«Те, кто выжил, видели ад»

На Майдане, Институтской и Грушевского до сих пор лежат цветы и горят свечи. Со времен Второй мировой войны Украина не переживала ничего подобного по количеству жертв и способу их убийства — отстрел снайперами. По состоянию на 18 марта 2014 года Небесная Сотня насчитывала уже 108 человек. Это и те, кто умер позже от полученных тогда ранений. Есть среди них армянин, белорусы, россияне и грузины. Женщины и мужчины. Самому молодому погибшему было всего 17, самому старшему — 83. Многие люди получили ранения и не только физические травмы, но и психологические, когда на их глазах убивали друзей. Пройдут годы, но, по словам психологов, воспоминания об этих событиях останутся у людей яркими...

Двое очевидцев тех страшных событий рассказали «Дню», что пережили 20 февраля и почему до сих пор стоят на Майдане, а не возвращаются домой.

«СТРЕЛЯЛИ ОНИ ЧЕТКО. ПАРНИ ПАДАЛИ, КАК МУХИ»

Олегу Томащуку 38 лет. Он приехал из Тернополя, где уволился со строительной фирмы, чтобы быть на Майдане. Имеет 11-летнего сына. Его жена — предприниматель, и Олегу надоело, что у нее постоянно требуют взятки. Приехал отстаивать новую страну для семьи. Несколько раз бывал дома. В последний раз приехал на Майдан в ночь на 19 февраля. «Мы ехали автобусом. Нас было 35. Мы знали, что началась война, что это уже даже не Грушевского», — рассказывает мужчина.

Утром 20 февраля Олег с пятью другими тернопольчанами охраняли большой флаг у памятника основателям Киева на Майдане. Приблизительно в 8.10 силовики начали штурмовать Майдан со стороны Институтской. «Их было где-то 30. Очевидно, солдаты внутренних войск, потому что в черной форме. На них пошли наши ребята от стелы. Их было примерно вдвое меньше, и мы ринулись им на помощь, — рассказывает мужчина. — Мы их хорошо помяли, особенно троих. С одного я сорвал шлем, потому что он был плохо завязан, и сразу перестал бить. Передо мной был 19-летний ребенок. Старшие из нас защищали «вв-шников», потому что младшие очень хотели их побить. На одного силовика я упал, чтобы спасти. Троих или четверых раненых «вв-шников» наши ребята понесли на Майдан — как пленных, и чтобы медики оказали им первую помощь. Остальным силовикам мы дали возможность уйти».

Мужчины отогнали силовиков к улице Грушевского и начали делать баррикады из шин. Их несли с Майдана и Институтской.

Олег шел за канистрами с бензином, чтобы облить шины и поджечь их, создав таким образом дымовую завесу. «Мы не сразу поняли, что в нас стреляют. Я был возле дерева и когда увидел, что летят пули, «нырнул», как рыба, под другое дерево. Рядом было трое ребят. Того, который был слева от меня, застрелили в голову, тому что был справа, пуля попала в бронежилет, отразилась и косяком вошла в грудь и в шею, был большой фонтан крови», — вспоминает Олег. Третий парень хотел оттянуть убитых, и ему выстрелили в грудь. Олег оттянул его, потому что парень был еще жив. У раненого выпал телефон, и тернопольчанин забрал мобильный, чтобы потом позвонить родным парня. Оттаскивать парня Олегу помогали и другие мужчины. Потом они все вместе спустились на Майдан, где взяли щиты.

ФОТО ИВАНА ЛЮБЫШ-КИРДЕЙ

«Били они четко. Стреляли от синего дома (около Нацбанка. — Ред.). Я услышал, что звенят пули. Чтобы проверить, будут ли стрелять дальше, выставил из-за дерева свою каску, обычную строительную, ей сразу продырявили козырек. Когда уже был со щитом, его тоже как будто пробуравило. Пуля пролетела прямо перед носом», — Олег говорит о тех страшных минутах спокойно. Говорит, в первые дни после «черного четверга» пытался не думать о тех событиях. Сейчас ему уже немного легче, насколько это возможно в его ситуации.

«Ребята падали, как мухи, и никуда не вылезешь, потому что ежесекундно стреляют. Один был неподалеку от меня, высокий такой, по речи слышно, что «схидняк», я ему говорю: «Не выходи», а он вышел, ему ногу прострелили, он начал отползать, и его забрали медики», — вспоминает мужчина.

