Непобежденным — не нужен меч

События ноябрьско-декабрьской оранжевой революции еще не стали историей, еще не уплыли в туман давнего прошлого, они — наше жгучее актуальное сегодня , вызывающее полярные оценки, столкновение самых разных мнений. Но тем острее, тем насущнее необходимость осмыслить только что совершившийся крутой поворот в нашей жизни, понять, что же это, собственно, было: истинная революция, «путч» (как утверждают некоторые политики), перераспределение власти между элитами или что-либо иное?

Своеобразной нитью Ариадны в лабиринте творческого поиска для читателей «Дня» станут, надеемся, размышления (как всегда глубокие, выношенные и базирующиеся на энциклопедических знаниях) постоянного и уважаемого автора газеты, выдающегося украинского ученого, доктора философских наук, профессора Сергея Борисовича КРЫМСКОГО. Его философский анализ происшедшего в стране за последний месяц — это одна из первых попыток подойти к нашей революции «с масштабами столетий», а не с сиюминутной точки зрения. Итак, читайте ответы профессора Крымского на вопросы корреспондента «Дня».

— Глубокоуважаемый Сергей Борисович! В чем, по вашему мнению, суть померанцевой революции, каковы ее природа, причины, движущие силы?

— Я не являюсь политологом и не располагаю методикой изучения протестных движений на ноябрьских майданах Украины в терминах «буржуазно-демократическая революция», «революция среднего класса», «пролетаризация», «коллизии бизнесовых групп», которые уже используются в литературе. И потому буду говорить о тех аспектах оранжевой революции, которые выходят за рамки привычных классовых оценок и могут быть поняты в контекстах формирования украинской политической нации. Для меня Майдан — знаковое явление, уже хотя бы потому, что он использовал солнечную символику оранжевого цвета (укорененную в национальном сознании древними аграрными культами Украины) для манифестации борьбы за правду, свободу и справедливость.

Эта борьба — не революционный слом в обычном смысле. Ноябрьские события в Киеве и других городах Украины (если учесть настроения широких масс) по своей идеологической составляющей характеризуются не сменой власти, а сменой эпох. Сменой, порожденной той нравственной силой противостояния лжи, бюрократической наглости власти и бессовестному грабежу национального достояния, которая еще в годы диссидентских движений поставила роковой вопрос: «Что они делают с нашими сердцами?». И не случайно три года назад Павло Загребельный в своем выступлении в Киево-Могилянской академии воскликнул, обращаясь к молодежи: «Спасайте ваши души!»

События на Майдане можно назвать историческим переломом общественного сознания, когда, по словам Гегеля (относящимся к атмосфере всех переломных эпох общественного развития) «кипит котел истории, когда нужно бить в барабан».

Оранжевая революция приобрела политико-демографический статус — ее движущей силой стали не классовые детерминанты, а новое поколение, освобожденное от страха перед властью, зомбировавшей сознание тоталитарной эпохи. По статусу (не смыслу и исполнению) нечто подобное можно заметить в молодежном движении «левых» 70-х годов ХХ столетия. В данном случае имеется в виду протестный бум так называемых групп Маркузе, то есть людей, которые еще не были ангажированы соответствующим социумом — студентов и представителей свободных профессий, всех тех, кого еще О.Шпенглер называл четвертым сословием или даже «кочевниками больших городов». Конечно, по своим лозунгам и ориентирам оранжевая революция радикально отличается от европейских «левых»: если последние вдохновлялись идеями Сартра, Адорно и Че Гевары, то оранжевая революция задевает глубинные корни украинской духовной традиции.

Эта революция показала, что обретение национальной независимости Украины — только начальный этап, который нужно дополнить акцентировкой не только внешней свободы, но и свободы внутренней (то есть расширением возможностей выбора), переходом от декларации демократических ценностей к их подкреплению народным духом, историческим опытом страны, превращением национальной идеи Украины в средство сплочения всех граждан, средство формирования политической нации.

— Известно, что мы являемся свидетелями не только кардинальных политических перемен, но и революции духа — изменилось сознание общества, люди стали (и хочется верить, навсегда!) другими. Что такое революция духа по- украински образца 2004 года, Сергей Борисович?

