Что противопоставить коррупционному трасту?

У Манфредо Маррокини, который считается одним из самых известных борцов с коррупцией в мире, пристойное резюме. 20 лет назад он бросил вызов мафии при власти в своей стране, создав Transparency International Gvatemala. На то время это была первая общественная организация, которая громко заявила о коррумпированности высших эшелонов власти в Гватемале на весь мир. Десять лет настойчивого труда Маррокини и его команды — многочисленные расследования, исследования, отчеты, конференции — заставили Генеральную Ассамблею ООН (!) обратить внимание на проблемы в этой маленькой стране Центральной Америки. Как следствие — под давлением общественности и международного сообщества правительству Гватемалы даже пришлось пожертвовать частью своего суверенитета в пользу борьбы с коррупцией.

Так в 2008 году в Гватемале под эгидой ООН был создан гибридный международно-внутренний орган под названием Международная комиссия по борьбе с безнаказанностью в Гватемале (International Commission Against Impunity in Guatemala — CICIG). Комиссия была введена в действие как независимый следователь.

РИСУНОК ВИКТОРА БОГОРАДА

CICIG — что-то вроде трибунала для коррупционеров. Ее возглавляет бывший международный прокурор, в ее состав входит 30 международных следователей разных национальностей. Они работают вместе с элитным отделом местных прокуроров, которые расследуют особо тяжкие преступления. В то время как CICIG работает в соответствии с действующим законодательством Гватемалы в главном суде, институционно она работает отдельно от других структур правительства Гватемалы. Важно, что CICIG полностью финансируется за счет добровольных взносов стран дальнего зарубежья — в основном в Соединенных Штатах — деньгами из специального фонда, созданного Организацией Объединенных Наций. В результате его операционные расходы не зависят от судьбы экономики Гватемалы.

И вот с 2008 года в Гватемале, где действовали наркокартели, процветала коррупция и торговля людьми, начались громкие аресты. Среди обвиняемых преступников были не только представители мафиозных кланов, наркоторговцы, торговцы детьми и женщинами и бизнесмены, но и руководители страны, включая даже бывшего президента Альфонсо Портиле, трех бывших министров внутренних дел, четырех из пяти генералов армии, трех директоров национальной полиции, конгрессменов. Многих из них, включая Портиле, упрятали за решетку.

Так же масштабно ударить по коррупции можно и в Украине, считает Маррокини, и готов делиться всеми наработками, чтобы помочь. Главное, по его мнению, это переломить тренд безнаказанности, который царит в Украине.

— В Украине довольно часто вспоминают Гватемалу как пример того, что нужно было бы сделать. Расскажите детальнее о своем опыте и подробностях дела против президента?

— Все усилия общественного сектора относительно изменения ситуации в стране сводились на нет. И в 2004 году мы совместно начали работать над идеей создания того, что сегодня называется CICIG (Международная комиссия против безнаказанности в Гватемале). Отмечу, что нам удалось побудить правительство согласиться на это предложение и уступить в пользу CICIG часть своих полномочий. Таким образом эта международная комиссия против безнаказанности начала заниматься всеми расследованиями против коррупции. Уже в 2006 году в CICIG было много кейсов. Но топ-кейсом, действительно, стало дело против президента. В Гватемале действовала отлаженная сеть контрабанды. И президент ее возглавлял. Люди, которые работали с ним, не платили налоги и не имели проблем с правоохранительными органами в Гватемале, но в других странах они все же «следили». Вот CICIG взялся за эту картель. На протяжении расследования к делу удалось привлечь очень многих свидетелей. В целом у CICIG было 8000 записей на пленке по поводу этого дела. Детективам удалось найти слабые места в организации этой преступной сети и, надавив на них, разрушить ее.

— Что стало точкой невозврата? Когда вы поняли, что будет победа в этом деле?

— Когда «раскололся» вице-президент. Он был участником картели. Но когда дело дошло до суда, и он понял, что будут судить его честно, он начал давать показания, рассказал все о картеле, как она организована, кем, что и как в ней работает и тому подобное. Этот мужчина был одним из глав коррупционной сети, за ним были тяжкие преступления... Это был первый случай в Гватемале, когда фигура такого масштаба давала такие показания. После этого было шесть таких случаев. Здравоохранение, инфраструктура, публичные финансы — каждый из этих секторов был глубоко коррумпирован в Гватемале.

