Андрей НЕКРАСОВ: «Страна продолжает распадаться, а кто-то в Кремле мечтает об империи»

Недаром одним из символов России считают матрешку. В этой стране все подчиняется принципам, казалось бы, безобидной детской игрушки — в любом происшествии скрывается еще две или три истории, которые замалчивают; в партии оказывается еще одна партия; в идеологии — идеология; в стране — еще одна страна, в конце концов. Но есть и маленький позитив в этом феномене матрешки. Иногда сердцевина не червивая. Это российская элита, которую пытаются глубоко-глубоко запрятать под слоями пропаганды, чтобы даже голоса ее не было слышно. Но она говорит.

Российский режиссер Андрей Некрасов избрал язык кинематографа. За его фильмы «Бунт. Дело Литвиненко» и «Уроки русского» с альтернативным взглядом на смерть Литвиненко и российско-грузинскую войну, который не совпадает с пропагандой власти, режиссера в родной стране многие считают предателем. Но это не останавливает Андрея Некрасова. Откровенно с режиссером разговариваем о присутствии России в двух ее странах-соседях — Украине и Грузии, о надеждах, связанных с оранжевой революцией, о непрерывном распаде империи и оккупации самих себя.

РОССИЯ В РОССИИ

— Андрей, первый ваш фильм назывался «Каждому своя Россия». Какова она — ваша Россия?

— Фильм «Каждому своя Россия» ознаменовал конец Горбачевской эпохи. Речь шла о диссидентах советского периода — эмигрантах, которые решили вернуться в Россию. Я брал конкретный случай. Отец-патриарх со взглядами традиционалиста, сейчас бы даже сказали националиста, хотел вернуться на родину в то время, когда его жена и дети уже интегрировались в американское общество. Даже в этой семье у каждого была своя Россия. Сейчас этот вопрос еще острее, потому что то время было наполнено оптимизмом и надеждой, что Россия, встав на путь свободы, станет нормальной страной, где будет толерантность, где СМИ будут говорить правду. Тогда существовал такой своеобразный культ правды. К сожалению, эти надежды не оправдались... Полномасштабной войны с танками и авиацией на бывших просторах СССР никто не представлял. Я надеюсь, что танки на улицах не возвратятся.

— На улицах России?

— Да, они были на улицах России. Я вспоминаю это не только как сам факт, но и как череду процессов, которые привели к путчу, к танкам на улицах и к более кровавым событиям. У нас в Питере никто не погиб, здесь СССР мирно развалился, но не по всей стране. Та же война в Абхазии — это все еще продолжение «мирного» распада. Мы все еще распадаемся, а кто-то в Кремле мечтает об империи. И вот эта ностальгия по империи гораздо более сильная и распространенная вещь, чем кажется. Это не бабушки и дедушки, которые мечтают о своей советской юности. В России очень много молодых, которые не помнят СССР или были еще детьми при развале, но вот что-то такое есть в русской душе, что мешает отпустить ностальгию. Даже если взять моих коллег-оппозиционеров — они во всех пунктах не согласны с Путиным, кроме империализма. А еще тлеет общий дух — как же мы это все потеряли: наш язык, наши фильмы. Как сказал Эдуард Лимонов, «у нас была великая эпоха». Это даже не мысль, а эмоция, чувство, а эмоция всегда сильнее мысли.

— Кого именно вы называете своими друзьями по оппозиции?

— Это те, кто трезво относится к событиям войны в Грузии — Борис Немцов, Гарри Каспаров. Но некоторые другие деятели оппозиции, как Илья Яшин или Илья Пономарев, были замечены в таких высказываниях, которые отражали официальное мнение, с моей точки зрения, неверное, если не лживое — о спящем городе, грузинской агрессии. Я считаю, что путинизм — это тормоз развития России. Моя мечта о России — это духовность и правда. Власть очень любит говорить о моральных ценностях, особенно сейчас, в свете скандала с Pussy Riot, а на самом деле это коррумпированная банда, которая живет западными материальными брендами. Нас уже не шокирует эта, я бы сказал, проституционность — ми называем это любовью, но занимаемся любовью за деньги.

— И все-таки, как выглядит ваша Россия, и что эта страна сейчас из себя представляет?

— Россияне — очень самодовольный народ, несмотря на то, что они на все жалуются. Но виноват всегда кто-то другой. А мы — самые душевные, и духовные, и сильнее всех умеем дружить и любить. Еще мы самые образованные, единственно, что не всегда удается, так это воплотить наши гениальные идеи. Здесь виноваты хитрые — но не умные, а лишь скупающие чужие идеи — американцы и японцы. Ну, а что касается «ближнего зарубежья», то они просто все неблагодарные свиньи. Мы их на протяжении истории спасали от их врагов, цивилизовали, индустриализовали, сделали частью великой страны — иначе про них вообще никто в мире не слыхал бы — а они!.. В стране с таким менталитетом трудно жить — мне, по крайней мере. Самодовольство приводит к тому, что в культуре царит косность и фальшь. Традиционность — не только в форме, но и во взглядах, — душит настоящее вдохновение и искренность. «Классика» давно превратилась в тормоз прогресса; даже «новая» драма, «новое» кино — новое лишь в самом поверхностном смысле, в том, что там ругаются матом и изображают разложившихся личностей. Ни один российский фильм в последнее время не потряс меня тем сочетанием сострадания к человеку и обличения его истинных мучителей, которое должно быть в российском искусстве. Всегда было — в лучших его образцах. Я буду стараться работать в этом направлении, хотя у меня нет той — своей — России, которая бы меня в этой работе технически поддерживала.

