Свиные рожи, люди и Небесное Царство

Шевченко и Гоголь — два гениальных украинца XIX века (и, весьма возможно, всех времен). Этих художников можно и нужно ставить в единый смысловой ряд вопреки очень существенным мировоззренческим, этическим, политическим и философским отличиям в их творчестве, в созданной их несравненным воображением духовной Вселенной. Обоих объединял украинский взгляд на мир и на Бога в нем; хотя средством творческой реализации своего гения Гоголь избрал русский язык — его «украинскость» пробивалась в нем сквозь «петербургско-имперский лед» вплоть до последних дней жизни. И глубоко прав был Шевченко, рассматривавший Гоголя как своего духовного единомышленника («Перед Гоголем следует благоговеть», — писал Тарас Григорьевич в одном из писем к Варваре Репниной).

Вдумаемся, читатель: так называемый «зрелый» Гоголь (странное определение: а когда он был «незрел»?), начиная с 1835 года, писал почти исключительно уже не об Украине, а о России, о ее народе, духовном укладе, жизни российского общества. Но еще умные современники автора «Мертвых душ» подметили (об этом писали Погодин, Аксаков, Белинский, Шевырев), что «чистый» этнический россиянин (при всех лирических одах России, «птицах-тройках», которые создавало вдохновенное перо Гоголя) никогда (!) не создал бы такой странный (правду говоря, страшный! Это поняли, к примеру, Пушкин и Герцен) образ Русского мира и русского человека, который дан в «Ревизоре» и «Мертвых душах». Такой образ-продукт взгляда со стороны, взгляда человека иного (украинского!) духовного мира, взгляда одновременно любящего, ненавидящего и адски точного.

Лишь несколько коротких примеров. В «Ревизоре» Гоголь (26-летний почти юноша!) дал «вечную», поистине гениальную формулу российского имперского миропорядка. Городничий говорит купцу, валяющемуся у его ног: «Гляди, не по чину берешь!» И все. Более ничего не нужно, чтобы понять: «брать», но «по чину», — вот залог успеха в этом обществе. Ну, разве Гоголь после этого — не отъявленный русофоб? А фраза Городничего из той же пьесы — «Ничего не вижу, людей не вижу, одни какие-то свиные рыла вместо людей» — это же абсолютно не смешно, это точно и жутко... А вот «маленькая деталь» (у Гоголя мелочей вообще нет — в этом особенность его гения): в «Мертвых душах» в русской «птице-тройке» сидит не кто-нибудь, а негодяй и жулик Чичиков!

Гоголь любил Россию, но всю жизнь смотрел на нее украинскими глазами. Его смех страшен, ибо он не боялся видеть дьявольские начала в стране, мире и в себе самом. Но — вопреки всему — свято верил до конца: человек живет не для насыщения желудка, а чтобы быть свободным гражданином Небесного Царства. Свободен его Бульба — вопреки тому, что Гоголь вынужден был в итоге вложить в его уста хвалу «царю московскому». Боролся за свободу своего гения и сам Гоголь. Вот почему мы не имеем права отдавать какой бы то ни было стране — ни России, ни Италии — одного из величайших украинцев всех времен, писателя, оказавшего исключительное влияние на мировую литературу ХIX и ХХ веков — от Булгакова до Достоевского, от Кафки до Камю, от Японии до Франции.