Кто такой постсоветский человек

«Прочерк» — последняя автобиографичеcкая повесть Лидии Чуковской, русской поэтессы, прозаика, публициста и мемуаристки, дочки Корнея Чуковского, — сканирует моральные вывихи постсоветских обществ — сквозь время. Повесть писалась в 80—90-х годах прошлого века — о событиях 30-х, но как точно и безжалостно она объясняет нам нашу действительность, реалии века ХХІ.

Мы обязательно обратимся к творчеству Лидии Чуковской в следующих номерах «Дня», а сейчас — всего один абзац, который в большой мере может объяснить нам, что произошло с человеком за те 70 советских лет.

«...Хаос тридцать седьмого был отлично организован [...] А главное: и палачи — и жертвы были глубоко запрятаны в многоэтажных зданиях, в подвалах, в железнодорожных вагонах, за колючей проволокой. Жертвы и палачи не «от Рущука до старой Смирны», а от Черного моря до Белого, от Невы до Енисея, передвигались по стране многомиллионными невидимками, а видимая, обыденная человеческая жизнь между тем продолжалась как ни в чем не бывало. Страна трудилась и спала под усыпительно-обличительные речи газет и радиотарелок. Трудились на полях, на заводах, в литературе, в науке, в живописи, в киноискусстве. Иногда с ленцой и бездарно, карьеристски и подхалимски, иногда с пафосом и вдохновенно. Оттрудившись, люди отдыхали: совесть спокойна. Пожалуй, это и было самое страшное».

Это самое страшное до сих пор живет в нашем обществе. И мутирует, обретая новые формы.

На днях на своей странице в сети Facebook документалист Валерий Балаян обратил внимание на исследование российского Института проблем глобализации «Как вымирает «благополучная» Россия: причины, динамика, тенденции». Оказалось, передает utro.ru, что главный конфликт нашего времени в России заключается в противостоянии между стареющими носителями русской культуры и профессиональных навыков и молодой «ликующей гопотой». При этом, по словам Михаила Делягина, который возглавляет упомянутый институт, в элитах «слом культурного баланса» происходит даже быстрее, чем в поселках городского типа. Происходит, по его словам, уже «не расцивилизовывание, а расчеловечивание».

Между тем, одной из топ-тем отдельных украинских, а в большей мере российских, медиа стало 20-летие ГКЧП: обнародовали новые свидетельства и фотографии, осмысливали перемены, произошедшие за последние два десятилетия. К этой теме можно подходить из разных сторон. А «День», учитывая все вышеизложенное, заинтересовался феноменом постсоветского человека. Какой путь он прошел от «гомо советикус» до сегодняшнего дня? Кто такой постсоветский человек? Какой он? Что влияло на его формирование и становление?

Мы не претендуем на то, чтобы охватить эту тему в полном объеме. Потому что, как отмечает один из опрошенных нами экспертов, исчерпывающее объяснение феномена «постсоветской человек» требует целых диссертаций. Впрочем, некоторые мнения из Польши, Грузии, Латвии и Беларуси не менее важны, прежде всего потому, что наталкивают нас на самостоятельные размышления.

«СТРЕМИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ — НАИБОЛЬШИЙ ВЫЗОВ, ПЕРЕД КОТОРЫМ ОКАЗАЛСЯ ПОСТСОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК»

Анджей ШЕПТИЦКИЙ, аналитик Института международных отношений Варшавского университета, Польша:

— Я не уверен, что «советский человек» до сих пор существует. Если говорить об украинском, российском, белорусском обществе, то можно обнаружить общие черты, являющиеся наследием Советского союза — то, что осталось от «хомо советикус». Но все страны и их общества, входившие в состав бывшего СССР, прошли определенный путь. Каждый — свой. Было столько дорог, сколько было республик в СССР.

«Хомо советикус» был очень пассивным. Он не интересовался политической жизнью. Если и интересовался, то лишь потому, что государство этого требовало. Такой человек «где-то там» работал и не имел много денег, ведя спокойный образ жизни. В последние 20 лет на таких людей повлияли очень быстрые перемены, произошедшие на разных уровнях: политическом, экономическом, социальном. Это был наибольший вызов, перед которым предстал постсоветский человек. В этих условиях постсоветскому человеку нужно было научиться выживать. В Польше кое-где есть остатки посткоммунистического общества. Имею в виду некоторые государственные компании угольного и аграрного сектора, например. А у некоторых поляков еще остались и позитивные «чувства» относительно коммунистической системы. В частности, убеждение, что государство должно помогать людям.

