Великое несовершенство

Гастроли театра Эймунтаса Някрошюса «Мено Фортас» — это, определенным образом, не только событие в искусстве, но и ритуал. Публика уже заангажирована определенными ожиданиями. Все знают, что Някрошюс — режиссер выдающийся и необычный, тем более когда речь идет о знаменитой шекспировской трилогии, осуществленной «Мено Фортас» — «Гамлет», «Макбет», «Отелло». Театральный Киев в прошлом году был поражен «Гамлетом» и «Макбетом»; теперь очередь «Отелло».

Эта трагедия Шекспира — одна из самых сложных, потому что драматургически противоречива. Легкость, с какой Отелло поверил наговорам Яго и казнил Дездемону, стала тем порогом, который не удалось преодолеть очень многим постановщикам. История театра переполнена обедненными, мелодраматическими трактовками этой пьесы, общими усилиями посредственных интерпретаторов превращенной в некий репертуарный «хит». Собственно, и выше упомянутые ожидания как раз и заключались в том, что Някрошюсу удастся явить силу и богатство этого текста.

Что же, манера действительно узнаваема с первых же сцен. Опять полупустая сцена с минимумом необходимой машинерии; опять акцент на активном движении актеров, на разнообразии их пластики, сложном сплетении физических действий. Мешаются гарнизонные шутки, каскады кокетства, едва ощутимый эротизм; Отелло (Владас Багдонас) словно окружает какое-то потешное войско, а общая атмосфера — нет, не праздник, а как его предчувствие, все даже подпрыгивают, чтобы его поторопить. Впрочем, интриги Яго начинают брать верх, и вот под занавес первого действия Отелло и Дездемона танцуют какой-то невероятный, исполненный страстями вальс — в котором отталкивания больше, чем притяжения: герои разлетаются по разным углам сцены, однако их опять неумолимо тянет друг к другу — очень сильный фрагмент.

Здесь стоит остановиться на исполнителях главных ролей. Все они абсолютно нетипичные, начисто выпадают из канонов. Отелло — Багдонас — вовсе не эмоциональный мавр, воспитанный дикарь — это белый, немолодой, преисполненный собственного достоинства вельможа, настоящий генерал. Яго — Казлас даже светится доброжелательностью и простой человеческой привлекательностью. Что же касается Дездемоны, то на ее роль режиссер выбрал балерину (лучшую в его стране) Игле Спокайте. Последнее решение — очень точное. Эта Дездемона запоминается сразу и навсегда — воплощенная грация и женственность, незащищенность и в то же время страстность; весь рисунок этой роли выполнен настолько изысканной палитрой движений, что выглядит часто как спектакль в спектакле.

И вот после упомянутого вальсирования главной пары что-то в спектакле не то что бы ломается, а перестает работать — хотя, казалось, должно быть наоборот. Как будто и все сцены решены эффектно, исполнены глубокого, чисто някрошювского символизма и поэтичности, однако само действие словно останавливается. Отдельно режиссерские решения волнуют, находят отклик и в уме, и в сердце, однако как единое целое не срабатывают. Так же и с героями — доброжелательность Яго так и не срывается в бездну его ненависти, благородная выправка генерала плохо коррелирует с жестокостью расправы над Дездемоной. Практически, каждая из мизансцен, взятая отдельно, может стать пропуском в бессмертие для любого театра. Некоторые из эпизодов — воистину ударные, головокружительно мастерские — танец Отелло и Дездемоны, трогательное свидание Бьянки (Эдита Зилайте) и Касио (Кестутис Якштас) под тиканье и перезвон кучи будильников в финале второго, наконец, развязка — убийство Дездемоны в третьем, которое будто перекликается с тем вальсом. Эти, очень важные, моменты Някрошюс прописал со всей убедительностью своего дара, почти нокаутировав зал. Но, к сожалению, они так и остаются отдельными вспышками.

В общем «Отелло» Някрошюса похож на необработанные драгоценные камни. Словно собирались сделать из них изысканное, до сих пор невиданное украшение, но в последнее мгновение передумали, да все и оставили; так и лежит эта ценная россыпь — радует глаз, в то же время огорчая своей недособранностью, несовершенством.

И все же, это — неудача гения. Одна из вершин, увидеть которую было настоящим зрительским счастьем…