— Оранжевая революция продемонстрировала то, что украинский народ действительно является народом сердца, ибо заменила насильственные меры «оружием» цветов, провозглашением солидарности и любви, готовностью девушек остановить натиск омоновцев поцелуями и даже кормлением голодных оппонентов из Донбасса своим продовольствием. Вольно или невольно наша революция раскрыла исконный национальный кардиоцентризм, утвердила не менее традиционные для народа представления о свободе как личном достоинстве, идеи «республики духа», которые провозглашал Сковорода, отстаивая гуманистическую платформу ненасилия.

Ведь в Украине, несмотря на весь драматизм, жертвенность и кровавые пятна ее истории, всегда сопрягались все линии противостояния злу: вооруженная борьба и духовное сопротивление. Не случайно уже один из первых ректоров Киево-Могилянской коллегии Лазарь Баранович публикует в XVII веке книгу проповедей «Меч духовный», в которой провозглашает верховенство силы духа над казацкой саблей. Быть может, даже идеи ненасилия коренятся в предпосылке украинской истории, олицетворенной трипольской цивилизацией — единственной культурой, в которой, по данным археологии, не было меча.

Мне уже приходилось интерпретировать на страницах газеты «День» особенности истории Украины, подчеркивая, что в ситуации многих потерянных в ней возможностей дилемма «победа или поражение» дополнялась третьей возможностью — оставаться непобежденным при всех обстоятельствах. А непобежденным не нужен меч. В таких условиях кобзарским эпосом была разработана гениальная идея о том, что в национальной истории ничто не пропадает, а утраченные шансы переходят в потенциал нации, который пока таится в эпических курганах, ожидая своей реализации. Этот эпический ресурс рано или поздно раскроется и утвердит, как пели кобзари, славу Украины.

Мне хочется верить, что оранжевая революция и черпает свои силы из этого эпического ресурса, раскодирует в определенной мере национальный потенциал Украины в утверждении свободы сердечного единения и демократических ценностей. Если это так, то оформление политической нации в нашей стране сопровождается раскрытием народного духа и его свершений.

— Разделяете ли вы мнение, что оранжевая революция, кроме всего прочего, это еще и выбор между двумя цивилизациями (или даже их конфликт): европейской и евроазиатской (иначе говоря — российской)? И каковы перспективы Украины в этой связи?

— Конечно, события оранжевой революции поставили в центр внимания проблему отношения к России и ее места в цивилизационном развитии Украины. Но в начале — несколько теоретических соображений общего порядка.

У нас часто не учитывают то обстоятельство, что в мире происходят сейчас два типа глобализации. Один из них (представляемый в литературе в качестве единственного) — это вестернизация , иначе говоря, навязывание западного образа жизни и понимание научно-технической революции как единственного способа выживания в современном мире. Однако, наряду с универсальным процессом глобализации, в мире можно найти и иной тип той же глобализации, на который не обратили внимания: это локально-цивилизационный тип . Что имеется в виду?

Такие крупные страны, как Россия, Китай, Индия (если брать Южную Америку, то можно назвать Бразилию) выступают центрами мощных интеграционных процессов. Как правило, эти государства имеют договорные отношения экономического и культурного характера минимум с 20—30-ю странами. То есть перед нами тоже достаточно выраженное глобализационное явление. И вот сейчас Украина должна выбрать между универсальным пониманием глобализации и локально-цивилизационным ее типом.

Этот выбор определяется тем, что (вольно или невольно) мы входим в тот мир, который связан с локально- цивилизационными процессами вокруг России. К сожалению, сейчас из-за позиции российских средств массовой информации, которые несколько месяцев давали некорректную, а порой и лживую информацию о событиях в Украине, а также вследствие, мягко говоря, не совсем корректного поведения российских политиков, чувствуют себя обиженными те люди, которые считают себя сторонниками союза с Россией, ценителями и поклонниками русской культуры. Безусловно, при этом те, кто и ранее настороженно относился к России, только укрепили (не без оснований) свои опасения.

Совершенно несомненно (и, насколько мне известно, никто из серьезных людей это не отрицает), что Украина должна стратегически входить в те экономические и политические объединения Восточной Европы, центром которых является Россия. Но входить обязательно со своей стратегией и со своими интересами! Ибо у Украины имеется возможность представлять в локально- цивилизационной глобализации, центром которой является Россия, интересы глобализации универсальной , интересы цивилизационного развития мира. И это не просто пожелание, не просто украинский патриотизм. Дело в том, что исторически Украина в Восточной Европе всегда была транслятором западных влияний .

