Футбол и голуби

На прошлой неделе, согласно заблаговременному решению отмечать на государственном уровне 85-летие В. Щербицкого, ТВ превратилось в машину времени. И молодые люди получили возможность составить свое представление о времени, анекдоты которого им не понятны без толмача. Правда, поначалу создалось впечатление, что на их внимание не рассчитывали.

БИЙМА

Олег Бийма (его фильм «В. В. Щербицкий. Попытка эпитафии» был показан по УТ 1 в понедельник) выбралжанр лирического повествования. Автор обращается к зрителю от своего имени, претендуя на право его избирательного подхода к фактам и событиям. Но на деле эта избирательность обернулась умелым монтажом хроники с положительными отзывами. Единственный, кому разрешили в фильме вспомнить о Щербицком без положенного по юбилею вздоха, был Евгений Сверстюк.

Для Биймы Щербицкий, с одной стороны — это Икар, чей «полет был красив, а падение фатально», с другой — герой своего времени, в котором будто бы иначе было не выжить. «Это личность, трагичней которой я не знаю», — говорит в фильме Борис Олийнык. Другой участник «Попытки эпитафии», Павло Загребельный, подытоживает авторский рассказ о репрессиях 70 х: «Щербицкий виноват —виноваты и все мы. И этот грех мы должны искупать вместе». И после слов о 72-м, когда «советские идеологи похоронили мечту о свободе», Бийма ставит кадры хроники, где хор исполняет песню «Мы — советский народ» на фоне памятника революционерам.

То, о чем говорил Бийма, а также то, на что он намекал и что сознательно оставил за кадром, было понятно и читаемо его современниками. Но в результате такого «поэтического» изложения «этапов большого пути» нынешний 20-летний может прийти только к одному выводу: иногда плохо говорить «мы», и не потому, что плохо быть вместе, а потому, что потом будет мучить чувство вины. Щербицкий для него останется хорошим человеком, который не смог себе простить Чернобыля.

БЕЗУЛИК

Тот, кто имеет возможность пересмотреть запись четверговой программы Анны Безулик на тему «В. Щербицкий. Человек и номенклатура» («1+1») , может убедиться, что в ходе дискуссии был высказан весь спектр мнений о Щербицком, который существует в обществе. И о том, насколько нынешние новые украинцы являются порождением советской номенклатуры, и о том, что В. В. не имел ни квартиры, ни дачи, и о том, что неуместно праздновать 85-летие человека, «который не хотел быть украинцем». Но защитники Щербицкого были слишком спокойны, оппоненты — слишком эмоциональны. А попытки ведущей разобраться, что такое номенклатура, к истине не приблизили.

А что в итоге осталось от этого очень темпераментного обсуждения в памяти молодого не подготовленного человека? Набор запоминающихся фраз?

ВАВИЛОВА

Если фильм О. Биймы был попыткой эпитафии, то у Елены Вавиловой ( «В. Щербицкий. С расстояния времени», КТМ , суббота) получилась именно эпитафия. Опять были Врублевский и Шевченко, футбол и голуби. И все это — с придыханием. Расстояние до героя, которое избрала автор и ведущая фильма, оказалось слишком большим. Оттуда видно только хорошее. Вряд ли столь солидная дистанция вызовет доверие у современной молодежи.

И все же за одно хотелось поблагодарить и О. Бийму, и А. Безулик, и Е. Вавилову: своими работами им удалось похоронить все те нелепые легенды, которые ходили о жене Щербицкого. В обеих картинах Рада Гавриловна мудро и спокойно рассказывала о своем муже перед камерой, а в «Я так думаю» о ней тепло отзывались коллеги по школе, где она 44 года преподавала русский язык и литературу.

КОНТЕКСТ

Вся эта готовность ТВ следовать указаниям сверху была бы удручающей, если бы не существовал нынешний контекст. Новостийный. В понедельник один из каналов, показывая поминки на могиле Щербицкого, смонтировал общий план жующих новоукраинских функционеров с крупным планом лица Левка Лукьяненко. Комментарии излишни. А в пятницу ТСН («1+1») рассказали о скромных похоронах жены человека, который, как и Щербицкий, вырос в советской системе, но избрал другой путь. Попрощаться с Леонидой Светличной в церковь на Аскольдову могилу пришла небольшая группа людей. Все — свои. Те, кому она помогала. Те, для кого семья Светличных была центром шестидесятничества. На десять лет Леонида пережила не перенесшего заключения Ивана. «Эти двое людей покинули до сих пор несчастливую Украину», — эти заключительные слова репортажа Елены Мацюцкой можно оспорить, но в рамках «юбилейной» недели они прозвучали справедливым укором.

