«Левада-Центр» под прицелом

Целую неделю в Интернете не утихают разговоры об обысках в независимом аналитическом «Левада-Центре» (РФ). Московская прокуратура предупредила центр о недопустимости нарушения закона «О некоммерческих организациях». По утверждению следователей, если Центр финансируется из-за рубежа, то он подпадает под действие «Закона об иностранных агентах». Директор «Левада-Центра» Лев Гудков еще в начале недели заявил, что подведомственная ему организация может попросту прекратить свое существование.

В своем блоге на сайте «Новой газеты» господин Гудков написал, что общий смысл предостережения от прокуратуры сводится «к тому, что публикация результатов наших социологических исследований влияет на общественное мнение и поэтому является не научной, а политической деятельностью». Достаточно нелепо. Однако поскольку власти никак не могут воздействовать на эти исследования, то проблему проще вырубить на корню. Впрочем, так именно и поступают в авторитарных обществах, власти которых не разделяют иного мировоззрения и боятся реакции населения на свои происки.

Под проверки попали и другие некоммерческие, правозащитные и исследовательские организации: Human Rights Watch и Transparency International, «Голос» и «Мемориал». Отказ организаций становиться «иностранными агентами» (как положено по закону) вполне ясен. «...Мы не являемся «иностранными агентами» и не желаем сообщать о себе ложных сведений. Это запрещено законом. По-видимому, они ради этого устраивают такие проверки. Хотя, что они там могут найти? Каким образом нас после них можно объявить «агентами»? Непонятно», — сказала нашей газете известная российская правозащитница, глава Московской Хельсинской группы Людмила АЛЕКСЕЕВА. Проверки ее организации прошли еще в конце марте.

Сейчас под ударом — «Левада-Центр». Предлагаем нашим читателям интервью с его директором Львом ГУДКОВЫМ.

— Пока «Левада-Центр» продолжает работать. Мы обсуждаем различные варианты, как реагировать на эту ситуацию. Речь идет не о сегодняшнем дне, а вообще о возможности дальнейших исследований. В авторитарном режиме все неподконтрольное получает характер «политического». То есть либо ты поддерживаешь власть, либо противостоишь ей. Исследование политики становится равнозначным самой политике. Поэтому это создает массу проблем для нашей работы. В частности, хотя бы потому, что многие группы (из тех, кого мы опрашиваем), как черт от ладана шарахаются от всякого намека даже на то, что их опрашивают «иностранные агенты». В русском языке (как мы выяснили, проводя соответствующий опрос) люди понимают совершенно однозначно словосочетание «иностранный агент» как: «шпионаж», ведение диверсантской работы, подрывной деятельности и т.д. Поэтому даже с тенью такого подозрения работать в области социологии либо становится крайне трудно, либо вообще невозможно. Мы пробуем найти выходы из этой ситуации. Но пока (самое большое, что мы сделали) вынуждены были отозвать заявки на гранты в разных иностранных фондах и отказать иностранным партнерам в уже намеченных совместных проектах.

— Как это отобразится на деятельности Центра?

— Это сокращение поля возможностей и спектра исследований. Ничего хорошего в этом нет. Пока у нас еще есть собственные ресурсы, и мы продолжим работу. Однако уже через несколько месяцев мы столкнемся с проблемами. У нас нет других источников финансирования, кроме тех денег, что мы сами зарабатываем или получаем от совместной работы с какими-то зарубежными исследовательскими корпорациями, университетами, центрами и т.п.

— Что такого «обидного», на ваш взгляд, нашли власти в опросах и исследованиях «Левада-Центра?

— Судя по комментариям самих прокуроров и предостережениям, которые мы получили, под «политической деятельностью» они понимают все, что оказывает влияние на общественное мнение. То есть публикации данных наших опросов, комментарии, анализ, обсуждения на различных семинарах, выступления в газетах, на телевидении. Любой анализ, публикация и интерпретация наших данных — политическая деятельность. Это — признаки репрессивного государства, которое таким образом пытается подавить любые независимые организации, выходящие из-под его контроля. В этом случае я бы не рассматривал этот акт как направленный только против нас. Речь идет о широкой кампании войны с гражданским обществом, которую объявил Путин. Проверке подлежат, по последним данным, более 700 организаций гражданского общества. Они имеют разную направленность и цели: от экологических до историко-просветительных, медицинских и благотворительных. Одним словом, это касается всего спектра деятельности НКО, если их деятельность поддерживается зарубежными фондами или отечественными организациями, которые получают иностранное финансирование.

Эти проверки — не случайная вещь. Это — реакция на падение поддержки власти, ослабления доверия, протестные настроения и нежелание граждан голосовать за партию власти, а в будущем, на следующих выборах, — за Путина. Такая реакция обострила паранойю Путина о том, что идет заговор против России, «синдром оранжевой революции», который — вы прекрасно понимаете — манипуляция извне. Эта паранойя и оборачивается широкой кампанией борьбы с гражданским обществом. В этом смысле мы попали под раздачу. Мы исследовательская организация, а не гуманитарная или правозащитная организация. В целом, в этой кампании проявилась совершенно определенная репрессивная политика власти.

— Чувствуете ли вы какую-то поддержку среди российского общества?

— О самих проверках мало кто знает. Информация о них поступает очень слабо. А главный канал информации в обществе, конечно, телевидение. Там, практически нет информации, либо она настолько тенденциозна или враждебна по отношению к гражданскому сектору, что вызывает совершенно негативные эффекты. Мы замерили это, и действительно в обществе усиливается поддержка такой репрессивной политики, поскольку НКО подаются именно как «иностранные агенты», которые действуют в интересах иностранных держав.

— Что вы намерены делать дальше?

— Очень трудно сейчас сказать, что будет. Мы попробуем продолжить работу с большим риском, что за этим последуют какие-то санкции. Порядок совершенно понятный — последует предписание зарегистрироваться в качестве «иностранных агентов». А поскольку мы не пойдем на это, то дальше — штрафы, налагаемые на организацию и руководство. Если и это не будет иметь воздействия и ожидаемой властями от нас реакции, то будет принято судебное решение о ликвидации организации. Посмотрим, что будет...