— А юстиция?

— Юстиция тоже, конечно.

— Тогда как вам удалось заставить коррумпированные суды принимать справедливые решения?

— CICIG — это по сути уникальная комиссия с практически неограниченными полномочиями. Одним из ключевых направлений ее работы было установление правосудия в судебной системе. Судьи боялись CICIG. Ведь практически все они были виноваты в коррупции.

— Вы — журналист, не так ли? Насколько активно CICIG сотрудничает со СМИ?

— Подавляющее большинство СМИ нацелено на одно: рассказать историю своему читателю/зрителю. И очень мало журналистов, которые добиваются расследований относительно фигурантов своих сюжетов. На моей памяти никто из журналистов не ходил по судам и не следил, чтобы виновные были наказаны.

Но независимые СМИ таки сыграли свою роль в очищении Гватемалы от коррупции. Люди после того, как поработала CICIG, начали верить, что истории о преступных чиновниках, которые рассказывали журналисты, — это правда. Раньше правительство могло говорить, что СМИ врут и все,о чем пишут в газетах, «проплачено» или «безосновательно». Сегодня люди в Гватемале лучше относятся к журналистам, верят свободной прессе.

— Иногда СМИ оказываются по одну сторону баррикады с героями своих «ужасных» историй. Использовали ли топ-коррупционеры в Гватемале СМИ для отбеливания своей репутации и дискредитации вас? И что вы этому противопоставляли?

— Люди не дураки. Рано или поздно они поймут, кто врет, а кто говорит правду. Действительно, такие СМИ, о которых вы говорите, в Гватемале были. Тратились безумные деньги из государственного бюджета, чтобы убедить людей, что мы — общественность, которая борется с коррупцией, — врем. Но отмечу, что в таких СМИ была относительно узкая аудитория, а впоследствии она еще больше сократилась.

— Угрозы физической расправы вашей команде поступали?

— Попытки были. Особенно опасно было, конечно, работать журналистам. CICIG имеет хорошие ресурсы, чтобы обеспечить защиту своим сотрудникам. Годовой бюджет комиссии составлял около $15 млн. Это финансирование для работы приблизительно 200 человек. И достаточно большой статьей расходов была безопасность. Они организовали охрану работников и их родственников. Иногда ради безопасности их семьи приходилось перевозить в Канаду или Европу. Необходимо было думать о конфиденциальности сотрудников...

Мы в общественном секторе, разумеется, таких ресурсов не имеем. Поэтому угрозы расправы слышим достаточно часто. Но в прошлом году многое изменилось. Когда в стране привлекли к ответственности за коррупцию около 200 сотен человек из бизнеса, СМИ, правительства, многое начинает меняться...

— Есть случаи известные, когда борцы с коррупцией становятся членами той же коррупции и обслуживают интересы для того, чтобы разобраться с политическими оппонентами. Вам не предлагали сотрудничество за солидное вознаграждение?

— Нет. Единственное, как они пытались с нами наладить сотрудничество, это были попытки подружиться. За якобы дружественными разговорами коррумпированные чиновники, бизнесмены пытались убедить нас в том, что они делают — это правильно. Мы встречаемся с ними. Слушаем это все, прекрасно зная территорию их ответственности и историю, и делаем свои выводы.

— Какие антикоррупционные законы были приняты в Гватемале?

— Первый и ключевой — это закон о CICIG. После этого удалось добиться, чтобы в суде признавали доказательством записи на пленку. Потом еще важным было принятие закона о конфискации имущества коррумпированного чиновника, когда в суде была доказана его вина. Также в Гватемале разрешено давать показания в делах по топ-коррупции, организованной преступности по скайпу. Ведь есть физическая угроза жизни и здоровью такому свидетелю, когда его доставляют в суд. Без всех этих норм, наверное, мы бы с вами сегодня не встретились и не говорили об успехе Гватемалы в борьбе с коррупцией.

