Бремя неэффективности

В течение последних нескольких месяцев в Украине наблюдается повышенный интерес к банковской системе. Это и не удивительно, ведь после прошлогоднего финансового кризиса банки понесли огромные потери. Однако общественность почему-то обеспокоена совсем не тем, как банки вместе со своими обедневшими клиентами переживут свалившиеся на них убытки. Вместо этого все смакуют скандальные подробности, связанные с Национальным банком, нимало не заботясь о склонности банковской системы реагировать на опасность по принципу «домино». Украинцам примерно понятно, чем вызван нездоровый ажиотаж вокруг НБУ. А что может думать по этому поводу иностранец? Об этом наш первый вопрос Фолькрахту Винценцу, члену немецкой консультативной группы по вопросам экономики при правительстве Украины.

— Мне кажется, что это одно из проявлений того, как различные силы пытаются каким-то образом оказать влияние, каким-то образом контролировать Национальный банк. Это желание не является чем-то уникальным. В Германии тоже было время, когда за контроль над центральным банком боролись разные политические силы. Поскольку центробанк определяет многие параметры кредитно-денежной политики — процентные ставки, обменный курс, всегда найдутся люди, которые будут недовольны его работой. В Германии эта проблема была решена после принятия закона о центральном банке, в результате чего он получил независимость. Я думаю, что и украинский Национальный банк должен после принятия закона об НБУ тоже быть независимым.

— Но нынешняя дискуссия о Национальном банке в меньшей мере касается денежной и валютной политики, чем вопросов, куда и на что должен тратить Нацбанк отраженные в его балансе ресурсы (что и сколько строить и т.п.), не было ли злоупотреблений с валютными резервами. Можно ли решить такие проблемы принятием закона о независимом Нацбанке?

— Если речь идет о том, правильно ли тратятся деньги НБУ, то, безусловно, здесь нужен контроль, как за любым госучреждением. Контролирующие органы должны следить за тем, чтобы банк делал то, что ему можно, и не делал того, чего нельзя: ни в коем случае не должно быть игр с деньгами, использование денег не по назначению. Если банк занимается не тем, чем надо, то это не вопрос независимости.

— После прошлогоднего августа украинские банки потеряли свои главные источники прибыли, их активы обесценились. Как вы думаете, что ожидает банковскую систему Украины?

— Банковская система Украины в традиционном смысле еще не состоялась. В начальной фазе становления банки зарабатывали деньги на валютных спекуляциях. Затем появились государственные ценные бумаги (ОВГЗ). За это время экономика почти не получала кредитов, что, собственно, и является задачей банковской системы — деньгами вкладчиков кредитовать экономику. После осеннего кризиса история с ОВГЗ тоже закончилась. В итоге у банков остался один-единственный способ зарабатывания денег — кредитование экономики. Но банки этим раньше почти не занимались, поэтому у них нет опыта кредитования. К тому же после осенней девальвации, очевидно, будут предприниматься попытки удержания обменного курса от падения, что будет сопровождаться извлечением «избыточных» денег из банковской системы. В результате высокие процентные ставки будут препятствовать активной выдаче кредитов.

— По словам вице-премьера Тигипко, кредитные портфели банков на 20% состоят из безнадежных кредитов. Как это влияет на стабильность всей системы?

— Эта проблема существует во всех странах с переходной экономикой. Споры ведутся только о доле проблемных долгов — 20% или 30%. Заметьте, нигде полностью эта проблема так и не была решена. Я не думаю, что Украине ее удастся так легко решить в текущем году. На это может уйти несколько лет, и последствия не будут безболезненными. Банкам придется увеличить разрыв между депозитными и кредитными ставками, что может спровоцировать, с одной стороны, отток вкладов, а с другой — невозможность разместить кредиты. Тем не менее, иного источника для покрытия убытков из-за невозврата долгов у банков не будет. Поэтому я не думаю, что разница между депозитными и кредитными ставками в ближайшее время уменьшится, а процентные ставки по кредитам существенно снизятся.

— Вы назвали две причины, препятствующие снижению процентных ставок по кредитам экономике — удержание гривни от девальвации и плохие долги в портфелях банков. Какие еще обстоятельства мешают снижению кредитных ставок?

— Снижение процентных ставок даже на 1-2% — очень сложная задача. Давайте выясним, что влияет на стоимость кредитных ресурсов. Во-первых, инфляционные ожидания. Во-вторых, количество выпущенных НБУ денег. В-третьих, депозитные ставки. Если граждане не доверяют деньги банку, тогда банк тоже ничего не может сделать. Кто может повлиять на эти факторы? Национальный банк может. Как? От него могут потребовать напечатать денег, чтобы ставки упали. Но кто остановит инфляционные и девальвационные ожидания, провоцирующие рост ставок?

