Почему отказали ЛУКОЙЛу?

Скифский нефтегазовый участок глубоководного шельфа Черного моря будет разрабатывать пул инвесторов во главе с иностранными энергетическими гигантами ExxonMobil (американская компания) и Royal Dutch Shell (британо-голландская), Petron (румынская «дочка» австрийского национального нефтегазового предприятия) и НАК «Надра України». Такие результаты конкурса по отбору инвесторов для разработки и добычи углеводородов на этом участке вчера объявила межправительственная комиссия. Заявку на участие в конкурсе также подавала LUKOIL Overseas Ukraine B.V. (российский капитал).

«Кабинет министров поддержал предложение межведомственной комиссии о заключении соглашения о распределении продукции и определении победителя — группы компаний во главе с оператором компанией ExxonMobil», — заявил министр экологии и природных ресурсов Эдуард Ставицкий. По его словам, после подписания договора о распределении продукции (запланировано до конца года), говорит он, государственный бюджет получит 325 миллионов долларов (премии), что больше, чем предлагалось Кабинетом министров. Победитель также предложил вдвое (более чем 400 миллионов долларов) увеличить инвестиции в поисковые работы на всей территории месторождения. Иностранные компании пула также полностью согласились взять на себя финансовую составляющую участия НАК «Надра України».

Напомним, что по оценкам правительства, общие инвестиции в Скифский участок (глубоководный шельф Черного моря) площадью 16 тысяч квадратных км. оцениваются в 10—12 миллиардов долларов. Прогнозируемый ежегодный объем добычи газа — до 3—4 млрд. кубометров.

О последствиях подписания такого соглашения для энергетического рынка Украины и главных условиях быстрого перенесения проекта из плоскости виртуальной в реальную, «День» спросил экспертов.

«ИЗМЕНЕНИЕ ПРАВИЛ ИГРЫ ПОСЛЕ ПОДПИСАНИЯ СОГЛАШЕНИЯ — ГЛАВНЫЙ РИСК ПРОЕКТА»

Михаил ГОНЧАР, директор энергетических программ Центра «Номос»:

— Если будет подписан договор о распределении продукции, то оператором проекта будет ExxonMobil. Это компания номер один в мире в нефтегазовом секторе. Она имеет колоссальный опыт работы в разных проектах по добыче газа на мелко- и глубоководных шельфах морей. ExxonMobil не работала в Украине. Однако в пуле есть Shell, которая хорошо известна в Украине, потому что работает здесь 20 лет. Поэтому, она хорошо знает специфику ведения бизнеса. Австрийская же компания ОМФау зашла в консорциум через свою румынскую «дочку» Petron, которая также имеет опыт работы на черноморском шельфе в румынском секторе моря. Кроме того, ОМФау делала попытку заходить в добывающие проекты в Украине на черноморском шельфе и раньше, но оказалась неудачной (не по вине румынской компании). Следовательно, в этом консорциуме собраны все преимущества для проекта: технические и инвестиционные. А наличие украинской государственной компании среди инвесторов гарантирует, что украинское государство заинтересовано в успехе этого проекта. Поэтому ответ на вопрос, почему не выбрали российскую компанию Лукойл — очевиден. Обычно российская компания имеет определенный опыт работы на морском шельфе. Среди российских компаний она наиболее опытна, даже, в сравнении с «Газпромом». Но ни Россия, ни ее компании не являются лидерами в шельфовой добыче энергоносителей. Поэтому это логическое, рациональное и справедливое решение. Украинская сторона не обязана делать хорошо российским компаниям в убыток себе.

Реально проект будет претворяться в жизнь нескоро. Сначала нужно подписать договор о распределении продукции. Потом провести комплекс поисково-разведывательных работ на этом участке, подтвердить наличие коммерческих запасов энергоносителей и только затем начинать бурение скважин. На разведывательные работы пойдет три—пять лет.

Что может помешать проекту? Сам факт присутствия государственной компании в пуле компаний-победителей гарантирует, что украинская сторона будет максимально способствовать проекту. Но как для любого долгосрочного проекта риски все же есть. В данном случае речь идет об изменении власти и желании новых руководителей внести правки в подписанные соглашения. Поэтому изменение правил игры после подписания соглашения — это главный риск перенесения этого проекта из виртуальной в реальную плоскость. Предотвратить это может только международный имидж компаний, которые выиграли инвестиционный конкурс. За ними стоят американское и европейские правительства. Эти компании — гранды мировой нефтегазодобычи, годовые бюджеты инвестиций которых превышают украинский бюджет. Поэтому, если вдруг будут попытки пересмотра правил игры в интересах тех или других компаний, то правительство Украины в целом рискует подвергнуться серьезным неприятностям международного характера. Вот это и будет сдерживающим фактором. По-моему, итоги этого конкурса и итоги других конкурсов по определению победителей разработки месторождений нетрадиционных видов газа свидетельствуют о том, что вектор развития добывающего сектора Украины тянется на запад, в евроатлантическом направлении. И вопрос не в политике, а компетенции инвесторов.

«ЭТО СИГНАЛ, ЧТО ВЛАСТЬ ПЕРЕСТАЛА, ОТДАВАТЬ САМЫЕ «ВКУСНЫЕ» АКТИВЫ БОЛЬШОМУ СОСЕДУ»

Владимир БОРОВИК, президент Альянса «Новая энергия»:

— Это означает приход новых технологий и серьезных компаний в добычу. Кроме того, такой вариант решения инвестиционного конкурса повысит конкурентоспособность и привлекательность нефтегазового комплекса Украины.

Для страны это означает внутреннюю диверсификацию владельцев энергетических ресурсов. К тому же это сигнал, что власть, в конце концов, перестала работать однобоко, отдавая самые «вкусные» активы большому соседу, который хочет монополизировать нефтяную сферу и энергетику Украины, хочет сделать ее еще более зависимой от российских компаний.

Основной риск для успешной реализации этого проекта — может быть от работы «пятой колонны» (российских лоббистов в Украине на наивысшем уровне).

Много вещей будет проходить согласование через бюрократический механизм, в котором элементы этой колонны присутствуют. От воли чиновника многое еще зависит. Поэтому элементарные выдачи разрешений — это маленькие, но очень длительные по времени, барьеры, которые в итоге могут затянуть внедрение проекта и привести к его подорожанию.