Анна БЕЗЛЮДНАЯ: «Европейцы — это люди с хорошей исторической памятью»

— Как вы считаете, почему, несмотря на постоянное декларирование евроинтеграционных устремлений Украины, подобные проекты появились не по инициативе украинских телеканалов, а благодаря «гуманитарной помощи» Представительства Европейской Комиссии? Европейская тематика не относится к числу рейтинговых?

— Я бы не назвала эту помощь «гуманитарной». Это совместный проект, в котором заинтересована равно как Украина, так и ЕС. Кроме того, не всегда нужно проводить прямую взаимосвязь между декларируемым желанием Украины вступить в ЕС и созданием какого-либо телевизионного продукта. Если Украина заявила, что в ближайшем будущем хочет вступить в ЕС, то это совершенно не означает, что все каналы должны перестать показывать российские или американские фильмы и программы, а демонстрировать только идеологически правильные европейские фильмы, как, например, «Испанка» с типичной идеологией Евросоюза. Поэтому я не вижу проблем в том, что в данном случае инициатором выступила Европейская Комиссия.

Есть две причины, почему инициатором этих проектов не стал ни один из национальных каналов. Во-первых, все украинские каналы на сегодняшний день больше тяготеют к развлекательной продукции облегченного жанра. У нас, в принципе, документально-публицистический жанр (в отличие, например, от Польши или Швеции), в процентном соотношении представлен гораздо слабее. Зрителя от него фактически отучивают. Я считаю, это стратегически неправильно, потому что такой жанр, как минимум, дает возможность задуматься о чем-то, кроме бытовых проблем. Это информативный, познавательный продукт. Сегодня ниша, которую по идее должны занимать документальные программы, фактически свободна. Во-вторых, такие продукты — довольно дорогостоящее удовольствие. Далеко не каждый украинский канал может себе это позволить. Вложив деньги в развлекательный формат, каналы могут найти ему спонсора в лице какого-нибудь производителя алкоголя и прекрасно себя чувствовать в финансовом отношении. Документальные форматы в стереотипном восприятии наших потенциальных спонсоров не являются коммерческими.

— А каковы рейтинги документалистики?

— Украинский зритель за последние несколько лет приучился к максимально попсовой продукции, часто невысокого уровня. Без единого намека на аналитику. Если вечером выборочно пощелкать по общенациональным каналам, то можно представить себе, о чем думают телевизионщики, создавая тот или иной продукт. Они действуют по методу наибольшего упрощения. Понятно, если есть программа «Скрытая камера», то там должен быть только смешной сюжет. Там нет места для напряженной работы мозга. А если это, например, программа «Документ», то там авторы наверняка во время написания текстов пятнадцать раз задают себе вопрос: на кого это рассчитано, поймет ли зритель? Такие программы можно пересчитать по пальцам одной руки. Поэтому о рейтингах говорить неуместно, так как их измеряет не тема, а зрительский спрос. Я могу сказать, что рейтинги тележурнала «www.Европа.Life» адекватны рейтингам телеканала СТБ в субботнее утро, а рейтинги фильмов «Новый Старый Свет» — рейтингам СТБ в воскресенье. Они находятся на уровне, а иногда их рейтинг выше рейтинга программ, которые стоят рядом. Значит, зрителю это интересно.

— Проекты анонсировались как «телевизионная информационная кампания». Как бы вы сформулировали цели и задачи этой кампании?

— Цель кампании — информировать украинского зрителя, который является жителем Европы, о ее реалиях, изменениях в ЕС. Задача этого проекта — составить представление рядового зрителя о том, что собой представляет современная Европа. В любом случае все европейские процессы будут отображаться на жизни Украины. А я лично считаю, что чем больше человек знает, тем ему если не легче, то интереснее жить.

— Как осуществлялся «кастинг» героев и тем для цикла «Новый Старый Свет»?

— Мы выбирали максимально разные направления жизни европейцев. Те ситуации, которые интересны каждому и которые каждый из нас переживает. У нас, например, есть программа, отдельно посвященная политике ЕС в области здравоохранения и социальной защиты. Думаю, что многим нашим зрителям будет интересно увидеть условия пребывания будущих мам в рядовом финском роддоме.

— «Каждое поколение европейцев ищет свою Европу». Эта цитата из программы подтверждается словами Фредерика Бегбедера, что ему «по барабану» корни, ведь евро он может потратить где угодно. Не считаете ли вы, что эти слова звучат довольно цинично?

— Совершенно нет. Это его жизнь. В чем-то я ему сочувствую, а в чем-то завидую. Точно так же и он мне. Я это очень четко почувствовала во время интервью. Теоретически нас с ним можно назвать одним поколением, и то, что он говорил, это, в принципе, типичное настроение для современной Западной Европы — очень благополучной материально и в то же время... безыдейной. Видимо, человек — такое иррациональное существо, что ему должно все время чего-то не хватать. И то, «чего нам не хватает», у всех совершенно разное. Если сравнивать украинское и европейское поколения 25—35 лет, то можно констатировать, что у них абсолютно разные поиски. Европейцы ищут идею, а у нас этих идей более чем достаточно, но нам не хватает времени для воплощения хотя бы некоторых из них. Поэтому ничего циничного в его словах нет. Для него не существует границ. Украинец с загранпаспортом может поехать в очень ограниченное число стран. Перед европейцем таких проблем не стоит. Может быть, он немного бравирует, что ему плевать на Францию. Он типичный француз, но француз современный, который живет в открытой Европе без границ.

