Будет ли ТВ бороться за умного зрителя?

Украинскую журналистку Илону Довгань зрители помнят по большей части как ведущую новостей и по ее острым телевизионным интервью с политиками. В ее опыте работы — каналы «1+1», «Киев», НТН и ТВі. На год телеведущая исчезла с экранов и уже с июля прошлого года вошла в новую телевизионную команду — Общественного. Теперь зрители «Первого» узнают от Илоны Довгань о главных итогах дня в одноименной программе, а политики вынуждены будут честно отвечать под градом точных вопросов журналистки. С ее же подачи на украинском ТВ возникли две программы об опыте реформ в ЕС — «Перезагрузка по-европейски» на ICTV и «Сделано в Европе» на Первом национальном. «Просветительских программ должен быть больше», — говорит Илона Довгань в интервью «Дню». Мы побеседовали с журналисткой о долгом пути превращения «Первого национального» в общественного вещателя, персонификации определенных людей на политических ток-шоу, давних исторических связях Украины с Европой и трех факторах достижения реформ.

— Вы уже почти год работаете на Первом национальном, который сейчас уже Общественный. Какие изменения изнутри вы заметили?

— Эти изменения начались еще летом, раньше, чем изменился логотип канала. Сразу заметны другие подходы к работе, другие стандарты, которые отметили и зарубежные эксперты, и мониторинговые организации. Изменилась сетка вещания и некоторые программы. Еще год-полтора назад сложно было себе представить, что на государственном канале могут быть такие программы, как «Слідство.Інфо» или «Схеми». И мы видим реакцию власти. Во время подписания закона о создании Общественного Петр Порошенко в прямом эфире сказал, что ему не все нравится — новости, мол, у нас не совсем объективные. Мы даже догадываемся, почему. Мы много критикуем и мало даем новостей о Президенте. Это уже не государственный канал, который отслеживал каждый шаг президента.

— Президент, подписав закон об общественном телевидении и радиовещании, сказал Зурабу Аласании, что теперь он должен пройти путь от Первого национального до ВВС. Еще десять лет назад главный редактор «Дня» Лариса Ившина на встрече со студентами Киево-Могилянской академии отметила: «Прежде чем создать Би-Би-Си, надо создать Британию»...

— Абсолютно правильная мысль, я полностью соглашаюсь. Но мы все сегодня в такой ситуации, что у нас нет выхода, кроме как параллельно это делать. Если взять принцип, что надо сначала построить классную Украину, а затем думать об общественном, то есть риск, что мы до моей пенсии этого не сделаем. В той же Литве, например, где уже демократия и проведены реформы, общественному работать сегодня несложно. Потому что там другая элита и уже другие политики. Они не пытаются повлиять на канал. Мы, в силу разных обстоятельств, должны пытаться и Британию, и ВВС строить одновременно. По крайней мере стремиться к этому.

«ОБЩЕСТВЕННОЕ — ЭТО ПРОСТО КАЧЕСТВЕННОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ»

— Каким вы видите будущий контент общественного телевидения? Первый национальный уже понемногу «дрейфует» к Общественному...

— Хотелось бы, чтобы этот процесс проводился быстрее, чтобы была большая критическая масса людей, которые будут это двигать на канале. Система очень неповоротлива. В условиях государственного канала трудно было провести реорганизацию. Чтобы сделать что-то действительно интересное, нужна другая материальная ситуация. Насколько я понимаю, на канале деньги есть, но государственный вещатель не может сам ими распоряжаться — все проходит через госказначейство. Когда будет другая форма, реорганизацию можно будет провести быстрее.

Относительно контента. Полтора месяца назад я была на общественном телевидении в Вильнюсе, снимая программу «Сделано в Европе». Мы расспрашивали у них, как выглядит их общественное, сколько там политики, публицистики, культуры, имеет ли канал настолько широкую аудиторию, как коммерческий, какова ситуация с рейтингами и рекламой... Однажды нам сказали — у нас сегодня в эфир выходит новое шоу. Мы думали о политике или аналитике, а оказалось, что это программа «Звезды с дельфинами». Такой проект, как наш «Голос», тоже выходит у них на общественном. Литовцы считают, что общественное — это просто качественное телевидение с соблюдением стандартов. Явно не прежнее «УТ-1».

— В интервью «Дню» руководитель литовского общественного вещателя Аудрюс Сярусевичюс говорил, что, хотя формально это СМИ и было государственным до 1996-го, фактически не имело никаких ограничений уже с конца 80-х. В Украине ситуация намного сложнее. Как изменить всю эту структуру?

