Угольный «молоток»

Как возродить украинские шахты и сделать их рентабельными? Разрешением этого непростого вопроса обеспокоены не первый год все правительства по очереди, но безрезультатно... Тем временем премьер-министр Украины Юлия Тимошенко недавно заявила о намерении перевести до конца 2008 года все украинские теплоэлектростанции на потребление угля. Замысел неплохой, особенно при условии обещаний «Газпрома» увеличить цену среднеазиатского газа до европейского уровня. Однако для его воплощения следует увеличивать объемы добычи угля внутри страны. Достичь этого без модернизации отрасли в целом будет сложно...

Помочь модернизации должны были заложенные в бюджетных изменениях дополнительные 469,8 миллиона гривен, из которых 100 миллионов планировалось направить на удешевление процентов по кредитам для угольщиков. 3,1 миллиарда гривен шахтерам обещали предоставить в виде правительственных гарантий на приобретение горно-шахтерского оборудования. Однако из-за отказа парламентариев рассмотреть бюджетные изменения до начала летних каникул все идеи так и остались на бумаге. Что же делать?

Ответил журналистам на вопрос на днях министр угольной промышленности Украины Виктор Полтавец: «Чтобы развивать угольную промышленность, открывать новые шахты, технически переоснащать наши предприятия, нужны дополнительные негосударственные инвестиции...». То есть угольное спасение чиновники видят в передаче под опеку инвесторов обременительных для государственного бюджета шахт. В подтверждение правильности сделанного выбора министр приводит статистику: 42% угледобычи страны сегодня обеспечивают предприятия негосударственной формы собственности. «Мы остановились на полдороги. Ни в одной стране такого нет, даже от Российской Федерации мы отстали лет на восемь», — говорит Полтавец.

Хотя Украина и находится в первой десятке стран-лидеров по добыче угля, но сама процедура получения угля очень затратна. Если за границей отрасль отличается высокими показателями по добыче, то в Украине — количеством шахтерских жизней, положенных за добычу тонны угля. Деятельность данной отечественной отрасли усложняет целый набор неблагоприятных условий. Так, средняя мощность угольных пластов составляет один метр, а глубина их залегания — 720 метров (в некоторых шахтах разрабатываются пласты на глубине 1350 метров). В 60% всех шахт существует угроза взрыва угольной пыли, а в 90% — имеющиеся в наличии газоносные месторождения метана, который и является причиной взрывов на угольных шахтах. Еще один интересный момент: в структуре шахтового фонда только 5% государственных шахт добывает больше миллиона тонн угля за год. То есть их можно назвать прибыльными, остальное не дотягивает до присвоения такого статуса. А именно этот показатель интересует инвесторов больше всего, ведь каждый из них ищет «тепленькое» место для своих инвестиций.

Государство же со своей стороны обещает предоставить право побороться за «обременительные для госбюджета» шахты всем желающим. Пожалуйста, только чтобы основных конкурсных условий придерживались: полная отработка угольных запасов, увеличение шахтерам зарплаты, улучшение техники безопасности труда, социальный договор с коллективом и тому подобное.

Однако умный инвестор параллельно подсчитывает, сколько будет стоить модернизация производства и какой период возврата вложенных им денег. Поскольку большинство украинских шахт о модернизации с 1991 года слышали «краем уха», а получали на ее реализацию и того меньше, неудивительно, почему на правительственное предложение приватизировать отозвалось аж полтора десятка инвесторов. Причем и они готовы инвестировать только в сами шахты, а не, как того требует правительство, в целый угольный комплекс: с социальной сферой и прилегающими к шахте предприятиями.

Пока должностные лица думают, как сделать угольно-приватизационную «приманку» лучше для инвесторов, Тимошенко видит еще один способ улучшения угольных дел: формировать правильную цену на такую продукцию. Отраслевой министр также рапортует, что ведомство ставит перед собой задачу быстро перейти на оценку стоимости угля по его калорийности и поднимать цену на коксующийся уголь. «Уже сейчас мы недополучаем огромные суммы из-за того, что даем энергетикам уголь лучшего качества. По этому случаю с энергетиками идет жесткая борьба», — говорит Полтавец. Результаты ценовой борьбы министр обещает получить скоро. А до тех пор напоминает об еще одном угольном барьере: отсутствии достаточного количества работников, которое за 17 лет независимости сократилось втрое. Вернуть престижность шахтерского труда мог бы соответствующий законопроект, но его депутаты-демократы сами и «завалили»...

КОММЕНТАРИЙ

Владимир САПРЫКИН , директор энергетических программ Центра им. Разумкова:

— Это нормальный вариант развития событий для страны, в которой происходит реструктуризация угольной отрасли. Вопрос в том, как это правильно организовать: все содержится в деталях приватизационного процесса. Безусловно, большинство привлекательных шахт уже проданo. Следует разрабатывать нестандартные подходы и, возможно, предложенный правительством вариант, когда в паре приватизируется одна почти прибыльная, а другая — почти убыточная шахты, принесет свой результат.

Мне кажется, что сегодня следует еще раз провести «категорирование» шахт: установить, к какой категории принадлежит та или иная шахта. Потом отобрать нестандартные варианты приватизации и работать. Это необходимо, потому что подавляющее большинство государственных шахт непривлекательны для инвесторов. И большинство из них уже не будет рентабельными.

Правительство может поставить задачу приватизировать все государственные шахты. Разработать такую программу также не проблема. Но следует учесть, что в прошлом и в этом году шахты не приватизировались. Возможно, и действительно следует провести в виде эксперимента приватизацию двенадцати лотов, как говорит правительство, и в случае успеха распространять такую практику дальше. Однако такая программа может растянуться на 15—20 лет.