Бизнес на человеческом теле

В наши дни ученые-медики все чаще говорят деловым языком. Генные комбинации патентуются, кровь пуповины является ходовым товаром. Словно проводя геологоразведочные изыскания или маркетинговые исследования, генетики рассуждают о «перспективности» генов. Ткани человеческого тела «извлекаются», «собираются» и «накапливаются в банках данных».

Этот язык — отражение растущих возможностей по превращению тканей человеческого тела в научно-исследовательский материал и в клиническую продукцию. Кровь может послужить основой для бесконечного цикла клеточной регенерации в биологических исследованиях и при разработке фармацевтической продукции. Обрезки крайней плоти младенцев используются для генерации искусственной кожи. Ткани, полученные при биопсии, применяются при изготовлении терапевтического генетического материала. Человеческие ткани, органы и клетки заменяют животные ткани в ходе проведения экспериментов по тестированию фармацевтических и косметических изделий, поскольку использование животных обходится дорого и вызывает протесты общественности.

Ткани человеческого тела находят коммерческое применение не только в медицине. Плацента используется при производстве шампуней. Занимающаяся биотехнологиями британская фирма Kiotech собирает человеческий пот для того, чтобы извлекать из него ароматические вещества (так называемые феромоны), которые затем используются в производстве продукта под названием «Xcite»; этот продукт представляет собой насыщенные сексуальными гормонами туалетные салфетки, которые «резко усиливают индивидуальный сексуальный запах пользователей». Кейри Маллис (Kary Mullis), лауреат Нобелевской премии в области генетики, основал компанию под названием «Звездный ген» (Star Gene). Эта компания предлагает для продажи на рынке ювелирные изделия, которые содержат клон ДНК звезд рок-музыки. Все еще довольно непривычно смотрится фирма «GeneLink», которая продает распорядителям похорон специальные наборы инструментов, облегчающих экстракцию ДНК из тел покойных.

С тех пор, как впервые было проведено анатомическое вскрытие (однажды вдохновившее Данте к описанию видения Ада), использование органов человеческого тела в научно-исследовательских и клинических целях всегда вызывало противоречивое отношение. Принесенный Ренессансом рост интереса к анатомии привел к тому, что похищение тел превратилось в прибыльный бизнес: трупы приобретались через разорение могил и гробокопательство, за счет подкупа служителей моргов или даже путем убийства нищих. Высокая доходность этого бизнеса зачастую приводила к мятежам, которые прекратились лишь тогда, когда закон об анатомии разрешил использовать для анатомических целей тела казненных преступников и неопознанные трупы. Последнее послужило среднему и высшему классу гарантией в том, что их тела никогда не будут использованы для подобных целей.

Эти застарелые трения перешли в новую плоскость в тот самый момент, когда предпринимателей заинтересовал коммерческий потенциал человеческих тканей. Но проблема использования клеток, тканей и генов находит очень незначительное отражение в законодательстве.

Наиболее известный юридический казус, затрагивающий проблему человеческого тела как собственности, — это дело Джона Мура, приобретшего лейкемию реснитчатого эпителия и в 1976 году прооперированного по поводу удаления селезенки в Медицинской школе Калифорнийского университета в Лос Анжелесе (UCLA). Не ставя пациента в известность и не запрашивая его согласия, лечащий врач Мура запатентовал некоторые химические вещества, содержавшиеся в крови больного, и затем продал одной швейцарской фармацевтической компании права на использование клеток тела Мура при производстве лекарственных препаратов.

Пациент заподозрил неладное после того, как на протяжении семи лет специалисты UCLA по раковым заболеваниям продолжали брать образцы его крови, костного мозга, кожи и спермы. Когда в 1984 году Мур обнаружил, что стал «патентом номер 4438032», он подал в суд за кражу собственности и злоупотребление доверием.

Его лечащий врач утверждал, что после подписания стандартной доверенности Мур утратил право распоряжаться органами своего тела. Но Муру казалось, что его целостность как объекта была нарушена, его тело эксплуатировалось, а ткани тела стали коммерческим продуктом.

