«Фильм о свободе и свободных людях»

В прошлом остались ужасные тюрьмы и понятие «диссиденты», которым пугали не одно поколение советских граждан. Сегодня изучающим историю порой трудно понять, чего же добивались эти люди, ради чего они жертвовали годами своей жизни, с чем спорили и чего хотели? На этот вопрос попытается ответить канал «1+1» в новом проекте — в документальном сериале от авторов «Красного ренессанса» Александра Фролова и Виктора Шкурина «Диссиденты». Самое ценное в этом фильме не только документальные кадры, но и интервью с настоящими диссидентами, которые дожили до наших дней. Режиссеры объездили всю Украину и продолжают поездки за ее пределы, чтобы успеть запечатлеть уникальные страницы истории.

— Диссидентами в советское время называли тех, кто прошел лагеря «по политическим статьям». А кого вы в своем фильме называете диссидентами?

— «Диссидент» в переводе с латыни означает «инакомыслящий». В характеристике этого слова мы придерживаемся латинского оригинала. Не всех диссидентов посадили в тюрьму. Некоторые избежали тюрьмы, хотя они мыслили по-другому. Тот же Иван Драч — он не сидел, хотя мысленно был заодно с диссидентами. Для нас в ряду украинских диссидентов наиболее яркая фигура — Лина Костенко. Потому что И. Драч писал партийные стихи, а Лина Васильевна никогда не пачкала руки, и ее не посадили только в силу огромности ее масштаба. Просто нельзя было это сделать — ее же все знали. А В. Стус только стартовал, поэтому его можно было легко придавить, запрятать. Обо всем этом говорит один из героев нашей картины. Мы, вообще, строим нашу картину на максимальном привлечении участников тех событий. К счастью, большинство из них живы. Мы отсняли Ивана Михайловича Дзюбу, беседовали с доктором философии, политзаключенным Евгением Сверстюком. Он — узник сталинского, а потом брежневского ГУЛАГа, крупный мыслитель, публицист, поэт. Есть в нашем фильме интервью с художником Панасом Залывахой, который в 1965 году получил свои пять лет за буржуазный национализм — за то, что изображая Тараса Шевченко, отступил от принятого канона. Отсняли Леся Танюка — он не относится напрямую к диссидентам, но ведь диссиденты начались от шестидесятников, от возникновения новой генерации украинской культуры. Иван Драч, Лина Костенко — это была свежая, молодая кровь на фоне перепуганного, уже не работающего П. Тычины, официального А. Малышко. Мы засняли Левка Лукьяненко — человека, который просидел в застенках суммарно 27 лет, а в свое время был осужден по расстрельной статье. Он 40 суток просидел в камере в ожидании расстрела, пока приговор не заменили на 15 лет.

Ездили мы и за рубеж — в Израиль. Там мы встречались с известным израильским политиком Натаном Щаранским. Он — диссидент, правозащитник, родом из Донецка. В 70-х ни один день не проходил, чтобы «Радио «Свобода» или «Голос Америки» не говорили о Н. Щаранском — «узнике совести». Это фантастическая личность, ведь его так и не сломили. В результате переговоров правительство Израиля в конце концов пришло к соглашению с Л. Брежневым обменять Н. Щаранского на какого-то советского шпиона. Натана (тогда еще Анатолия) привезли из лагерей в Германию, и когда вели на обмен, сотрудник КГБ инструктировал его: «Выходите из самолета, и идете прямо». Н. Щаранский сказал: «Стоп! Я хочу сделать заявление!» КГБисты чуть не упали в обморок: «Хватит заявлений, Щаранский! Идите прямо». — «Нет, — ответил он, — я прямо не пойду, я пойду зигзагами!»

В Израиле мы пообщались еще с несколькими людьми. Это писатель Иосиф Хейфиц, который попал в зону за то, что когда-то написал об Иосифе Бродском. В лагерях он сидел вместе с украинцами, и они стали его лучшими друзьями. Там же он написал книгу, какими путями — это отдельная увлекательная история. Другой наш персонаж — Арье Вудка — человек, обладающий феноменальной памятью. Он говорит: «Мне, чтобы запомнить поэтический текст, достаточно два раза пробежать его глазами». Почему его талант оказался интересен нам? Из зоны вывести какие-то документы, а тем более творчество Василя Стуса, было практически невозможно. Арье Вудка стал тем человеком, который «упаковал» себе в голову и в памяти вынес из тюрьмы около 30 стихотворений В. Стуса! Уже после освобождения из заключения он еще около года находился в Советском Союзе, оформляя выезд в Израиль, и только когда оказался там, через год с лишним, он сел за стол и по памяти записал все стихотворения.

— Историю советских лет переосмысливали уже множество раз, уже сделаны чуть ли не все возможные разоблачения. Почему вы думаете, что ваш фильм сегодня будет интересен широкому зрителю?

— Во-первых, историю изучать не вредно, да и говорить на исторические темы тоже не вредно. Тем более, что каждое поколение формирует свое представление о истории. А во- вторых, это фильм о свободе и свободных людях, а это понятие — вне времени. И цена свободы разная в каждое время.

— Из тех людей, с которыми вы общались, пожалел ли кто-то о своем поступке?

— Мы каждому из наших героев задаем этот вопрос, а отвечают они по-разному. Кто-то, как Евгений Сверстюк, говорят: да, жалею, да, это годы, выброшенные на ветер. Потому что он на момент, когда его упрятали в тюрьму, был уже взрослым, состоявшимся человеком. А те, кого забирали с третьего курса университета, считают годы, проведенные в лагерях, вторым образованием, и до сих пор вспоминают о них, как о лучших в жизни.