«ЭТИ ЛЮДИ НЕ ОСУДИЛИ И НЕ ПОНЯЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ЭПОХИ КОММУНИЗМА»

Атис КЛИМОВИЧ, журналист, Латвия:

— На тему постсоветского человека профессура может писать диссертации... В Латвии не все так хорошо и красиво, как ожидалось 20 лет назад, когда все свершилось (распался Советский Союз. — Ред.), а страны стали независимыми. За 70 лет Латвия понесла и физические, и моральные потери. Советизация ощутима и в нынешней жизни страны, она оставила свой отпечаток. 20 лет назад произошло восстановление независимости. Но количество населения в Латвии достигло предвоенных показателей.

Охарактеризовать постсоветского человека очень сложно. Здесь надо учитывать возраст, уровень образования, национальность и принадлежность к определенному социальному слою. С другой стороны, некоторые характеристики, которые мы можем приписывать постсоветскому человеку, свойственны и обществам западных стран, которые находятся сейчас в кризисе, например, Греции. Эти люди в большей мере ждут блага от «кого-то» (в данном случае от государства) и меньше рассчитывают на свои собственные силы. Наверное, «гомо постсоветикус» будут всегда... Так и большая часть латышского общества ждет чего-то от государства, она недостаточно активна и не готова отвечать за себя. К этой категории относится преимущественно недостаточно демократизированная русскоговорящая часть населения. Эти люди «сидят на крючке» российских телеканалов с проимперскими настроениями. Они не прошли за последние 20 лет мировоззренческий эволюционный путь и, что самое плохое — не осудили и не поняли преступлений эпохи коммунизма.

«ГЛАВНОЕ, ЧЕГО ДОСТИГЛА СОВЕТСКАЯ ПРОПАГАНДА, — ЭТО НЕ ВЕРА В СОВЕТСКУЮ ИДЕОЛОГИЮ, А ОТСУТСТВИЕ ВЕРЫ, ВО ЧТО БЫ ТО НИ БЫЛО»

Гия НОДИА, председатель Кавказского института мира, демократии и развития, Грузия:

— В Грузии произошли большие психологические и социальные изменения. Сегодня проблемы во многом связаны именно с мировоззренческим противостоянием поколений. Сейчас у власти в Грузии находится поколение, которое проходило социализацию во время или после развала Советского Союза. Потому старшее поколение, которое социализировалось в советское время — чувствует себя маргинализированным. Люди нового поколения в большей мере ориентируются на конкретные цели, чем на процессы, на глобальные и универсальные ценности. Они более открыты, самостоятельны и рассчитывают на собственные силы.

Постсоветский человек — это человек, который вырос в советском обществе, социализировался в нем. Хотя это не означает, что он реально верит в те ценности, которые насаждались официальной пропагандой. Если говорить о качествах, то на ум сразу приходят три. Во-первых, страх. Постсоветский человек — это тот, который боится взять на себя инициативу, потому что она наказуема. Второе — это цинизм. Поскольку, главное, чего достигла советская пропаганда — это не вера людей в советскую идеологию, а отсутствие веры, во что бы то ни было. Публичное пространство воспринималось как пространство лжи, притворства и лицемерия. И третье — это ложь и неестественность, поскольку то, что происходит за пределами твоего дома — ложь. Люди к этому привыкают и начинают сами притворяться и лгать. Это тоже одна из черт, которую привила людям советская система.

20 лет — не настолько длительный срок, поэтому даже на молодых людях очевиден «отпечаток» советскости. Однако Грузия держит курс на отказ от советского прошлого, наверное, в большей мере, чем другие постсоветские республики. Не учитывая стран Балтии.

«ОБЩЕСТВА КАК ТАКОВОГО В БЕЛАРУСИ НЕТ — ЕСТЬ НАРОД, НАСЕЛЕНИЕ»

Роман ЯКОВЛЕВСКИЙ, политический обозреватель, Беларусь:

— Постсоветский человек — это человек, который весь облепленный «родимыми пятнами» «хомо советикус». «Государство поможет», «при советской власти было лучше, чем сейчас»... Молодежь в Беларуси, безусловно, уже другая, и ее конформизм, который активно пропагандируют государственные медиа, на самом деле, не такой устойчивый. Большинство молодежи привержено европейским ценностям, они отдалились от России. Один из мотивов этого отдаления — то, что Москва поддерживает Лукашенко. Общества как такового в Беларуси нет — есть народ, население. Наблюдая за ним сегодня, видим, как у него нарастает страх перед продолжающимся системным кризисом в стране. Граждане Беларуси в ожидании очередной девальвации, их ужасает дикий рост цен при полном отсутствии многих продуктов, которые начинают просто исчезать из магазинов. Это связано даже не с кризисом производства, а с тем, что власти безудержно экспортируют в Россию эти продукты питания...

Поколение, которое помнит советские времена еще активно. Свидетельством этого является то, что у власти в Беларуси находится такой оригинальный руководитель, как Александр Лукашенко, который как раз и пришел к власти на волне ностальгии за Советским Союзом.