ХАЗАН

В фильме Любови Хазан («Под знаком голубя» , СТБ , суббота) жены Щербицкого не было. Не было многозначительных авторских отступлений. Был экономный, а потому предельно выразительный текст, стремительный монтаж, четкие отбивки каждого эпизода и — разговор со зрителем на равных. Час пролетел как миг. «Под знаком голубя» Любови Хазан — это современный взгляд на первую персону Советской Украины.

Уже с первых минут Хазан заинтриговала: советские руководители, в отличие от западных лидеров, не стремились чем-то выделиться. И ставит свой диагноз: это и есть отечественное явление — мимикрия. А Щербицкий был из числа тех, кто владел искусством оставаться при всех руководителях «актером второго плана».

Журналистка описывает историю своего героя на фоне истории республики, партии, страны. Круг экспертов значительно расширен — к ставшим традиционными за неделю В. Врублевскому и О. Блохину добавились Н. Рыжков, Е. Лигачев, В. Коротич, Л. Кравчук, Г. Крючков, С. Кульчицький, М. Попович, В. Лановой. Страна была большая, Щербицкий реально мог претендовать на высшие посты в ней, и без московских комментаторов невозможно было объемное представление о происходившем.

Хазан смогла за короткое эфирное время изложить суть взлета и падения Шелеста, Семичасного, Маланчука. Ее фильм — это история, которую можно ощутить, почувствовать, услышать. Мы услышали прямую речь Щербицкого — в день, когда он был избран Первым секретарем ЦК КПУ, и в день, когда подал в отставку (ошеломительный по простоте изобразительный ряд а ля девичий альбом — разорванная надвое фотография Щербицкого и Горбачева). Нам показали окно кабинета, откуда до Щербицкого Днепропетровской областью руководил Брежнев, а вскоре после него — Лазаренко. В подвале местного музея имени Яворницкого продемонстрировали стол (надежный, дубовый), за которым тогда работал секретарь обкома. Мы воочию убедились, что центральные улицы Днепродзержинска и Верхнеднепровска сделаны по кальке: в одном конце — памятник Ленину, в другом — бюст земляку, дважды Герою Советского Союза: в Днепродзержинске — Брежневу, в Верхнеднепровске — Щербицкому.

И даже увлечению Первого голубями Хазан находит объяснение: эта птица символизировала революционную мечту. И о дорожном знаке «Осторожно, голубь», и о том, что голуби в период Щербицкого были священными коровами, многие узнали от Хазан впервые. Развеяна легенда о голубях, будто бы случайно круживших над похоронным кортежем, о которых было у Биймы и у Вавиловой. Голубятник со стажем рассказывает в фильме, что к нему пришел человек и пригласил прийти на похороны с голубями.

Хазан снимает завесу таинственности, оперируя документальными свидетельствами. Например, после смерти бывшего Первого секретаря ходили слухи о самоубийстве. Историк С. Кульчицкий перед камерой говорит, что, возможно, и имела место передозировка лекарств. Также доказательно озвучены предположения о настойчивом приглашении Щербицкого в Москву. Да, неофициально они были, но Щербицкий не видел себя в кресле Косыгина: тогда уже было понятно, что плановое хозяйство разваливается, да и не хотел В. В. повторить печальную судьбу Косыгина.

Но самая большая удача фильма (особенно на фоне невнятицы в этом вопросе других юбилейных проектов) — в четкой расстановке акцентов в деле репрессий против украинской интеллигенции. В фильме Евгений Сверстюк говорит: «Многое зависело от того, кто был наверху, насколько он сдерживал (репрессии. — Ред. ). Шелест сдерживал, а Щербицкий, думаю, умыл руки». И тут же называются имена погибших в лагерях Стуса и Марченко. Хазан вписывает трагические судьбы интеллигенции в конкретную историческую ситуацию.

Четко выстроенная система координат всегда отличает хорошего историка. Она позволяет личность рассматривать соразмерно времени.

Ну, а юноше, «обдумывающему житье», я бы посоветовала фильм Любови Хазан в качестве хорошего пособия по эпохе застоя.