История будущего

Роман Шпорлюк — человек, который воплотил современную мечту об ученом-гуманитарии, способном проводить основательные междисциплинарные исследования. Он — юрист, социолог, журналист и только после этого — историк. По крайней мере сам себя он характеризует именно так. Выпускник Люблинского университета им. М. Кюри-Склодовской, Оксфордского и Стэнфордского университетов, заслуженный профессор истории Гарвардского (2005) и Мичиганского (1991) университетов, действительный член НТШ и УВАН, иностранный член НАНУ (2009). В 1996—2003 гг. — директор Украинского научного института Гарвардского университета (Кембридж, Массачусетс, США).

Роман Шпорлюк принадлежит к тем историкам, которые активно представляют Украину на международной арене. Таких, как он, историк Ярослав Грицак предлагает называть, используя термин «центральноевропейские джентльмены». Эти люди обычно родом из земель бывшей Австро-Венгерской империи или прилегающих к ней территорий, отличаются острым умом, владеют большинством европейских языков (то есть английским, немецким, французским, итальянским). Они известны миру как лауреаты Нобелевской премии, профессора Гарварда, Кембриджа, Оксфорда и других уважаемых учебных заведений, издатели влиятельных журналов и газет. Их книги и статьи по частоте цитирований возглавляют мировые рейтинги. Исайя Берлин, Лешек Колаковский, Чеслав Милош, Карл Поппер... На самом деле этот список может быть значительно длиннее. Его органично дополняют имена украинцев Богдана Осадчука, Омеляна Прицака, Богдана Гаврилишина, Игоря Шевченко, Оксаны Пахлевской, Романа Шпорлюка и многих других. Это те, чьими усилиями создавался и создается высокий интеллектуальный авторитет Украины в мире.

Во время визита в Украину в этом году Роман Шпорлюк представил украинским читателям подготовленную вместе с издательством «Грани-Т» книгу статей и эссе под названием «В поисках будущего времени», которая вышла в серии «De profundis». Этот автор впервые предстал перед украинской аудиторией в довольно необычной ипостаси журналиста. В начале 1960-х, когда он еще не был известным на весь мир профессором, а только аспирантом, изучавшим в Оксфордском университете историю политической мысли, на страницах издания украинской эмиграции «Сучасність» уже был опубликован ряд статей на актуальные темы тогдашней украинско-советской жизни.

У придирчивого читателя есть благоприятная возможность обратить свое внимание на точность избранной автором и составителями системы «оптики»: все исследования Романа Шпорлюка, помещенные в новом сборнике, размещены в «реверсном порядке» — от 2009-го к 1960 году. Такое построение текста наилучшим образом дает возможность показать читателю новый образ Украины — страны, которая все время находится в процессе становления. Что это: знак постоянной прогрессии или тяжелый фатум «беспочвенничества»?

— Скоро украинской Независимости исполняется 20 лет. В апреле этого года отметили 25 лет перестройки. Какой вы видите Украину на протяжении этого времени? Это постсоветское, неолиберальное, демократическое или авторитарное государство?

— Современная Украина — это страна в переходном периоде. И ситуацию в ней ни одно из приведенных прилагательных адекватно не описывает. Можно сказать, что она уже является постсоветским, без сомнения, авторитарным государством. Сейчас меня больше всего интересует, есть ли в современной Украине сформированное гражданское общество, имеющее свои институты, собственные правила поведения, независимые от аппарата государства, но притом действующее в соответствии с юридическими принципами. Есть ли в Украине фундаментальные принципы для формирования правового государства, в котором может функционировать гражданское общество?

— Какую, по вашему мнению, историческую и социокультурную идентичность должна выстроить Украина сегодня? Европейскую или, возможно, какую-либо другую?

— Европейская идентичность — очень широкое понятие. Европейской страной является Греция, европейские страны — Ирландия и Норвегия. Я думаю, что понятие европейской идентичности достаточно широко; в нем есть место и для Украины.

Я всегда говорил своим студентам, что первый университет европейского типа (а университет — это изобретение Европы) был создан в Киеве тогда, когда Украина находилась в составе польско-литовской Речи Посполитой.

— В этом государстве в то время господствующую позицию занимали католики, но православным также можно было создать свое независимое учреждение университетского типа. И они создали коллегию-университет — Киево-Могилянскую академию. Первое высшее учебное заведение православного типа было создано во времена, когда Украина как православная страна находилась в составе государства, где доминировал католицизм. Но это было государство, в котором проходила Реформация, это было время Контрреформации, и в ней православные функционировали как граждане Европы.