— Надо брать новых людей и искать профессионалов среди тех, кто уже работает и готов меняться. Там, где уже система заскорузла десятилетиями, где сам уклад и структура как бухгалтерия в «Служебном романе», изменения проходят очень медленно, мягко говоря. В том же Вильнюсе общественное делали на базе государственного, но у них этот процесс начался сразу после независимости, а мы все изменения в стране пытаемся делать в который раз — десять лет назад были потуги, теперь мы пытаемся делать общественное на двадцатом году независимости. Но если будет «зеленый свет» на все эти реформы, будет критическая масса, которая хочет изменений, будут финансы — тогда мы справимся.

— По вашим внутренним ощущением — вы работаете сейчас на Первом национальном или на Общественном?

— Я сразу позиционировала для себя, что я работаю на Общественном. Именно туда и ради этого шла. Хотелось бы, чтобы было больше людей с опытом, которые бы делали креативные проекты, таких еще мало. Зато есть много молодежи, которой надо учиться. Есть, конечно, финансовая сторона вопроса. У меня сейчас зарплата такая же, как тогда, когда я еще в Киев приехала (2003 год), а усилий надо вкладывать втрое больше. Сейчас про канал говорят: «бедненькие, но чистенькие», имея в виду отсутствие «джинсы». Хотелось бы, чтобы было уже меньше этого бедненького, ведь это мешает тебе делать качественные профессиональные вещи. Телевидение — это прежде всего картинка. Если ты говоришь что-то умное, это прекрасно, но это — цветное радио.

— Что нужно для создания качественного контента и быстрой реорганизации?

— Деньги, профессионалы, технические ресурсы, другие подходы, другой менталитет тех, кто работает, желание и т. д. Чтобы были возможности проводить реформы. Главное — условия, юридические возможности делать изменения.

«ЗРИТЕЛЕЙ КОРМИЛИ ТЕЛЕФАСТФУДОМ»

— О реформах в стране и о реформах на ТВ. Телезрителей годами кормили разнообразными политическими ток-шоу, где в действительности происходила подмена понятий или просто заговаривались важные темы. Способен ли телевизор показать необходимый ход реформ в стране?

— Да, кормили телефастфудом. Вместо того, чтобы побуждать общество к конкретным поступкам, обсуждать в студиях важные темы и проблемы, как это менять — конкретику, действие, а это была по большей части персонификация конкретных людей, их пиар, а также — нам просто показывали «собачьи поединки». У зрителей формировалось понимание, что политика — это исключительно грязное дело, потому что все депутаты занимаются только решением своих вопросов. Многочисленные шоу вызывали ощущение политической апатии. Телевизор убивал у людей надежду на то, что что-то может измениться и сами люди могут на это влиять.

Вместо этого надо было людей «подтягивать», мотивировать. Почему мне хотелось делать программы об опыте других стран, которым удалось реализовать реформы? Потому что они были в таком же состоянии, как и Украина — с экономическими и социальными кризисами, кое-кто — с войнами. Но они за 7—10 лет смогли сделать прорыв, а почему мы — нет? Мы показываем, что тоже можем. Например, в Литве нам говорили, что Украина имеет все предпосылки к качественной перезагрузке — люди, история, культура, ресурсы. Да, возможно, они не до конца понимают значение неадекватного соседа, его пропаганды, мифов и политических влияний на нашу страну. Однако, если люди будут видеть на ТВ, что Украина реально может быть успешной и каким путем это дается, мы быстрее будем интегрироваться. Современное поколение украинцев уже не заставишь жить так, как это было при совке.

— Относительно политических влияний. Насколько российские политтехнологи и журналисты приобщились к созданию мифов в нашей стране о ЕС, НАТО?

— Конечно, российские политтехнологи не просто были задействованы, а активно влияли на информационную картинку в Украине. Лоббировали определенные политические силы, объясняли, почему нам не нужно в ЕС, а надо в другие союзы. Приобщали к этому «экспертов». Словом, была специально продумана информационная политика. Создавали мифы и запускали в медиа пространство.

— А как бы вы охарактеризовали ситуацию, которая сейчас происходит вокруг украинского телепространства: генпрокурор должен допросить Левочкина, Фирташа и Хорошковского относительно «Интера»; «112. Украина» долгое время связывали с «семьей» Януковича, и мы и до сих пор не знаем владельцев канала; ТВi фактически умер...