— В связи с интеграционными процессами исторические границы между европейскими странами постепенно стираются. С переходом на евро такая «национальная особенность», как собственная валюта, исчезла. Как, по наблюдениям создателей проекта «Новый Старый Свет», европейские страны борются с «издержками глобализации», насколько им удается сохранить свою индивидуальность и не стать «Соединенными Штатами Европы»?

— Валюта действительно является одним из символов государственности. Но это не символ нации. Я не считаю, что европейцы сегодня теряют свои национальные особенности. На данном этапе я совершенно четко могу даже внешне отличить жителя севера Европы от южанина. Независимо от того, будет это брюнет-итальянец или блондин-швед. Я могу, конечно, ошибаться, но различия уловимы и в манере поведения, и в мимике.

Я не знаю, появятся ли «Соединенные Штаты Европы» (хотя это тоже один из существующих вариантов). На самом деле сегодня в это мало кто верит. Но даже если это и произойдет, то я думаю, что американским Штатам никогда не сравняться с европейскими. Потому что США — это страна, состоящая из космополитов, людей, которые приехали освоить новый кусок земли, что- то завоевывать. Европейцы не завоевывают — они сохраняют, оберегают. Это разные посылы. Я — человек европейской культуры и во многом американцев не понимаю. Мне, например, прекрасно известно, что такое пятое поколение моей семьи. Европейцы склонны к эмоциям, сентиментальности. Поэтому они никогда не станут похожими на американцев. Европейцы — это люди с хорошей исторической памятью. Даже в быту, например, у поляков дома висят фотографии дедушек- прадедушек и вообще разных (даже дальних) родственников, французы в пятницу вечером ходят семьями в рестораны и дарят женам цветы, даже фаст- фуды в Европе выглядят более домашними, чем в США.

Другое из маленьких, но заметных, отличий между европейцами — это отношение к одежде. У финнов, шведов — это джинсы, свитер. У французов и итальянцев внешнему виду уделяют намного больше внимания. Конечно, когда люди начинают больше общаться между собой, то, несомненно, они оказывают определенное влияние друг на друга. Даже муж и жена со временем становятся похожими. К тому же традиции вновь созданной семьи могут быть не похожими на традиции родителей. Европейцы очень серьезно относятся к таким понятиям, как «национальность», «национальный язык», «религия и культура». Такая национальность, как «европеец», в общем-то никому не нужна, и никто к этому не стремится. Европейское гражданство — это одно, но это ведь не национальность. Так что проблем идентификации европейца не существует.

— Кто такой современный европеец?

— Для примера возьмем средний возраст в 30—40 лет. (25 лет для европейца — это «детство»). Современный европеец — это человек, который очень хорошо знает компьютер. Он очень мобильный и знает минимум два языка. Поэтому он совершенно спокойно может выбрать себе место работы, и не только на территории своей страны. Он уверен в своем завтрашнем дне. Он может планировать свою жизнь на десять- двадцать лет вперед, в отличие от нас с вами. Мы, конечно, тоже можем планировать нашу жизнь, но это будет достаточно условно, слишком часто мы вынуждены употреблять слово «если»… Современное поколение европейцев — это люди, которые живут в защищенных условиях, созданных современными государственными системами, ЕС в том числе.

— А образ современной Европы?

— Я очень по-разному отношусь к европейским странам. Мне удалось поездить по многим из них, и мне сложно унифицировать общий образ. Я ничего нового не открою, когда скажу, что это благополучное в материальном смысле общество. Когда люди живут в достатке и стабильности, то в своей массе они незлые и неагрессивные. Там нет ощущения постоянной гонки, как у нас.

— Если судить по разговорам с героями ваших фильмов, знают ли Украину в Европе и ждут ли нас там?

— Безусловно, знают. Тот же Бегбедер уже бывал в Украине. Жители бывшего соцлагеря знают нас по определению. А ждут или нет? Героям фильмов я такой вопрос не задавала — вопрос был бы не по адресу. А в общем, я думаю, что к Украине они безусловно относятся по-другому, нежели к Польше или Венгрии. Украина для них — часть бывшего Советского Союза. Нас они меньше знают. А если чего-то не знаешь, то начинаешь к этому относиться настороженно. На сегодняшний день они пока думают, как пережить нынешнее массовое расширение ЕС. Они боятся за рабочие места. Они волнуются, что в более благополучные страны хлынет поток рабочей силы из стран-новичков и пытаются уберечься от этого. Хотя на примере той же Португалии массовых переселений не наблюдалось. К тому же есть целый ряд поступательных шагов, и «зона Шенгена» расширится не сразу. Мне кажется, вопрос присутствия Украины в ЕС пока не актуален для европейцев.

— Наступит ли когда-нибудь время, когда Украина выделит деньги на создание фильмов о нас для демонстрации в Европе?

— Никогда — если говорить о проекте, аналогичном фильмам «Новый Старый Свет» или тележурналу «www.Европа. Life » . Но в таком прямом копировании нет и надобности. Европейская Комиссия проводит свою определенную политику, как и любая организация. И составляющая часть этой политики — информационная. Она существует в любой стране или крупной корпорации. Если говорить о том, чтобы Украина занялась созданием своего образа для стран Европы, то в этой связи было бы неплохо выделить на это какую-то определенную сумму. Украина в принципе должна подумать о своем образе в мире, и в первую очередь — в Европе. Чтобы мы там не ассоциировались только с образами «Динамо» (Киев), заробитчанами и Чернобылем. Системная информационная политика в этом направлении, на мой взгляд, пока отсутствует. И чем раньше она появится, тем лучше.