Звучит горько

Быть украинским учителем уже не просто невыгодно. И как ни страшно это звучит, но одной из основных проблем являются... дети. Донецкому образованию исполнилось 125 лет. История Донецкой педагогики ведет свое начало от юзовских народных школ. В XIX веке идеалы давала церковь, в XX — коммунистическая партия. Хорошо это было или плохо, но у детей что-то было помимо необходимости просто зубрить учебники. А сегодня XXI век приходит в школы пустотой, тяжелым безвоздушным пространством. О. Сухомлинская, дочь известного педагога, выразила глубокую обеспокоенность тем, что «из-за отсутствия объединительной национальной идеи Украина может потерять целые поколения молодежи».

Именно по этим причинам связь между учителем и учеником сегодня скорее односторонняя. Они находятся в разных мирах. В школе контроля и общения со стороны учителей недостаточно не потому, что они не хотят работать, а потому, что они сами частенько подпадают под категорию беззащитных существ. Практически все учителя сегодня — женщины. Мужчины, как правило, в школьной среде надолго не задерживаются. Легко представить, как они ведут себя по отношению к учителям. Если вспомнить, что одна половина учителей — пенсионерки и женщины преклонных лет, а вторая — молодые девушки после института, то картина вырисовывается четко. Пожилого учителя дети могут довести, скажем, до нервного срыва или даже до сердечного приступа. Кроме того, могут пожаловаться на него родителям и получить поддержку в их лице.

Недавно учителя донецких школ предложили детям ответить на вопросы анкеты с незамысловатым, в общем-то, названием «Что мешает учению?». Результаты анкеты интересны и показательны для всей Украины, а не только для Донецкой области. Возраст юных респондентов — всего 13—14 лет — самый сложный «переходный», с которого, собственно, и начинается сознательная жизнь.

В анкете было несколько тематических групп вопросов, одна из которых — постоянные конфликты на уроках. Так вот 10% опрошенных отметили, что намеренно пререкаются на уроках с учителями и сверстниками, потому что им... невыносимо скучно. 2% жалуются на отсутствие любимых учителей, 6% не понимают объяснений и самого предмета, 23% не видят целесообразности в изучении многих предметов… И, наконец, практически половина опрошенных (45%) заявила, что в их классах почти никто не хочет учиться.

Семи- и восьмиклассники, оказывается, не умеют нормально читать, писать, быстро считать (положительно на эти вопросы в анкете ответило всего лишь 30% опрошенных), не могут сосредоточиться на материале (32%), жалуются на плохую память (16%), очень быстро устают от умственного труда (32,4%), ничего не успевают понять на уроках, потому что медленно работают (32%)... 42% опрошенных вообще все равно, какую оценку они получат. Вот, так сказать, технические показатели современной учебы.

Местные власти Донецка и Донецкой области о проведении такой анкеты осведомлены не были, она прошла лишь по инициативе самих учителей, и ее результаты были озвучены только на внутришкольных педсоветах. Но все же информация об этой акции дошла до высоких уровней. Желание разобраться, кто виноват, подвигло руководителей Главного управления образования Донецкой области проанализировать ситуацию и подвести определенные итоги. Способы «борьбы» со школьными неурядицами, по словам Виталия Лобаса, заместителя председателя Донецкой облгосадминистрации, ориентированы на улучшение качества образования, повышение его доступности. А начальник Главного Управления образования и науки Донецкой области Валентин Тесленко, говорит о реформировании образования, его модернизации, которая заключается в изменении сути самого процесса: «Нужно смотреть не на то, КАК учить, а на то, ЧЕМУ учить. А затем необходимо хорошо поработать, чтобы усвоенный материал направить в полезное русло».

Анализ ситуации по Донецкой области показал, что в школе обострена не проблема методов обучения, а проблема кадров. Дело, оказывается, уже не в том, КАК учить, и не в том, ЧЕМУ учить, а в том, КТО учит. В области остро ощущается элементарная нехватка учителей. Кроме того, в школу часто идут недостаточно хорошо подготовленные студенты, которым попросту не хватает опыта, а порой и желания работать. В то же время учителя «старой школы» постепенно отходят от дел и просто не успевают передавать несмышленому «молодняку» свой опыт. И это при том, что по показателям различных олимпиад и конкурсов легко проследить: успехов добиваются именно ученики более старшего поколения педагогов (35—55 лет).

Данные все той же злополучной анкеты показывают и вторую сторону жизни современных детей — «домашнюю». «Дома все шумят и мешают мне делать уроки» (30%). «На меня кричат и постоянно чего-то требуют. Если же ко мне относиться с лаской я все сделаю, даже если придется просидеть всю ночь» (30%). «Мне никто дома не помогает делать сложные задания, даже когда это очень нужно» (40%). «Никто не интересуется моими успехами и неудачами» (40%). «У меня нет своего места дома» (25%). «У меня нет близких людей» (5%). «Иногда мне кажется, что меня никто не любит» (25%)… И, наконец, как финал всему, заявленная почти половиной респондентов фраза — «Я устал от всего и мне не хочется жить!». Напомним, что так пишут о своей жизни дети 13—14 лет. Звучит страшно? Никто и не предполагал, что им в голову приходят такие мысли. А вот, однако же, приходят. И не одному-двум, а половине.

Понятное дело, что во многом виноват «переходный возраст», но если некому помочь его преодолеть, ребенку придется довольно туго в сознательной жизни.

Получается, что сейчас ребенок воспитывает себя сам, просто «подбирая» на улице то, что там в обилии валяется. Дети занимаются моральным попрошайничеством, ища чужой жизни, пытаясь жить «как в кино». Современный же учитель выступает в роли полицейского, который пытается или «поймать на горячем» ворующего плохие принципы поведения ребенка. Получается ли у него это? Да и может ли он что-то сделать?