— ТВi — это вообще отдельная история. Мы об этом говорили еще два года назад, когда увольнялись с канала. Все к этому шло. Канал обанкротили, а теперь должны вернуть тому владельцу, у которого его же и забрали. Но это уже «выпотрошенный» канал. И никому ничего за это не будет. Где ответственность? Что касается канала «112. Украина», то, конечно, зрители имеют право знать, кто его владелец. Но главное — контент, который они предлагают. А люди сами выберут позицию: смотреть или не смотреть. Надо следить, чтобы своим контентом канал не влиял на подогревание определенных настроений. То, что они делают, — на совести владельцев и редакционного коллектива. Сегодня многие негативно отзываются в «Фейсбуке» относительно программы Шустера, но сами же ее регулярно смотрят. «Стокгольмский синдром», вероятно. Если ты чувствуешь по отношению к себе манипуляции, не смотри.

Что касается «Интера», то думаю, что инициатива допросить владельцев в прокуратуре не должна влиять на редакционную политику. Это отражение тех процессов, которые происходят в стране. Вот как мы говорили о Британии и ВВС. Поскольку у нас медиа-владельцы имеют другой бизнес, то они связаны во многих схемах и структурах. А то, что связано с политической позицией или бизнесом владельца канала, отражается в эфире в определенном контексте. А не должно было бы. Я думаю, что если Левочкину и Фирташу нечего бояться, пусть придут в прокуратуру и все расскажут.

— Как вы воспринимаете информационные войны, которые происходят между украинскими каналами в то время, когда в стране идет настоящая война?

— Очень неприятно. Все мы думали, что таких вещей после Революции Достоинства больше не будет. Больше всего мы боялись власти, которая цензуровала, было засилье джинсы... Сегодня мы все быстро забыли о Януковиче. А так долго с ним боролись. Только год его нет, и некоторые каналы сосредотачиваются на розборках между собой, точнее владельцах. Особенно четко этот контраст я почувствовала в середине апреля прошлого года. Прошел Майдан, дали «зеленый свет» многим демократическим процессам, начали пропагандировать другие ценности. В это время я предложила проект «Перезагрузка по-европейски» каналу ICTV. Мы едем за границу, у нас было шесть стран, больше месяца прожили вне Украины. И вот возвращаюсь в Киев, включаю «Интер» и вижу на плазме большую карикатуру на Коломойского. И все это в новостях. Первое ощущение — шок. На «Плюсах» этого как-то меньше было, в частности в новостях. Я тогда подумала, возможно, это временно? Неприятно... Хочется, чтобы кругом хранились стандарты. Люди, которые выходили на Майдан, выражали протест против этого тоже.

ТРИ ФАКТОРА ДОСТИЖЕНИЯ РЕФОРМ

— В «Итогах дня» вы часто говорите в студии с правительственными чиновниками и политиками. Наши новые политики готовы говорить о завтра, а не о вчера?

— Сегодня от этого понемногу отходят. Ведь за это очень упрекали предыдущую власть, за то, что они постоянно делали акцент на «папередниках». Если это повторять, тогда чем вы будете отличаться от них? Людям поднадоело ждать и поднадоели обещания. Они хотят конкретных вещей. Даже если сделано еще немного, они хотят знать хотя бы о том, заложена ли основа и когда дедлайны. К сожалению, видим, что система медленно поддается. Грузины говорят, что для реформ нужна политическая воля руководства государства, поддержка гражданского общества (у нас это есть). Но есть еще среднее звено чиновников, которое должно над этим работать. Здесь — тяжелее всего. Ведь система думает над тем, как приспособиться, переждать. Надо, чтобы люди были заинтересованы сделать что-то для своей страны, что-то изменять. И не только за деньги.

— Недавно была годовщина начала АТО. Чем, с вашей точки зрения, этот год стал для украинской журналистики?

— Странно, что речь идет о годе, ведь нам говорили, что все должно закончиться раньше. Интересно, что Президент в своих выступлениях теперь называет это «отечественной войной». Эти события изменили контент каналов. Раньше мы ломали головы над тем, что показывать в новостях. Теперь эта проблема не стоит. Появилось очень много программ на военную тематику. Конечно, журналисты были к этому не готовы. За исключением очень узкого круга из нескольких специалистов на больших каналах. Даже в учебе в университетах акцент на этом особо не делался, ведь это казалось ненужным. Сегодня появляется вопрос, как тебе работать над этим материалом — как журналисту или как гражданину. Часто мы просто не умеем работать с этим — как освещать, чтобы не навредить, не исказить информацию, но быть журналистом. Перед нами сейчас стоит очень много знаков вопросов и вызовов.