— Насколько сейчас Гватемала свободна от коррупции?

— Вы не перестроите страну, которая погрязла в коррупции, за два-три года. Это невозможно. Но зерна перемен посеяны.

В 2015 году в Индексе восприятия коррупции Transparency International Гватемала была на 128-й позиции (Украина — 130-я. — А.Д.-Р.). Конечно, это все еще очень низкий показатель. Но я думаю, что в 2016 году результат будет лучше. Хотя не буду отрицать, проблемы в Гватемале есть. И они достаточно серьезные. Коррупцией все еще инфицированы бизнес-сектор, средства массовой информации, военнослужащие. У гватемальцев нет ощущения, что коррупция преодолена.

— Бывшие президент и вице-президент Гватемалы — в тюрьме. Этот факт как-то повлиял на политический ландшафт в Гватемале?

— Мы до сих пор чувствуем изменения. Через два месяца в Гватемале        — выборы. И люди должны ответить миру на вопрос: «Что происходит в Гватемале?». Я верю, что сегодня мы стоим на пороге формирования нового политического класса. Гватемальцы изберут честных, порядочных и профессиональных политиков. Они знают, как это сделать. На прошлых выборах среди кандидатов был человек из картели экс-президента. На старте кампании он опережал своего ближайшего оппонента на 20%, но после того, как была обнародована и доказана его причастность к схемам коррумпированной власти, он проиграл выборы. Люди выбрали молодого политика.

— В интервью нашему изданию ваш коллега — глава Transparency International Хосе Угас согласился, что некорректно обвинять в коррупции только страны третьего мира. «Для танца нужны двое», — сказал он, намекая на то, что без доступности банковской системы Лихтенштейна, яхт-клубов Монако и элитной недвижимости Британии коррумпированным чиновникам некуда было бы тратить краденые миллиарды. Какую вы ведете кампанию в Гватемале, чтобы заставить «первый мир» помочь вам бороться с мафией при власти?

— Сегодня чрезвычайно остро встает вопрос безопасности. Гватемала — это два часа от Майями. И мы представляем систему коррупции, которая может и часто финансирует терроризм. Если первый мир хочет покоя на своих улицах, он должен позаботиться о том, чтобы они были чистыми от грязных денег. Если же политики развитых государств начинают играть с коррумпированными чиновниками из таких стран, как моя и ваша в их игры, ради коммерческого интереса, то они инфицируют свое общество насилием. Я думаю, что если бы британцы, американцы или австрийцы поставили вопрос ребром перед своими политиками — «мы не играем в эту грязную игру», — к ним бы прислушались. Над этим, на мой взгляд, должны работать.

— Украине советуют воспользоваться примером Гватемалы — и создать CICIG — вы разделяете это мнение? В чем, на ваш взгляд, ключевая проблема Украины сегодня?

— В разочаровании. Люди перестали верить в позитивные перемены и сами не меняются. А без этого не удастся сдвинуть с мертвой точки очень тяжелую проблему.

Политики на выборах имеют прекрасные заготовленные речи, они с легкостью обводят вкруг пальца людей, которые не знают, чего они на самом деле хотят. А затем, победив, эти политики работают над укреплением и сохранением действующей преступной системы.

Я не знаю, что конкретно это должно быть, но вам нужно что-то, что станет спусковым механизмом. Возможно, это должно быть какое-то громкое дело, когда будет строго наказан главный «мафиози» — автор системы — как вот у нас в Гватемале. Тогда это станет сигналом людям, что перемены происходят, а преступникам — что безнаказанности пришел конец. Тогда, возможно, вам и в самом деле будет полезным наш опыт по созданию CICIG...

— Вы не знакомы с Президентом Украины и не будете иметь встречи с ним во время своего нынешнего визита в Украину. Но если бы у вас был такой повод, что бы вы ему сказали?

— Коррумпированная система не может быть стойкой ни для кого.

Думаю, что политикам в Украине стоит быть ближе к людям. Ошибочно жить в мире, созданном твоим окружением. Рано или поздно реальность постучится в двери.