Суд пришел к заключению, что персонал медицинских клиник должен заранее информировать своих пациентов о хирургических операциях, в ходе которых ткани тела могут быть использованы для исследовательских целей, но отверг выдвинутые Муром претензии. Кто должен воспользоваться прибылью от использования органов, отторженных от тела индивидуума? Суд решил, что извлекать прибыли должны врачи и биотехнологические компании, но никак не пациенты. Суд утверждал, что предоставление Муру права собственности на ткани его тела «уничтожило бы экономическую мотивацию к проведению важных медицинских исследований». Данная биотехнологическим компаниям льгота и привела к сегодняшней генетической золотой лихорадке.

Такого рода дискуссии поднимают фундаментальные вопросы: кто получает прибыли? Кто терпит убытки? Можно ли избежать эксплуатации? Должны ли ткани тела, подобно нечистотам, собираемым в подкладное судно, считаться отходами и потому служить бесплатным сырьем для производства коммерческой продукции? Или же ткани тела, будучи частью человека, имеют врожденную ценность? Являются ли гены сущностью индивидуума и неприкосновенной частью человеческой наследственности? Или же они, как заявил директор единой фармацевтической компании, просто «валюта будущего»?

Превращение тканей человеческого тела в предмет купли-продажи – зачастую тайно и без согласия пациента — вызывает беспокойство, поскольку нарушает сложившиеся предположения и убеждения, касающиеся человеческого тела. Вызываемый коммерциализацией страх эксплуатации может подорвать веру в науку и медицину. Случай Джона Мура показывает, что коммерческие интересы докторов могут спровоцировать последних на более обширные, чем того требует благо пациента, иссечения тканей. Врачи или врачебные институты, преследующие экономические интересы, также могут повлиять на решения незащищенных больничных пациентов, принуждаемых согласиться с определенными процедурами.

Рынок, заставляющий относиться к тканям тела как к товару, также может угрожать личным убеждениям. Во время Второй мировой войны голландцы с неохотой сдавали кровь, которая могла бы быть использована для переливания немецким солдатам. Из-за эксплуатации в прошлом, некоторые чернокожие американки отказываются сдавать плодные ткани для проведения предродовой диагностики, опасаясь их возможного неправильного использования.

Бизнес на человеческом теле вторгается и в личную жизнь. Собранная для хранения кровь пуповины и ткани тела могут оказаться не только исследовательским материалом, но и предоставить информацию о генетической ситуации в будущем. Ткани тела могут использоваться для идентификации генетической предрасположенности индивидуумов (в интересах страховых компаний), или же для переопределения политических прав и свобод (как того опасаются североамериканские индейцы), или же для подкрепления общественных стереотипов (например, исследуя определенные расовые группы на предмет заболеваемости).

Несмотря на то, что законодательство, регулирующее коммерческое использование тканей человеческого тела, остается неоформленным, в этой области все чаще начинают применяться разработанные в сфере донорского пожертвования органов принципы добровольности и бескорыстности. Некоторые профессиональные организации подчеркивают необходимость получения согласия пациента даже в том случае, когда ткани уже были извлечены из его тела.

На сегодняшний день имеются банки мозговых тканей, тканей груди, банки крови, банки пуповины, банки ДНК и хранилища тканей, предназначенные для изучения различных заболеваний. Образцы тканей практически любого из нас могут быть подшиты к тому или иному делу. Кто должен иметь доступ к этим образцам? С какими целями они могут использоваться? Каким путем можно обеспечить получение информированного разрешения на использование материалов человеческого тела в будущем? В контексте растущей коммерческой заинтересованности в использовании человеческих тканей и параллельно расширяющегося пространства для злоупотреблений более жесткая регуляция начинает играть всевозрастающую роль.

Дороти НЕЛКИН является профессором гуманитарных и естественных наук Нью-Йоркского университета. Статья основана на материалах вышедшей в 2001 году в издательстве Crown Books книги «Базар тела: Рынок тканей человеческого тела в век биотехнологий», которая была написана Дороти Нелкин в соавторстве с Лори Эндрюс.