По ту сторону помощи: время прозрения

Виртуальная экономика ставит Запад перед проблемой серьезного выбора: продолжать помощь процессу экономического перехода в России или прекратить такую помощь. Главным поводом дальнейшего предоставления средств чрезвычайной помощи России является не только то, что такие средства нужны для сохранения политической и социальной стабильности, но и то, что предоставление средств содействует масштабности реформ. Однако, по нашему мнению, процесс является как раз противоположным, а именно: неминуемым результатом такой «чрезвычайной помощи» станет поддержка виртуальной экономики, т.е. системы, нерыночной по своей сути, неэффективность которой приводит к продолжению экономического спада и будущему кризису. В лучшем случае, помощь просто оттянет день расплаты. Однако, когда такой день наступит, масштабы экономических последствий и политической реакции будут намного больше тех, которые могут быть сегодня.

ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ПРИЧИНЫ ПОЯВЛЕНИЯ ВИРТУАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ

Причины виртуальной экономики кроются в значительной степени нереформированном промышленном секторе, унаследованном от советских времен. В основе этого явления — большое количество предприятий, которые до сих пор производят продукцию, разрушая при этом стоимость. Это сектор экономики, которому удавалось выжить в течение шести лет рыночных реформ. Можно привести целый комплекс причин, однако важнейшей среди них является то, что на данный момент российские предприятия могут функционировать, не выплачивая по счетам. Возможность такого существования обеспечивается за счет перераспределения стоимости из других секторов экономики. Одним из возможных путей такого перераспределения является налоговая задолженность, которая на самом деле является определенной формой продолжения бюджетных субсидий. Однако более важным является прямое перераспределение стоимости в пользу субконтрактеров, которая осуществляется за счет секторов, создающих стоимость, по большей части ресурсных секторов.

Важно также осознать связь с прошлым. Советская экономика казалась большой промышленной экономикой. Фактически советская промышленность субсидировалась за счет сырьевых материалов с заниженной стоимостью и низкой платой за использование капитала. Создавалось впечатление, что экономика имеет большой производственный сектор, который создает стоимость, а на самом деле производство разрушало стоимость, и это скрывалось при помощи произвольного ценообразования. Собственно, виртуальная экономика и кроется в сохранении этой видимости.

УПРОЩЕННАЯ МОДЕЛЬ БУХГАЛТЕРСКОГО УЧЕТА

Чтобы понять экономику России сегодня, ее нужно мысленно разделить на четыре сектора. Во-первых, сектор домохозяйств. Он снабжает трудовыми ресурсами. Во-вторых, государственный или бюджетный сектор, который передает налоговые поступления домашним хозяйствам. В-третьих, производственный сектор, который создает дополнительную стоимость (для удобства его можно назвать Газпром). Указанные три сектора можно обозначить буквами «Д» (домохозяйства), «Б» (бюджетный) и «Г» (Газпром). И наконец, четвертый сектор «П» — производственный сектор, который снижает стоимость и который охватывает остальную экономику (если это и является преувеличением, то незначительным).

Вообразите, что П — это завод, который потребляет 100 рублей трудовых ресурсов из Д, 100 рублей газа от Г и в результате выпускает продукт стоимостью 100 рублей. Это значит, что П вычитает 100 рублей стоимости, однако продолжает делать вид, что прибавляет стоимость. Для того, чтобы как-то это подтвердить, он завышает цену на свою продукцию. То есть вместо реальных 100 рублей, устанавливает цену продукции 300 рублей. Все воспринимают это как должное, так как могут использовать завышенную цену продукта в процессе бартерных операций с другими партнерами (там, где цены не имеют никакого значения) или платить собственные налоги.

П платит Г за газ одной третью своей продукции, утверждая, что ее стоимость составляет 100 рублей (хотя рыночная стоимость этой продукции — 33,3 руб.). Это, в свою очередь, устраивает Г, потому что он просто передает продукт Б, выполняя свои обязательства по уплате налогов. (Предположим, что ставка НДС составляет 100%). П, конечно, тоже платит свои собственные налоги — 100 рублей натурой.

Проблемы возникают только с домохозяйствами. Д надеются получить за свой труд 100 рублей, однако не признают оплату натурой. Домохозяйствам нужна хоть небольшая сумма наличными. Но ведь денежная стоимость оставшейся продукции П составляет только 33,3 руб. Поэтому возникает «задолженность по заработной плате».

Такая модель, конечно, довольно условна. Однако, несмотря даже на упрощенность, поражают масштабы описанного с ее помощью явления в современной экономике России. Беря за основу представленную выше схему и сделав несколько дополнительных предположений, при помощи данной модели можно объяснить функционирование почти всей виртуальной экономики: не только появление задолженности по заработной плате, но и нереальный бюджет, задолженность по выплате пенсий и очевидно завышенные объемы производства.

Не менее важным является то, что четырехсекторная модель бухгалтерского учета прямо указывает на эффективность или неэффективность различных политических мер. Возьмем, например, продиктованные МВФ меры давления, направленные на повышение уровня выполнения налогов. Правительство России подверглось давлению относительно увеличения денежных поступлений в бюджет, и, в свою очередь, требует, чтобы предприятия выплачивали налоговую задолженность в денежной, а не натуральной форме. При помощи модели становится очевидным, что такой подход будет означать только перенесение определенной суммы стоимости, которая и без того слишком мала, чтобы удовлетворить потребности как бюджетов (налоги), так и работников (заработная плата), от одного получателя к другому. Опять-таки этот «другой получатель» теряет. Даже тогда, когда налоги платятся, заработная плата не будет выплачиваться.