Затем размер процентных ставок зависит еще от того, что существует риск невозврата денег. К примеру, из кредитов, выданных под гарантии украинского правительства, 20% не возвращено. Таким образом, кредитные ставки изначально должны быть таковы, чтобы покрывать убытки от невозвращенных долгов. В Германии продаются ценные бумаги правительства Украины. Их потенциальные покупатели не несут валютного, инфляционного риска. Однако если доходность этих бумаг будет ниже 30%, их покупать никто не будет. Это значит, что риск невозврата долга составляет 30%. И это риск по долгу государства. А что говорить о кредитном риске относительно украинской фирмы? Риск, который существует в украинской экономике и выражается в процентах, как мне кажется, почти не зависит от денежной политики. Скорее он зависит от структурных реформ.

— Ставка рефинансирования Национального банка — 50% годовых, высокая или низкая?

— Думаю, ее можно еще понизить. Это, правда, не означает, что коммерческие банки тоже снизят ставки. Вообще трудно говорить, как экономика реагирует на процентные ставки. Кстати, 90% украинских капиталовложений финансируются за счет собственных средств предприятий.

— В связи с тем, что банки практически не кредитуют предприятия, у украинского правительства возникло желание искусственно активизировать этот процесс. Недавно было объявлено, что крупнейший сберегательный Сбербанк будет реорганизован. Так наше правительство намеревается увеличить финансирование промышленных проектов. Оправданы ли такие ожидания? Может ли быть такое кредитное учреждение жизнеспособным?

— Проблема этой конструкции заключается в том, что некто будет решать, кто кому будет давать кредиты. В системе частной экономики существует принцип, согласно которому банк, перестающий выдавать или возвращать кредиты, перестающий получать прибыль, исчезает. Соответственно, банк, выбирающий хорошего платежеспособного заемщика, остается жить. А кто будет принимать решения о выдаче кредитов Сбербанком — г-н Пустовойтенко, г-н Гуреев, Министерство промышленной политики? Почему кто- то думает, что этим людям известно больше, чем банкирам, работающим со своими собственными деньгами? Приведенный мной пример с госгарантиями, как раз и показывает, к чему приводят подобные правительственные решения. Если теперь такая практика будет перенесена в стены Сбербанка и там тоже не будут возвращаться от 10 до 20% всех выданных кредитов, то такой банк ни при каких условиях не выживет.

Возможно, к достижению подобных целей нужно было бы идти другим путем: создать 1 или 2 банка развития. В послевоенной Германии такие банки были созданы. Они существуют до сих пор.

— Вы говорили, что проблема некачественных, плохих кредитов не может быть решена быстро и просто. В то же время в Украине нет эффективного законодательства о банкротстве банковских учреждений. Тем не менее, и проблема «плохих» долгов, и проблема санации банков, так или иначе, решается. Время от времени сообщается, что НБУ помог такому-то банку. Потом те, кому не помогли, начинают обвинять НБУ в злоупотреблениях. Как вы считаете, какими критериями должен руководствоваться Нацбанк, помогая одним и отказывая в помощи другим?

— Нынешняя ситуация, безусловно, несет отпечаток осеннего кризиса. Государство обанкротилось и перестало погашать ОВГЗ, владельцами которых в основном были банки. Понятно, что ОВГЗ принципиально отличаются от «плохих» долгов. Когда, допустим, государство становится банкротом, банковская система автоматически берет на себя все его обязательства. Логично, что в такой момент банки нуждаются в поддержке государства. Нужно еще учитывать, что банковский сектор работает немного не по тем правилам, что вся экономика: здесь возможен эффект «домино», т.е. один упавший банк увлекает за собой всю систему. Поэтому для предупреждения такого эффекта всегда нужна какая-то профилактика. Я считаю, что это нормально, когда НБУ, с одной стороны, призывает банки помогать себе самостоятельно, а с другой — еще и помогает тем, кто пострадал больше других. Основным критерием помощи является то, сколько в портфеле банка оказалось ОВГЗ.

— Но банкиры жалуются вовсе не на то, что НБУ применяет формальные критерии ко всем банкам. Скорее они не удовлетворены тем, что такой процедуры нет. Именно по этой причине начинаются поиски иных мотивов помощи. Например, кто-то доказывает «социальную значимость банка», а кто-то напоминает Виктору Ющенко, что он много лет проработал в таком-то банке.

— Действительно, это сложная проблема. Трудно добиться от банков, чтобы они сделали хорошего для себя столько, сколько они способны сделать. Существует реальная опасность того, что банки «расслабятся», если Нацбанк скажет, что поможет всем. Необходимо искать смешанное решение, нужно, во-первых, установить, насколько банк пострадал. Однако определяющее значение имеет не количество гособлигаций. Ведь может быть и такое, что банк ничем, кроме покупки облигаций не занимался. Таким банкам нужно отказывать в помощи, говорить им, что они и так проводили неверную политику, не «рассеивали» риски... Таким образом, критериев должно быть несколько — качество их кредитной политики, то, насколько они пострадали от дефолта. Ну и, конечно, значение банка в банковской системе. Всем известно, что крушение крупного банка гораздо опаснее крушения мелкого. В таких случаях немцы говорят: этот банк слишком большой, чтобы разориться. Хотя это все же не значит, что Виктор Ющенко должен постоянно напоминать, что банк «Украина» никогда не разорится.