Анна БЕЗУЛИК: «Публичные, открытые дискуссии — не для всех и не всегда»

В новом телесезоне авторская программа Анны Безулик «Я так думаю» трансформировала свой формат и превратилась в дискуссионный ринг. Проект не стал ареной для скандалов и провокаций разных политических партий и направлений, как предсказывали одни, и не исчерпал в первый же месяц отечественные запасы политических деятелей для заявленного «формата для самых сильных», как обещали другие. Сама же ведущая уверена, что лет через сто привычка к публичным дискуссиям станет неотъемлемой частью общественной культуры и «будет странно не обсуждать какие-то проблемы публично, в СМИ, со своими принципиальными оппонентами».

— Анна, считаете ли вы, что обновленный формат программы уже набрал обороты? Структурировался?

— Нет, конечно. В силу объективных причин стандартный минимальный период для полноценного становления формата — хотя бы два месяца. Кроме того, есть еще масса задумок, которые предполагал конкретно этот формат, но они пока не реализованы. Я надеюсь, что со временем мы сделаем все, что планировали. Зрители это увидят.

— В чем плюсы обновленного проекта по сравнению со старым форматом и какие есть минусы?

— Если мы говорим о том впечатлении, которое производит проект, то — пусть решают зрители, со стороны виднее. С моей, авторской точки зрения, минус — это то, что программа лишилась неформального, вне рангов, статусов и количества «звездочек на погонах», общения, которое предполагал предыдущий формат. С другой стороны — у нас сейчас более четко структурировано эфирное время, распределены роли, разведены позиции всех участников разговора и, соответственно, эффективнее дискуссии. Яснее обозначена структура диалогов. Этот формат намного сложнее, чем прежний, с точки зрения его организации, но вести его намного легче.

— Существует драматургия программы «Я так думаю»?

— Драматургия есть всегда. Там, где присутствует конфликт, там уже есть драматургия. Новый формат программы изначально предполагает наличие некоего расхождения во взглядах. Что и является основой конфликта и драматургии программы.

— Какова задача ведущей в кадре именно вашего проекта?

— Если в предыдущем варианте «Я так думаю» ведущему, по сути, приходилось работать неким форматообразующим звеном, то здесь роли, позиции участников дискуссии разведены изначально, программу создает сам формат и гости нашей студии. Главная для меня задача на сегодня — это соблюсти паритет возможностей оппонентов и выдержать равноудаленное отношение к каждому из них, создать для каждого из участников программы одинаковые условия для самовыражения.

— Уравновесить шансы более сильных противников и менее?

— Нет. Сила и слабость — это уже вопрос личных качеств участников дискуссии. Для меня главное — выстраивать диалог таким образом, чтобы никакое действие ведущего не повлияло на реальное соотношение сил между оппонентами. Важно своим поведением не подыграть никому из участников диалога.

— То есть вы — не провокатор?

— Конечно — да, но ровно в той мере, в которой этого требует профессия. Собственно, с этого диалог и начинается. Другое дело, что если ты провоцируешь, то должен провоцировать всех одинаково. Если ты нейтрален, то ты нейтрален одинаково по отношению ко всем. Моя задача в ведении этой программы — сыграть исключительно в интересах зрителя. И никоим образом не подыграть никому из участников дискуссии. Это, если говорить о ведении, первое и главное. Плюс — еще масса различных нюансов, связанных с содержательной частью диалога, максимально полным раскрытием темы, необходимостью представить полный спектр точек зрения на предмет дискуссии, и т.д. Если говорить о самой программе, то сейчас самое сложное — это ее организация, подготовка.

— Название «Я так думаю» декларирует персонификацию. А ваши герои, как правило, представляют или политические партии, или политические силы.

— Мы это называем несколько иначе. Мы говорим о лидерах общественного мнения и изначально позиционируемся как программа, которая дискутирует общественные проблемы. Мы обсуждали Евровидение, развитие украинского кинематографа, Голодомор, обновление архитектурного облика наших городов и многие другие темы... То есть предметом внимания программы являются все топ-темы общественной жизни Украины. И, в принципе, мы предполагаем так существовать и в дальнейшем. Повторюсь, мы не созданы и не позиционируем себя исключительно как политическое ток-шоу.

— Идете на волне актуальности...

— Да, конечно. Ток-шоу поэтому и выходит в живом эфире. Мы стараемся обсудить некую новую актуальную проблему, которая возникла в информационном пространстве страны в течение, допустим, первых четырех дней недели.

— Прямой эфир — это принципиально?

В данном случае — да. Очень сложно обсуждать актуальную проблематику с задержкой даже на час. Особенно когда проблема находится в активном развитии. Иногда ситуация изменяется прямо в процессе живого эфира. Конечно, хорошо и правильно, когда люди, являющиеся участниками дискуссии, непосредственно реагируют на все изменения актуальных контентов. Это очень интересно, эффектно и ярко. Это, безусловно, увеличивает сопричастность зрителя ко всему, что происходит в студии. Кроме того, поскольку для многих участников нашей программы поводом для дискуссии являются принципиально важные для них позиции, для них, соответственно, живой эфир тоже является принципиальным. Он изначально исключает любое искажение твоей мысли. Все зависит только от тебя. Ты не передоверяешь кому-то свои высказывания, а имеешь возможность самостоятельно и напрямую донести их до всей страны. Такой своеобразный момент истины. И, наконец, третий фактор. Живой эфир имеет принципиальное значение для психологического тонуса участников разговора, а значит — и для драматургии программы. Никакой другой формат не дает такого драйва, такого внутреннего волнения, эмоционального напряжения, какие может дать живой эфир. Это всегда ощущается по среде существования и атмосфере в студии, где идет прямой эфир. Мне кажется, это делает программу более динамичной, драйвовой, увлекательной.

— Не испытывает ли творческая группа проблем с гостями, которые согласны выступать один на один в столь радикальном противоборстве?

— Пока нет. Другое дело, что, как мне кажется, многие из отечественных общественных деятелей пока что недостаточно уверены в своих силах. Очень многие, кого мы приглашали, и кто поначалу боялся рисковать, в итоге выступили блистательно. На мой взгляд, это, во-первых, победа над собой, во-вторых, достаточно убедительная эфирная победа. Кроме всего прочего, не забывайте, что у нашей страны суммарно все еще очень невелик опыт дискуссионного общения. Особенно с учетом всех сопутствующих обстоятельств, которые существовали в нашем общественно-политическом пространстве. Далеко не все общественные деятели нашей страны — я специально избегаю слова «политик», это касается абсолютно всех — деятели культуры и искусства в том числе, крайне неохотно публично дискутируют именно со своими принципиальными оппонентами. Как и раньше, у нас по-прежнему велико пристрастие к кулуарному решению вопросов. Присутствуют и вполне понятные абсолютно естественные человеческие рефлексии: нежелание выносить грязный сор из избы и желание выглядеть лучше, чем ты есть на самом деле. Так что публичные, открытые дискуссии — пока не для всех и не всегда. Как быстро мы это преодолеем — будет видно.