РОССИЯ В ГРУЗИИ

— Министр иностранных дел Грузии Григол Вашадзе вспомнил, что перед российско-грузинской войной проводились учения «Кавказ-2008». В этом году Россия опять устраивает учения «Кавказ-2012». На ваш взгляд как человека, который воочию видел события 2008 года, — можно ли говорить о «совпадениях»? Тем более что в Грузии скоро выборы, и Саакашвили покинет пост президента...

— Неизвестно. Я только что был там, и у меня ощущения 50/50 в смысле внутренней политики Грузии. С одной стороны, несколько тревожно за Грузию, а с другой стороны, для страны будут полезными демократические выборы без подтасовок. Кого бы народ ни выбрал. Иногда важен сам факт чистого выбора. У нас в России такого нет и не было, поэтому мы и находимся в такой ситуации. Что же касается внешней политики, то это, безусловно, сигнал. Случайностей не бывает. «Кавказ-2012» — это чтобы четко все поняли параллели. Есть очень многие в Грузии, кто говорит, что оппозиция, именно та, которая сейчас набирает очки, как-то связана с Россией. Я надеюсь, что это не так. Что те люди, которые готовы голосовать за оппозицию, а их все больше и больше, не готовы отдать голоса за пророссийскую партию, потому что это станет откатом назад от того, что сделал Саакашвили. Он задал очень правильные векторы — европейские, антикоррупционные. Поэтому не хотелось бы думать, что эта оппозиция связана с Москвой. Но, зная наших лидеров и что у нас во внутренней политике дела идут плохо (а мы любим компенсировать внутренние проблемы империалистической экспансией), нужно быть начеку. Тем более что России выгодна нестабильность на Кавказе, потому что там проходят газопроводы, конкурирующие с теми, которые контролирует Путин. Они хотят доказать, что Северный и Южный Кавказ в конфликте, что эти мелкие нации не могут жить в мире, и Россия здесь, конечно, ни при чем, она только посредник.

РОССИЯ В УКРАИНЕ

— Когда-то вы сказали, что революция в России неизбежна. Настоящая, народная, антиноменклатурная, антикоррупционная революция. Не так давно Дмитрий Быков в интервью газете «День» сказал, что Майдан — это не революция, а борьба за власть с широким применением улицы, тогда как в России белоленточное движение — это долгая и трудоемкая смена парадигмы. Так ли это на самом деле?

— Украина и Россия — совершенно разные в этом смысле страны. Безусловно, оранжевая революция была за демократию в Украине, но еще и против остатков советизма и попыток возрождения советского монстра в других формах. Был совершенно четкий ориентир. Народу легче выходить на улицы, когда сформированы четкие цели, когда они прочувствованы.

— А что, в России нет целей?

— России не от кого освобождаться. Когда освобождаться нужно от самих себя, то это гораздо труднее сделать, выйдя на площадь. Отсюда и возникают такие наивные вопросы: «Если не Путин, то кто?»

— У нас, в Украине, сейчас тоже возникает вопрос о настоящей и качественной альтернативе правительственной системе...

— Для нас всех шоком была неудача Тимошенко и Ющенко, провал того, что, нам казалось, начинается в 2004 году. На самом деле оранжевая революция играла колоссальную роль для России, это было так же важно, как и в 1991-м в смысле наших надежд, что в этом славянском мире можно построить демократию. Если у вас, то и у нас. Мы смотрели, прилепившись к телевизору, как это происходит. Результат — то, что случилось после Майдана, — поверг очень многих в депрессию. Поэтому у нас все будет гораздо сложнее и тяжелее. У нас также очень серьезные проблемы внутри оппозиции. В какой нормальной свободной стране националисты, которые говорят «Россия для русских» или «Вешай геев», сидят с либералами за одним столом? А если придут к власти коммунисты, что на свободных выборах очень вероятно, и действительно начнут делать то, о чем они говорят (тот же Удальцов намерен воссоздать коммунистический социализм или социалистический коммунизм, я уж не знаю), то для нашей экономики это будет последним гвоздем в крышку гроба. И эти люди сидят рядом с либералами, которые выступают за полную свободу предпринимательства, совершенно жесткий капитализм. Вот все эти люди, грубо говоря, сейчас сидят и чокаются за победу над Путиным. И, как ни парадоксально, Путин эту ситуацию консервирует. Поэтому ситуация гораздо сложнее, чем в Украине.

— В Украине сейчас писатели, актеры, журналисты начали вступать в партии. Насколько я знаю, в России тоже очень много людей искусства идет в политику, особенно в оппозицию. Зачем? Могут ли они реально что-то изменить?

— Только тот из творческого цеха, кто идет в политику потому, что «не может молчать» и искренне готов чем-то пожертвовать ради кардинальных перемен, сможет что-то серьезное изменить. И у вас, и у нас есть люди, которые элементарно используют медийную узнаваемость для улучшения своего материального положения. Говорю по опыту нашей оппозиции. Очень многие «перековались», только когда это стало модно. И перековались не до конца. С такими в разведку идти нельзя. Даже если они произносят «правильные» слова, и даже если они по-своему отважные люди. Пример и слова таких людей ничего принципиально важного не сотворят.