Рассмотрим факты истории. Еще в XVII веке Петр Могила разрабатывает концепцию синтеза восточных и западных культур. Из этой концепции исходил и Феофан Прокопович, активнейший идеолог и участник реформ Петра I уже в веке XVIII. Через Украину прошли такие крупные западные духовные «потоки», как идеи гуманизма (прежде всего — итальянского). И представители раннего Просвещения активно действовали в Украине (те же Петр Могила, Феофан Прокопович, Козачинский, Матвей Яворский и другие учились или в Ватикане, или в западных университетах; кстати, Петр Могила и Рене Декарт учились в одном колледже!). Они принесли в Украину и вообще в Восточную Европу идеи гуманизма. Так, Реформация, в основном, стала известна в Восточной Европе благодаря связям ученых Киево-Могилянской академии с Пиетической школой в Галле (Германия). Через Украину прошли идеи Коперника; в музыке венский классицизм был творчески развит и преображен в произведениях Бортнянского и Березовского. Мне, как философу, интересен такой пример. Все основные западные философские концепции тоже прошли через Украину; первые (часто и основные) публикации Гегеля, Канта, Шеллинга были осуществлены в Украине. Скажем, в начале XIX века в Николаеве вышел первый перевод Канта (очень интересный факт!). А другой великий немецкий философ, Фихте, приглашался в Харьковский университет читать лекции; этому воспрепятствовало, однако, сопротивление православного Синода.

То есть Украина имеет сейчас шанс на новой основе восстановить свое историческое достоинство транслятора западных идей в локально-цивилизационном регионе, связанном с Россией.

— Как бы вы определили влияние оранжевой революции на парламентскую жизнь в Украине?

— События последних лет, а не только оранжевая революция, показали, что партийная структуризация парламентской жизни в Украине не оправдывает возлагавшиеся на нее надежды. Действительно, чрезмерное увеличение числа партий (оно доходило до 135!) дискредитировало саму идею партийной структуризации.

Я уже не говорю о деятельности тех партий, которые представлены в парламенте. Нельзя не считаться с тем, что партии, входящие в состав бывшего парламентского большинства, поддержали в качестве единого кандидата в президенты человека, не завоевавшего еще право представлять такую крупную нацию, как наша, ее культуру, ее традиции... Ведь президент — это не просто политический арбитр или гарант Конституции, он репрезентует нацию! И это право нужно завоевывать. А большинство партий выдвинуло в качестве кандидата человека, которому для исполнения этой должности требовалось еще очень многое.

Разумеется, сказанное не означает, что парламент не должен быть структурирован в партийном отношении. Речь, однако, идет о недостаточности чисто партийной структуризации политической жизни. И события оранжевой революции показали, что действенной является сила гражданского форума , дополняющая структуру партий. В стране было много попыток создать такой Гражданский форум, но они оказались неудачными в силу того, что строились на эгоистическом интересе той или иной партии.

Мне кажется, что есть другая возможность для выстраивания гражданского форума. У нас есть много институций, представляющих украинскую интеллигенцию как творческую силу народа. Это — Национальная Академия наук, Академии педагогических, сельскохозяйственных наук, военные академии, конечно же, это творческие союзы. Было бы целесообразно на основе этих уже институционализированных объединений творческих сил Украины организовать их делегируемое представительство (в виде собрания постоянных представителей этих объединений, возможно, и ситуационных). По крайней мере, нельзя упускать возможность использования уже организованных творческих сил нации. Такое сочетание Гражданского форума, украинского парламента и президента может оказаться эффективным способом укрепления стабильности и консолидирующих сил общества.

Между прочим, хотел бы напомнить, что в период бархатных революций в Восточной Европе (1989— 1991 годы) президентами нескольких государств стали представители именно творческой интеллигенции (в Чехии — писатель Ваулав Гавел, в Венгрии — драматург Арпад Генц, в Болгарии — философ Желю Желев).

— И последний вопрос, Сергей Борисович. Вы смотрите в будущее нашей страны с оптимизмом?

— Именно сейчас, когда совершилась оранжевая революция — безусловно, да. Раньше я ответил бы на этот вопрос иначе.