Раненных и убитых сначала вытягивали на одеялах, потом уже появились носилки. Когда носили ребят, силовики начали стрелять и от гостиницы.

«Мы нашли патроны, стреляли 16 калибром и шестимиллиметровой дробью», — рассказывает мужчина. Олег несколько раз выносил раненых с Институтской на Майдан, устал и сел отдохнуть около гостиницы «Украина». Он достал телефон, который выпал у мужчины, увидел много пропущенных вызовов от его жены, но понял, что не сможет сказать ей правду. Позвонил шурину, сказал, что его родственник тяжело ранен. Шурин, который тоже был на Майдане, пришел узнать подробности, сказал, что Олега (так зовут парня, которого я вытащил) отвезли в больницу.

«Я отдал ему телефон, а сам был в таком состоянии, что ничего не понимал, даже не обменялись номерами. Я не знаю, жив ли Олег. А ребята, которых убили рядом со мной, были из Львовской области. Я позже узнал», — говорит тернопольчанин.

20 февраля убили двоих его знакомых. Бронежилеты ему и его побратимам выдали уже на следующий день. «Бронежилет против тех пуль — ничего. Они дерево простреливали насквозь. Металлические щиты тоже не защищали. Мы же фактически шли голыми руками воевать», — говорит Олег.

Олег благодарен Богу и Святому Николаю (мужчина родился 19 декабря) за то, что уцелел. А еще говорит, что не видит победы Майдана и будет стоять здесь, пока виновные в смертях людей не будут наказаны.

«Я ЧУДОМ УЦЕЛЕЛ. МЕНЯ СПАСЛА СИЛА БОЖЬЯ»

О событиях 20 февраля Николай Токарь, 25-летний лесоруб из села Дулибы Львовской области, говорит коротко: «Это был ужас». Парень рассказывает, что бои начинались от моста около Октябрьского дворца и продолжались к выходу из метро на Институтской.

«Люди попали в ловушку наверху, и мы поднимались от Октябрьского, чтобы их спасти», — говорит Николай. Он был вооружен прутом арматуры. Из защиты — строительная каска и деревянный щит. Что-то вроде бронежилета (самодельную «кольчугу») ему выдали уже 21 февраля. «Я сразу понял, что нас убивают. Было видно, как сверху несли мертвых. Но мы все равно туда пошли — прикрыть щитами тех людей. С противоположной стороны от банка «Аркада» очень сильно стреляли. Мы жгли шины, чтобы спасти как можно больше людей», — рассказывает парень.

По его словам, стреляли даже в медиков, которые спасали раненых и выносили погибших. «Очень много людей погибло. От банка «Аркада» текла река крови к гостинице «Украина». Я чудом уцелел. Меня спасла сила Божья», — говорит Николай.

Среди погибших он не видел знакомых лиц, иначе было бы еще тяжелее. «Но они все равно мне, как братья. А те, кто выжил, видели ад, но сознательно шли туда, никто ничего не боялся», — говорит парень. Единственное, чего он боится и будет бояться, — смотреть в глаза людям, которые потеряли здесь родных, если в государстве не будет изменений. Именно поэтому Николай не едет с Майдана. Вместе с остальными он ходит в Верховную Раду, и каждый новый поход причиняет ему боль.

«Под Верховной Радой — партийные флаги. Их держат люди, чистые, в костюмах. Это те же «титушки». Наши ребята погибали под украинским флагом, им накрывали их, убитых пулями снайпера. В ночь на 19 февраля мы прощались около сцены под тем флагом, потому что не знали, доживем ли до утра», — рассказывает Николай. «Мы должны отстоять погибших и уцелевших, чтобы знали, что здесь не только мертвые, но и живые герои, которые отдали жизнь не за партии, а за свободу», — добавляет он.

«Такое не забывается до смерти», — говорит Николай. На вопрос, ходит ли к психологу, отвечает: «Мне не нужен психолог. Нужно его в Верховную Раду отправить, а не сюда».

Дома парня ждет мама. Она на коленях просила сына не ехать на Майдан после событий на Грушевского. Ее даже забрала «скорая», потому что поднялось давление. Во второй раз, когда уже ехал пикетировать Верховную Раду 18 февраля, парень сказал, что нашел в Киеве работу.

После того как Николая среди других бойцов показали в телевизионном сюжете, родные были поражены. Сейчас они рады, что Николай выжил и гордятся мужеством парня.