Все, что вы хотели знать о Марсе, но боялись спросить
Жизнь — интересная штука, а главное, непонятная. Ведь если бы было наоборот, не возникало бы вопросов типа «Как можно так жить?» или категорического «Так жить нельзя!» Впрочем, все это настолько часто произносится, что давно уже стало риторикой. Удивление от жизни способны испытывать не все, а, наверное, в первую очередь талантливые люди. Еще меньше персон, способных свое удивление передать другим, непричастным ни к каким озарениям людям, то есть — зрителям. Вот это малое число талантов помнит, что одно из назначений театра — озадачивать. Петр Мамонов, рок- звезда, театральный и киноактер и презанятнейший собеседник, истину эту усвоил очень хорошо.
Свое представление «Есть ли жизнь на Марсе?» Мамонов привез в Киев уже во второй раз. Последний показ состоялся два года назад, в изумленном таким зрелищем Театре имени Франко. Ныне странности марсианского бытия сотрясли пышный интерьер другого нашего академического мавзолея — Театра имени Леси Украинки. Сравнивать эти показы правомерно, хотя, наверно, и не очень интересно. Ведь театр Мамонова — это, в первую очередь, сам Мамонов, какую бы роль он при этом не исполнял. Фактически Петр Николаевич играет самого себя. Но тут как раз тот редкий случай, когда личность, которая демонстрирует самое себя, настолько любопытна как таковая, что с такой самопрезентацией примиряешься и находишь в ней немало живописных моментов.
Спектакль построен по давно опробованному принципу «монтажа аттракционов»; неведомо, практиковался ли Мамонов в Мейерхольдовой биомеханике, но в ту сценическую систему в 1920-е годы вписался бы идеально. Все представление разбито на короткие эпизоды, в каждом из которых — своя тональность и своя атмосфера. Литературная первооснова — чеховский рассказ-водевиль «Предложение» — изменена весьма и весьма сильно привнесением целого букета текстов из других авторов, начиная от самого Мамонова и кончая Ионеско. Всеми доступными сценическими приемами исполнитель потрошит классический сюжет о злополучном сватовстве Ивана Васильевича. Здесь и специально записанная для спектакля затейливая звуковая дорожка, и исполнение песен под электрогитару, и «обычный» речевой театр. В одном эпизоде появляются даже куклы, изображающие все тех же трех бесконечно ссорящихся персонажей — жениха, невесту и будущего тестя. Но главный, отлично отработанный прием — это едкая и злая ирония, с четким уклоном в буффонаду. Изображая всех трех своих героев, Мамонов не щадит никого — это цирк «коротышек и карликов», истерика недомерков в стакане воды. При этом не жалует он и самого Антона Павловича, включая — весьма остроумно, но с той же долей издевки — фрагмент биографического очерка о несчастном детстве Чехова.
Поток самых разных текстов, жестов, звуков и ужимок обрушивается на сознание зрителя, чтобы произвести как минимум необходимое озадачивающее воздействие — а есть ли все- таки жизнь на Марсе? Себя как главного марсианина Мамонов не представляет, но включает в этот поток на равных правах с остальными — по всему спектаклю то и дело рассыпаны насмешки над собственным традиционным амплуа рок-звезды. Все выстроено с профессиональным ощущением ритма и драматического действия — ни единого сбоя, никаких явных проколов в развитии спектакля от начала к финалу, который и вовсе уж инопланетен. Красное пятно прожекторов разливается по подмосткам, обнаруживая самого Мамонова, облаченного в немыслимую расписную тогу, вышедшего затем, чтобы разразиться еще одним страшноватым недоумением — «Почему она не моет волосы?!!» Усталость самого исполнителя в этом психоделическом, абсурдном... (модные эпитеты можно множить) шоу практически была не видна зрителям. В конце концов, молодое большинство зала, как ни крути, пришло все же на рок-звезду Мамонова и было счастливо уже одним фактом лицезрения. И все-таки ощущался в «Марсе» — нет, не надлом — а какая-то изработанность, что ли, существующего уже не первый год спектакля. В конце концов, ведь вопрос был поставлен и услышан. Абсурд бытия на Земле и превращает ее в некую удаленную планету; зряшный, риторический вопрос (возвращаемся все к тому же «как можно так жить?»), который поголовно беспокоил астрономов, с полным правом можно задать всему окружающему миру. Есть ли здесь, вокруг нас, на этих холодных улицах и заваленных банановой кожурой мостах жизнь? И, более того — искусство, которое, вроде бы должно быть убедительнее самой жизни — насколько жизненно оно, не является ли оно всего лишь гипотезой, наподобие бурных рек, текущих по каналам четвертой от Солнца планеты?
Поиском ответа мало кто задается. Космос — место очень холодное и для жизни приспособленное мало. Возможно, просто Петру Николаевичу пришло время показать новый спектакль.
