Мягкая посадка

Нынешний год не будет легким для украинской экономики. Поэтому очень важно изучить тенденции и уроки прошлого года и сделать из них практические выводы. Первую скрипку в экономике в прошлом году играл экспорт. Динамика его роста была супервысокой — 36,1% (по сравнению с предыдущим годом). Быстрее он рос только в 1994 г., но тогда предыдущий 1993 год был кризисным для внешней торговли. А прогноз Минэкономики в прошлом году снова оказался ошибочным. Экспорт рос в 6 раз быстрее, чем по прогнозу. При этом он опережал ВВП, промышленность, доходы и инвестиции и оставался главной движущей силой экономического роста (хотя в то же время усилилась и роль внутреннего спроса).

Интересные выводы дает анализ работы отраслей традиционного экспорта (металлургия, химия, продовольственные товары). В прошлом году специалисты Минэкономики неправильно спрогнозировали ценовую конъюнктуру, которая на самом деле оказалась очень высокой, поэтому прогноз относительно спада в этих отраслях не подтвердился. Уникально высокой была динамика вывоза металлов (+53,5%) и продукции химии (+38,5%). Экспорт продовольственных товаров и сырья для их производства также был динамичным (+27,1%), хотя их доля в структуре экспорта товаров сократилась с 11,5% до 10,4%. Приятной неожиданностью стали рекордные (55,6%) темпы роста экспорта машиностроения. Его доля в структуре экспорта страны возросла с 15,3% до 16,9%.

О многом говорит география экспорта товаров. Впервые за годы экономического роста в украинском экспорте сократилась доля Европы (с 38,6% до 35,2%) и продолжилось медленное сокращение доли России (с 18,2 до 17,6%). Довольно ощутимо (с 13,9% до 11,4%), как и прогнозировалось, уменьшились продажи нашей продукции и услуг странам, которые недавно вошли в ЕС.

Однако одним из наиболее существенных факторов украинской экономики в прошлом году стала годовая траектория экспортной динамики. Предположение о замедлении экспорта во второй половине года подтвердилось. После апрельского максимума ($3,35 млрд.) экспорт замедлился, и декабрьское оживление приблизило его месячную динамику к $3,25 млрд. Кумулятивная динамика в январе—мае достигла максимума — 42,9% и уменьшилась до 36,1% в декабре. Такое замедление в основном корреспондируется с началом охлаждения в промышленности, которое началось с апреля (17,7% против 18,8% в марте). То есть произошла «мягкая посадка» динамики экспорта — среднемесячное замедление было меньше 1%.

С чем это было связано? Экспорту мешала нерешенность вопроса о возмещении дебетового сальдо с НДС. В то же время не была до конца ликвидирована проблема завышения объемов экспорта с целью получения необоснованной компенсации этого налога. Аграрный экспорт сдерживали невозмещением НДС для зернотрейдеров (с целью торможения роста цен). Экспорту металла мешала нехватка рудного сырья, поскольку горно-обогатительные комбинаты подняли цены. Осталось нереализованным намерение создать агентство по поддержке экспортеров, что дало бы возможность координировать их деятельность и решать возникающие проблемы. Одной из них была как раз высокая динамика экспорта, которая оказывала давление на внутренние оптовые цены в сторону их повышения (особенно цены на металл и металлолом, руду, транспортные тарифы). Это расшатывало общую ценовую стабильность и приводило к повышению себестоимости продукции экспортеров. Но худшим следствием рекордного экспорта, как ни парадоксально, стал рекордный приток валюты, что усилило инфляционные последствия неполной стерилизации избыточной ликвидности.

Импорт, как и экспорт, рос значительно более высокими темпами, чем прогнозные (23,5% против 8%, или в 3 раза), но не был рекордным, уступая в этом 2003 году (28,7%), 1993-му (34,3%) и 1994-му (в 1,9 раза). Но инвестиционный импорт был наиболее динамичным за все годы экономического роста. Ввоз машиностроительной продукции (36,2%) превышал темпы роста импорта в целом (23,5%), а увеличение (на 2,1%) ее доли в общем объеме соответствовало высоким темпам инвестиций в основной капитал (34,5% за 9 месяцев). Однако наш импорт из Европы, которому принадлежит ведущая роль в обеспечении наших потребностей в высокотехнологическом оборудовании, возрос на 22,1%, что меньше темпа общего роста импорта. Доля европейского импорта в общей его структуре сократилась на 0,9% (до 33,1%).