Я также довольно часто напоминаю украинцам, что основателем Академии был человек, который по национальности (по современным меркам) принадлежит к румынам. Меня очень удивляет, что в Киеве и, в частности, в Киево-Могилянской академии мало внимания уделяют румыноведению.

«ПОСЛЕ ПОЭТОВ ПРИШЛИ ПАРТОКРАТЫ»

— Каков, по вашему мнению, стиль поведения, который сейчас украинский политикум использует в своей политической практике?

— На этот вопрос и мне хотелось бы найти ответ. В частности, меня интересует, возник ли за 20 лет новой политики (а с Горбачева — можно сказать, что и 25 лет) в Украине новый политический класс, новая социальная группа профессиональных деятелей политики? Я хотел бы знать, ориентируют ли эти люди себя на европейские принципы? На самом деле в государстве европейского типа политики такие же, как и везде. Они считают, что народ существует для них, а себя называют спасителями нации. Такая же ситуация и в Америке, и в Великобритании. И это совершенно нормально, так как политика — это прежде всего профессия. Но главный нюанс заключается в том, намерены ли вы как политик работать согласно закону, предоставлять гражданам свободу влиять на политикум и политиков. Когда сами правители признают, что их власть ограничена — это политика европейского типа. Самодержавный, имперский и советский тип властвования — это такой политикум, который считает, что граждане не имеют никакого права их контролировать, ограничивать их власть.

Так готовы ли современные украинские политики прийти к тому, чтобы согласиться на ограничение своей власти?

— Первыми из тех, кто создавал политику Украины после обретения государственного суверенитета, были люди науки и культуры. Каким вам представляется место современных украинских политиков в культурном процессе государства?

— Для меня это также остается открытым вопросом. Меня интересует, что собой представляют деятели современного политикума моложе 45 лет в культурном смысле. В своей новой книге я высказываю тезис, что в тоталитарной системе, которой был сталинизм, единственными людьми в сфере общественной жизни, имевшими относительную свободу, были писатели. Культурные и цивилизованные политики были истреблены, и единственными людьми, которые могли говорить об общенациональных делах, были именно литераторы. Такие фигуры литературно-общественной жизни, как Лина Костенко, Иван Драч, Иван Дзюба, были первыми творцами независимой мысли. Однако это не были люди, которые умели заниматься бизнесом политики и политической практикой. И сложилась ситуация, когда определенные элементы в Компартии решили, что, возможно, нет крайней необходимости в режиме сталинского типа, а нужно создать более цивилизованную, демократическую Украину. Именно в этот момент произошел исторический компромисс между украинской культурной интеллигенцией и более цивилизованными элементами партийно-государственного аппарата. Такими были реалии 20-25-летней давности.

Литераторы являются людьми, которые могут инициировать революции, но они не остаются долго при власти. И потому естественно, что после поэтов и писателей пришли партократы, знающие, как делать политику за закрытыми дверями. Готовы ли эти люди вести себя цивилизованно, с достоинством и позволят ли они заявить о себе новому поколению?

БОРЬБА ЗА ТИРАЖИ — ПОЛИТИЧЕСКАЯ

— В статье под названием «Раздумья и рефлексии историка о современной Украине», которой начинается ваша новая книга, речь идет о том, что на момент 1992 года языкового конфликта в Украине не было. Существует ли такой конфликт сегодня?

— Это зависит от того, как вы на это смотрите. В статьях, которые содержит моя новая книга, я упоминал о том, что во времена горбачевской гласности и перестройки русскоязычные газеты в Украине выступали за независимую Украину. Была такая газета «Комсомольское знамя», которая поддерживала украинскую государственную независимость.

Языкового конфликта в современной Украине, по моему мнению, нет. Однако основания для такого конфликта есть. В Киеве мне пришлось наблюдать, что есть люди, которые работают в ресторанах, на почте или в банках и уже понимают, что их обязанность — говорить на том языке, на каком к ним обращается клиент. Тогда как в своей частной языковой практике каждый волен разговаривать на том языке, на каком ему захочется. Когда такая практика будет принята, я думаю, конфликта не будет. Тем не менее, если не будут уважать языковые права украинцев, украинцы автоматически переместятся в категорию второго класса граждан.