В течение последних лет, включая первый квартал этого года (1998 год. — Pед.), такой процесс происходил регулярно. За январь—март налоговая служба России увеличила свои поступления на сумму более 5 млрд. рублей (сумма после инфляционных отчислений). За этот период задолженность предприятий по выплате работникам заработной платы выросла тоже... почти на 5 млрд. рублей!

Виртуальная экономика появляется из комбинации двух фундаментальных факторов: (1) большинство российской экономики (особенно ее производственного сектора) составляют предприятия, которые уменьшают стоимость, а (2) большинство участников экономической деятельности делают вид, что это не так. Бартер, налоговая задолженность и другие немонетарные формы оплаты становятся главным механизмом дальнейшей поддержки этой видимости.

РЕАКЦИЯ ЗАПАДА

Какой должна быть реакция Запада, если в очередной раз Запад призывают предоставить России фонды чрезвычайной помощи? Первый шаг будет заключаться в признании степени серьезности существования виртуальной экономики и ее влияния на нашу деятельность. Следует признать, что мы сыграли роль соучастников процесса формирования виртуальной экономики. Ведь если бы не вливания в экономику России средств на сумму более $70 млрд., начиная с 1992 года, она не стала бы такой коррумпированной и неэффективной, каковой является на данный момент. Сейчас, спустя шесть лет, нечего надеяться на то, что мы сможем заставить Россию пройти через болезненный процесс ликвидации системы в качестве выполнения предпосылки для предоставления нашей дальнейшей помощи. Ничего из этого не выйдет, и все наши попытки это сделать только дискредитируют нас в глазах рядовых россиян.

Поэтому нам остается выбирать. Первый вариант — продолжать поддерживать стабильность России, выручая виртуальную экономику. Выбрав этот вариант, необходимо осознавать цену его введения, которую придется платить и нам, и россиянам. Это вариант подкармливания отсталой, неконкурентоспособной экономики.

Второй вариант заключается в том, чтобы прекратить финансирование такого расходного и бесперспективного дела. Мы можем отказаться от предоставления средств чрезвычайной помощи. Однако при таком варианте также следует взвешивать все возможные последствия. Что конкретно может произойти? При отсутствии средств чрезвычайной помощи станет реальной вероятность падения рубля по отношению к доллару. Зарубежный капитал исчезнет с рынка акций и, что самое важное, с рынка внутреннего долга. Россия будет иметь больше сложностей с получением внешних займов. Все это отрицательно повлияет на функционирование экономики России. Однако мы не считаем, что это приведет к катастрофическим последствиям. Более важным является то, что в отдаленной перспективе это даст положительные результаты.

А что же инфляция? Похоже, что трехлетняя битва с инфляцией в России была действительно успешной. Поэтому возврат к периоду постоянного роста цен 1992—1995 годов был бы крайне нежелателен. Однако, кроме обесценивания рубля, возвращение инфляции зависит от многих других факторов. Решающим фактором предотвращения повторного проявления инфляции является сохранение политики Центрального банка, т.е. отказ от печатания денег для покрытия бюджетного дефицита. Именно это и станет для правительства главным испытанием. В общем, по нашему мнению, даже краткосрочные экономические последствия отказа от чрезвычайной помощи России не будут слишком серьезны. Такой отказ может и, очевидно, должен привести к определенным политическим пертурбациям. Однако, если говорить о любом из пессимистических сценариев, который может реализоваться сегодня, то последствия отказа от уплаты долгов и финансового краха через год, два или три года продолжения нынешнего курса приведет к намного худшим последствиям.

Наше предложение не является «волшебной палочкой». Это просто лучший из двух непритворных вариантов. Отказ предоставить России фонды чрезвычайной помощи не гарантирует каких-то положительных результатов, а будет иметь довольно-таки негативные последствия. Конечно, это сэкономит деньги, которые пошли бы на рефинансирование долга России. Однако едва ли не важнейшим является то, что ответственность за экономическое будущее России будет наконец возложена на самих россиян. Переставая делать вид, что наша помощь зависит от принятия рыночных реформ (поскольку она от этого никогда не зависела и не может зависеть), мы, таким образом, дадим россиянам понять, что ответственность за экономическую политику лежит только на них самих. Вы выбрали виртуальную экономику? Замечательно, поддерживайте ее, если она вам так нравится. Однако не забывайте о цене вашего решения.

Клиффорд Д. ГАДДИ, Институт Брукингс Берри В. АЙКЕС, Государственный университет Пенсильвании

ОТ РЕДАКЦИИ.

Наше решение опубликовать статью, увидевшую свет около полугода назад да еще и не имеющую прямого отношения к Украине, не является случайным. Дело в том, что к предмету исследования авторов — «виртуальной экономике», пожалуй, только сейчас начинают относиться всерьез как к чему-то, что существует на самом деле и с чем нужно считаться. Причем такое отношение наблюдается пока только за пределами «виртуальных» стран, хотя вырваться из пут такой экономики можно только полагаясь на собственные силы. Поэтому и гражданам РФ, и Украины еще только предстоит ужаснуться, в каких интересных странах они живут. Другая причина нашего решения, что нетрудно будет заметить читателю, заключается в том, что украинская экономика, как близнец, похожа на российскую виртуальную экономику. Правда, наша паразитирует на других донорах: если в РФ это Газпром, то у нас — энергетика (особенно атомная), живые деньги, взятые в кредит или просто отобранные, зерно... Актуальны для Украины и прочие темы, поднятые в статье, а именно: аргументы в пользу бесполезности западной помощи, констатация факта невозможности проведения реальных рыночных реформ в условиях «политического» властвования предприятий, «уничтожающих» стоимость и т.п. Итак, если вам интересно посмотреть на самих себя со стороны, прочитайте эту статью.