Андрей ДОНЧИК: «Я работаю для ТВ в каком-то смысле непрофессионально»
Один из наиболее перспективных молодых украинских кинорежиссеров начала 90-х годов, он оправдал возложенные надежды: огромное количество призов на всевозможных фестивалях за фильм «Кислородный голод». Уже более пяти лет Андрей Дончик — режиссер «1+1». В сентябре 1996 года он делал «Телеманию», с января 1997 — «Табу», потом — «Без табу». Кроме того, последние несколько лет Андрей Дончик — главный режиссер телеканала «1+1».
— Режиссер — профессия диктаторская. По сути, каждый раз он создает свой новый мир. На телевидении диктатором является действительность, которая при новых технологических разработках повышает требование к оперативности и достоверности информирования, сужая тем самым границы интерпретации фактов. В связи с этим — телережиссура — профессия творческая или технологическая?
— Я не совсем согласен с утверждением, что профессия режиссера — диктаторская. На мой взгляд, главное — добиться поставленной цели, получить желаемый результат. А какими методами это достигается… Все методы хороши: они могут быть и диктаторские, а могут быть и очень даже демократические — неважно. Бывают моменты, когда актер предлагает тебе такой фейерверк разных вариантов и интерпретаций, что остается только выбирать. И ничего диктаторского тут нет. Что касается кино, то эта профессия всегда была коллективным творчеством, и задача режиссера состояла в том, чтобы постоянно делать выбор. Это было самое сложное. Выбрать из десяти дублей — лучший, выбрать актера на роль, выбрать сценарий… Постоянная проблема выбора. Что касается телевидения, оно ведь тоже разноплановое. Какие-то из его форм действительно очень сильно зависят от оперативности, достоверности. Например, информационные программы, новости. А, на мой взгляд, в игровых, форматных программах больше каких-то творческих моментов. Другое дело, что их приходится неоднократно потом тиражировать, но моя задача как раз и состоит в том, чтобы запустить, сделать первых пять-шесть программ, пока постановка формата не будет закончена, сформирована. Так получается: я начинаю проект, работаю над ним полгода, а потом передаю кому- то. Начинаю новый — опять передаю. Он продолжает существовать дальше, но далее уже работает технология и за процессом можно следить со стороны. Потому для меня режиссерская профессия — творческая. Для того, кому потом приходиться подхватывать эстафету, она, наверное, более технологическая. На телевидении технологии, конечно, тоже очень много, но я всегда пытаюсь «вырезать из этого свинства кусочек ветчины» для себя.
— Принято говорить, да так оно, пожалуй, и есть, что кино в Украине нет. В частности, потому, что и аудитория, и профессионалы перекочевали на телевидение. В связи с этим, как вы считаете, можно ли говорить о том, что у нас уже сложилась собственная школа телережиссуры? Если да, то чем она отличается, например, от российской или польской (любой западной, которая вам известна) школы?
— Судить — сложилась или не сложилась школа телережиссуры — надо, наверное, критикам — людям, которые наблюдают со стороны. И наблюдают процесс гораздо шире, чем я. Потому что, фактически, я вижу его в рамках одного канала, и об общих тенденциях на украинском ТВ сейчас вряд ли смогу говорить. Это первое. Второе — я думаю, подобный процесс происходил и в других странах. В России тоже некоторое время не было кино, и был некоторый отток кинорежиссеров в индустрию ТВ. В той же Польше происходили идентичные процессы. Не думаю, что у нас тут какой- то свой путь. Если у нас была своя школа в кино и она перекочевала на ТВ, значит так должно было случиться. Другое дело — была ли она?.. Вот это вопрос. Я не могу говорить о том, как работают другие, европейские, западные школы — я знаю, как работаю я. Знаю, чем моя школа отличается от традиционной, телевизионно-принятой. Дело в том, что я до сих пор работаю для телевидения в каком-то смысле непрофессионально, неправильно, нетехнологично. У меня очень большой акцент делается на монтаж, тогда как обычно на телевидении основной многокамерный монтаж происходит прямо во время съемок. Фактически, после съемок получается уже готовый продукт. Я же пытаюсь иметь как можно больше «отвязанных» камер, каждая из которых работает сама на себя — поскольку до сих пор боюсь что-нибудь пропустить. На ТВ, в принципе, спокойно относятся к тому, что, например, у человека в студии была замечательная реакция или просто хороший кадр — а они не успели его запечатлеть. Я потом ночь не сплю, если пропущу такой кадр. Поэтому, только имея полностью весь материал со всех камер, я начинаю его монтировать. Естественно, видеоинженеры сходят с ума. И говорят, что так снимать нельзя, что на монтаж уходит слишком много времени. Думаю, мало кто так снимает. Это менее телевизионный подход, это подход кинематографический. В кино мы привыкли снимать одной камерой. Тут я, практически, снимаю пятью камерами, но каждая сама по себе. Очень боюсь что- нибудь пропустить. Мне всего жалко. Пусть лучше я на день больше посижу на монтаже, но у меня все эти кадры будут, я их все просмотрю и выберу самые лучшие. Поэтому я не люблю прямых трансляций, каких-то прямых эфиров — после этого ничего уже нельзя изменить. Снял — и все, оно ушло. А я люблю потом еще повмешиваться.
— Начало предвыборной гонки приводит к определенным изменениям в программном наполнении телеканалов. Это накладывает какой-то отпечаток на вашу работу?
— Если с началом предвыборной кампании на канале «1+1» запускаются новые проекты, то, конечно, накладывает. Ведь этими проектами приходиться серьезно заниматься. А если вы имеете в виду, есть ли на меня какое-то давление или цензура, то никаких указаний мне никто никогда не давал. Сейчас мы готовим несколько дебатных программ, планируются дебатные ток- шоу, телемосты. Работы больше становится. С появлением нового проекта режим становиться более интенсивным. Думаю, эта проблема меня касается в меньшей степени, так как будет больше программ прямого эфира. У нас есть, слава Богу, и группа «Эпицентра», которая, очевидно, будет над этим работать. Есть и ТСН. Мой опыт проведения подобных акций — и «Ночи выборов», и телемосты — подтверждает, что это очень тяжелая штука. Действительно уходит очень много времени на подготовку, зато снимается… Полтора часа прошло — и все. Уже свободен, уже это забыли и готовимся работать дальше.
СПРАВКА «Дня»
Андрей ДОНЧИК родился 11 сентября 1961 года в Киеве. В 1983 году закончил кинофакультет Киевского государственного института театрального искусства им. Карпенко-Карого. 1983 — 1985 гг. — служба в рядах Советской армии. С 1985 года работал ассистентом режиссера на киностудии им. Довженко в кинофильмах «Соломенные колокола» Юрия Ильенко, «Трудно быть богом» Питера Фляйшмана, «Голый» Галины Шигаевой. В 1988 дебютировал как режиссер в короткометражном фильме «Гибель богов», был награжден призом за лучший фильм-дебют на I Всеукраинском фестивале имени Ивана Миколайчука, тогда же фильм был представлен на фестивале в Клермонт-Ферране (Франция). На протяжении 1989—1991 годов — режиссер кинофильма «Кислородный голод».
На «Студии «1+1» работает с 1996 года: 1996 — режиссер программы «Телеманія»; 1997 — автор и режиссер ток-шоу «Табу». Приз «Золотая Эра» от Национальной телеакадемии Украины в номинации «Лучшее ток-шоу 1997 года» (программа «Табу»).
С сентября 1998 и до сегодняшнего дня — автор и режиссер «1+1». С 1999 года — главный режиссер телекомпании «1+1». Женат, имеет двоих сыновей.