— Один из составителей вашей новой книги — Ярослав Грицак. Расскажите о его роли в появлении этого издания.

— Ярослава Грицака я знаю еще с советских времен. В 1990 году, за год до провозглашения независимости Украины, делегация Мичиганского университета приехала во Львов. Я в то время был директором Центра русских и центральноевропейских исследований в Мичиганском университете. Тогда я познакомился с молодым аспирантом Ярославом Грицаком. С тех пор началось наше профессиональное сотрудничество. Именно ему и госпоже Диане Клочко принадлежит идея создания этого сборника.

Критерием отбора текстов в книгу было наличие в них прогностических элементов. Также меня интересовала пресса в Украине, особенно региональная. Я стал неким прессологом. Я считал, что в Украине борьба за тиражи, подписку — это форма политической борьбы в советской системе. Когда говорили: «Нам надо распространять подписку на газету «Молодь України» или «Літературну Україну», то это была форма национального сопротивления. Эти темы в новый сборник не вошли.

Еще в 80-х годах издательство «Сучасність» предложило издать отдельный сборник моих статей. Но в то время я не был уверен, будет ли кому-то это интересно. Для меня удивительным открытием стало то, что статьи, написанные около 50 лет назад, хотят читать в начале ХХІ века.

— Большинство статей, написанных для «Сучасності», подписаны псевдонимом Павел Чернов. Почему из множества возможных вариантов вы выбрали русскую фамилию?

— Я хотел показать диаспорной публике, что можно быть украинцем русской национальности. Во время моих визитов в Украину в 1956 и 1957 годах я, читая прессу, убедился, что в Украине нет национального конфликта на фоне языка, а есть конфликт политический. Почему Чернов, а не другая русская фамилия? Потому что в антологии «Расстрелянное возрождение», которую издал Юрий Лавриненко, есть имена писателей, которые были уничтожены во времена сталинского террора. Именно там я нашел упоминание о малоизвестном, но очень талантливом писателе Леониде Чернове, которого расстреляли в 1933 году.

Помню как в журнал «Сучасність» в 1979 году читатель из Англии прислал письмо редакции, в котором цитирует стихотворение из журнала «Огонек», вышедшее в 1968 году. Он пишет: «Я украинец, но пишу по-русски...». То, что патриотами Украины являются русскоязычные люди, принципиально. Я считаю, что в Украине нет конфликта между русскими и украинцами. Есть конфликт между демократами и теми, кто поддерживает авторитарную систему.

УКРАИНУ «ВЫДУМАЛИ» В ХАРЬКОВЕ

— Над какими проектами вы сейчас работаете?

— Последние 20 лет я заканчиваю работу над книгой, которая называется «Формирование современной Украины». В отличие от концепции, по которой многие европейские и американские историки считают началом нового времени открытие Колумбом Новой Земли и Реформацию в Европе, меня интересует начало того периода, когда первые люди формируют теорию модерного национализма, а именно тезис о том, что этническая нация должна иметь собственное государство. В частности, для меня довольно интересно, что та концепция Украины как страны, образованной по общности языка, была сформирована не во Львове, не в Галичине, а в Харькове. Украину «выдумали» в Харькове.

Есть такая книга «Описание Харьковского наместничества», где впервые говорится о Южной России, в которую входят территории Киевщины, Слобожанщины и земли, находившиеся под юрисдикцией Австрии и Польши. Это мое начало, совпадающее с началом новой истории Германии, Италии, Польши, которые синхронно творят новые теории возникновения нации.

— Каковы ваши ожидания от презентаций новой книги? Какой общественный резонанс, по вашему мнению, она должна вызвать?

— Я хотел бы этой книгой «достучаться» до сознания молодого читателя, до людей, которые сейчас в том возрасте, в каком был я, когда писал свою первую статью. Мне хотелось бы, чтобы эти молодые люди думали о будущем, чтобы они видели себя исторически. Надеюсь, что когда они будут читать мою книгу, то заметят, что все-таки определенная связь поколений существует.

Для молодежи, по моему мнению, важно иметь связь поколений. Мы живем не только в пространстве, но также и во времени. Я хотел бы, чтобы мои читатели ощутили, что у них есть предшественники, люди, которые им симпатизируют, которые старались понимать их страну еще тогда, когда было по-другому. Пусть они думают о будущем, но связывают его и себя с современностью.