А вот продовольственный импорт был недостаточным. Он сократился по сравнению с 2003 годом на 12,2% (до $266 млн.) и потому не смог противодействовать инфляции (12,3% на конец года), тогда как отечественное производство не покрывало потребительский спрос, подпитанный дополнительными социальными выплатами. Отставание динамики импорта негативно сказалось на масштабах и темпах модернизации основного капитала, а также насыщении стремительно растущего спроса населения на продовольственные товары (особенно на мясо и мясопродукты после повышения зарплат и пенсий).

Но позитивное сальдо текущего счета росло и в первую очередь за счет значительной разницы между экспортом и импортом товаров. В прошлом году в Украине оно составило $7,2 млрд., было рекордным и давало соотношение с ВВП 11,1%, что более чем в два раза превышает средний уровень 2002—2003 годов. Оно также в 3,5 раза перекрыло начальный прогноз и на $0,8 млрд. — последний прогноз. Внепрогнозное увеличение позитивного сальдо торгового баланса образовалось в результате значительного (12,6%) превышения темпов роста экспорта над импортом. При этом, в отличие от 2001 и 2003 годов, динамика импорта значительно отставала. Рекордное сальдо имело как позитивные, так и негативные последствия. К первым следует отнести рост валютных резервов. Негатив вызвал обострение проблемы антиинфляционной стерилизации сверхликвидности, генерируемой рекордными закупками валюты и уменьшением пространства для развития рефинансирования банков. Этим, частично, вызвана и высокая инфляция в 2004 году.

Как вел себя в этих условиях обменный курс национальной валюты? Состояние текущего счета, высокие темпы экономического роста и производительности труда, сохранение бездефицитного бюджета в первых трех кварталах года давали основания для усиления курса гривни. Во всяком случае, в первой половине года он мог бы достичь 5,28—5,29 грн./$1, то есть укрепиться на 4—5 коп. В подобных обстоятельствах в 2001 году усиление курса составляло 14 коп. Оно было оправдано еще и как реакция на высокую инфляцию 2000 года (25,8%). В 2003 году инфляция была втрое меньшей (8,2%), потому и усиление курса должно было происходить по крайней мере на вышеупомянутом уровне. Но не сложилось... Поэтому покупка валюты по заниженному курсу формировала большой ресурс банковской ликвидности, который был с успехом использован для ажиотажных закупок валюты коммерческими банками в четвертом квартале, то есть до и в процессе выборов. В то же время рекордный приток валюты не мог быть полностью стерилизован от инфляционных последствий в условиях предвыборных негативных ожиданий и содействовал дополнительному росту потребительских цен. Чтобы предотвратить это, в четвертом квартале был фактически зафиксирован обменный курс. Как результат, инфляция года была меньше, чем могла бы быть без потери $2,5 млрд. резервов для этой фиксации. И потеря эта оправдана, поскольку была временной, что подтверждается частичным возвратом валюты, закупленной для хеджирования рисков в избирательном марафоне. Но инфляцию, как и в 1999 году, не удалось подавить, а лишь перенести на следующий год. Можно сказать, что она была загнана в подполье, откуда должна вернуться. Это объясняется тем, что в течение трех кварталов (из-за покупки Нацбанком валюты) денежная база росла быстро и обильно. Ликвидность банков стала достаточной для того, чтобы больше не повышать процентные ставки депозитов, а также для того, чтобы покупать валюту во время ажиотажного возмущения спроса на нее во время выборов. Если бы банкам не предоставили столько ликвидности, то в четвертом квартале не пришлось бы использовать столько валютных резервов для поддержания курса. Как видим, это дало эффект, но временный.

Однако сейчас уже проявляются некоторые неоднозначные симптомы. В отличие от прошлого года, денежная масса в январе почти не уменшилась (-0,1%). Возвращаются валютные резервы, а с ними дополнительная ликвидность банковской системы и растущая инфляционная угроза, масштаб которой может быть сопоставим с той, которая наблюдалась в январе 2000 года и после выборов Президента в 1999 году. 80% всего денежного предложения реализуется через один канал — покупку валюты. Операции на фондовом рынке находятся в подавленном состоянии, работе с правительственными ценными бумагами, как инструментом управления ликвидностью, уделяется второстепенное внимание. Уже стало очевидным, что процесс и система рефинансирования банков нуждаются в новом импульсе, адекватном вызовам времени, поскольку установление кредитных потолков и замораживание срочных депозитов — это не что иное, как форс-мажорные, а не нормальные инструменты. Прогрессивно-оптимальной модернизации в условиях значительного притока валюты требует и система валютного регулирования, сформированная в период значительного оттока валюты (1998—1999 годы). Но сегодня новая ситуация, для которой характерно значительное усиление текущего счета платежного баланса. Есть над чем задуматься.