В поисках нового искусства

В рамках совместной выставки тайванского художника Ли Санданя и украинца Майкла Мерфенко, которая открылась в Национальном художественном музее, киевлянам представился уникальный случай наблюдать за процессом создания полотен одного из самых дорогих азиатских художников — Ли Санданя. Во время мастер-класса, к которому подходит скорее словосочетание «сеанс медитации», он создал пять картин, сопровождая этот процесс творчества своим философским комментарием.

Одну из пяти работ Ли Сандань посвятил Украине. На ней объединились символы, как православной, так и буддистской духовности: из одного угла картины протягивается рука, которая держит свечу (согласно замыслу художника, она символизирует православную духовность); с противоположной стороны полотна видим руку, пальцы которой сложены в жест «витарка-мудра», что в традиции буддизма символизирует проницательность, понимание, размышление, учение; в центре полотна — лотос, который является одним из центральных и универсальных образов восточных философий и учений, этот цветок символизирует духовное пробуждение. Таким образом, в посвященной Украине работе художник соединил символы разных мировых религий.

Интересно, что две из написанных художником во время мастер-класса работ уже попали в частные коллекции.

«День» пообщался с куратором выставки «Внутренний свет» Константином Дорошенко, который объяснил как в рамках художественного проекта «Внутренний свет» объединились художники из разных континентов, а также рассказал об Украине как фарватере нового мирового искусства.

КОММЕНТАРИЙ

Константин ДОРОШЕНКО, историк, арт-критик, соучредитель общественной организации «Клиника Дорошенко Грищенко», куратор выставки «Внутренний свет»:

— Безусловно, азиатское искусство интересное явление. Хотя бы потому, что сейчас мы наблюдаем бум, рост цен на него, и, в первую очередь, на китайское искусство. Но, откровенно говоря, большей частью речь идет о спекуляции. В Китае огромное население, очень мощная экономика, много художников и много миллионеров. И именно китайские миллионеры накручивают цены на китайское искусство на международных аукционах. Возможно, это будет звучать неполиткорректно, но китайский contemporary art иногда кажется наивным, а иногда просто нахальным переписыванием того, что было создано в искусстве Америки и Европы в течение ХХ века. В прошлом году я был в Пекине сразу после Венецианской биеннале и в одном из престижных пекинских центров современного искусства я увидел «слизанную» французскую презентацию на биеналле, только втрое большую по размеру.

В этом контексте Ли Сандань интересен тем, что его искусство выбивается из общей тенденции. Это искусство человека, который не боится идти собственным путем. И именно это объединяет их с Майклом Мерфенко. И хотя, в отличие от Ли Санданя, у Майкла академическая школа, они оба обращаются к полотну так, будто не существует никаких правил, или же так, будто об их существовании они не знают.

Во время последней Венецианской биеннале было много разговоров о том, что мировой финансовый кризис сделал все постмодерные концепции неактуальными, они уже не работают, они не только не дают никаких ответов, а уже даже не ставят никаких вопросов. Так, где же теперь это «живое» в искусстве? Биеннале показала, что революционное ищут в прошлом: в авангарде 20-х годов, в американском абстракционизме 50-х. А выставка Ли Санданя была едва ли не единственной, где была попытка искать новое здесь и сейчас, искать в себе, в волюнтаристском, неожиданном, дразнящем подходе к искусству.

Важно, что художник, который работает в ключе только что очерченных художественных мировых тенденций, есть в Украине. Это так же большой плюс для нас, ведь у нас продолжает рождаться новое искусство. Так же, как авангард в 20-х годах, так же, как герои постсоветского постмодернизма Борис Михайлов, Олег Кулик, которые родом из Украины. Украина не просто вписывается в дискурс, в течение ХХ века люди, которые здесь рождались или работали, собственноручно создавали дискурс.

Искусство Ли Санданя и Майкла Мерфенко не завораживает, оно нуждается в определенном диалоге с зрителем, это некомфортное искусство, оно не может сразу понравиться. С одной стороны — это не просто «красиво», а с другой — это уже не та постмодерная игра с интеллектом, к которой мы также привыкли и, взглянув на ту или иную работу, можем просто хмыкнуть, потому что мы поняли, о чем пошутил художник. Я не настаиваю на том, что именно в таком искусстве кроется ответ на вызовы времени, но именно в таком искусстве я вижу тенденцию. Мне интересно было представить именно тенденцию, а не просто привезти звезду современного искусства в Украину. Слава богу, Киев — город, в котором бывают звезды современного искусства. Среди столиц постсоветского пространства мы не на последнем месте.

Я убежден, что идеи и образы, которые формирует и формулирует современное искусство, впоследствии влияют на все — не только на поп-культуру, но и на философию, экономическую мысль. На Всемирном конгрессе Международной ассоциации философии права и социальной философии, который прошел в Пекине в прошлом году, один гарвардский ученый говорил о понятии глокализации, что означает глобальность локального: побеждает локальное. Сам термин «глокализация» впервые был применен известным итальянским арт-критиком Акилли Бонито Оливой еще в конце 90-х годов. А теперь к нему уже обращаются экономисты и социальные философы.