НЕ ПОСЛЕДНИЙ МИФ

На «1+1» продолжает идти документальный сериал «Последний миф» — наверняка он принадлежит к одним из самых любопытных и неоднозначных кинособытий последнего времени. Как и к одной из самых любопытных акций канала «1+1» — уже хотя бы ввиду скандальности сериала, как и возможного вызова огромному числу потенциальных зрителей, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не согласятся с трактовкой истории Второй мировой войны Виктором Суворовым. «День» считает подобную демонстрацию достойной дискуссии на своих страницах — как о самих фактах, трактуемых писателем, так и о тех проблемах, которые выявляет сама возможность подобных сенсационных авторских трактовок исторических событий, их субъективных целей и объективном влиянии на массовое сознание. Влиянии тем более значительном, что оно тиражируется средствами массовой информации.

Собственно, эту дискуссию уже начали сами коллеги с «1+1» — предварив показ сериала «Последний миф» очень грамотно сделанным «эпиграфом» — мнениями о нем людей, представляющих как бы диаметрально противоположные спектры общества. Леонида Кравчука, бывшего члена ЦК КПСС, и до сих пор как бы сводящего счета с коммунистическим прошлым своей страны. Председателя комитета Международного союза участников войны, ветеранов и фронтовиков Бакушина Василия Ивановича, представлявшего ортодоксальный взгляд людей, которые, в общем-то, завоевали право и на подобную ортодоксальность своими лишениями, поражениями и победами на фронтах Великой Отечественной. И, наконец, Дмитрия Табачника, который говорил о гипотезах Виктора Суворова с точки зрения нашего «продвинутого» современного восприятия. Мы же сегодня публикуем взгляд известного киевского кинокритика Владимира Войтенко.

Каждого человека, кем бы он ни был, по большому счету, волнуют три вещи, связанные категорией времени, — сегодня, завтра и вчера. Мы прежде всего стремимся к гармонии в своем сегодняшнем дне, для чего нам нужна уверенность не только в дне завтрашнем, но и в дне минувшем. Мы стремимся к неразрывности жизненного действия; мы — для ориентации в мире — хотим постоянно ощущать причинно-следственные связи своего земного и общественного существования. Это как в классической драматургии, как в пьесе или фильме. Ведь законы этой драматургии пришли в свое время в театр и в кино, естественно, из практики человеческой жизни, а не были вымышлены каким-то чужеродным умом для человеческого развлечения. И «бог из машины», подправляющий этику действия, — это персонаж и средство примирения человека с элементом ирреальности вселенской драматургии. Поэтому абсурдистский «театр Ионеско», где все смещено и перевернуто вверх ногами, — он, скорее всего, не «от ориентации», а «от дезориентации на карте человеческой истории и человеческого бытия». Хотя он ни в коей мере не случаен: жизнь требует сильных духом, преодолевающих дезориентацию и находящих для себя и других ориентацию новую...

Телесериал «Последний миф» (авторы — Владимир Синельников и Игорь Шевцов) на канале «1+1» предлагает нам погрузиться в поле именно этих краеугольных будничных проблем. Хотя его можно воспринимать и проще, элементарнее: как такую себе историю интеллектуального Джеймса Бонда, шпиона, который «отправляется в холод».

Владимир Ризун в 1978 году предал Советский Союз, сбежал на Запад и стал Виктором Суворовым. Стал человеком, который взялся за переосмысливание истории. Он написал достаточно скандальных книжек: «Аквариум», «Ледокол», «День М»... И наиболее скандальной стала его версия Второй мировой войны. Скандальная — ибо и неканоническая: сталинский СССР начал ту войну и проиграл ее. Уже свыше десятилетия здесь и там с этой версией полемизируют наиболее серьезные очевидцы и историки той войны. Версия эта, растиражированная в книжках и статьях, становится частью массового сознания. А значит — к этой версии привыкают. (Если я не ошибаюсь, оригиналы секретных протоколов к Пакту Молотова — Рибентроппа до сих пор не найдены, но факт их существования уже давно вполне официально не воспринимается как гипотетический). Так что либо Ризун-шпион-Суворов- писатель «отправляется в холод», ведь он в обоих ипостасях осужден к смерти. Неважно, что осужден в СССР — никто из правопреемников того государства не отменял те приговоры...

Авторы сериала и Виктор Суворов действующую историю Второй мировой войны называют последним мифом ХХ века, который здесь развенчивается. Антагонисты Виктора Суворова, наоборот, его версию называют идеологическим заказом и мифом, который историю ХХ века искажает. В этом самом ХХ веке, подарившем человечеству широко доступную коммуникацию через подвижные картинки (кино, телевидение, видео, NET), едва ли не все ли исторические возмущения, скандалы и провокации довольно вплотную поддерживались экраном, а то и сходили с него. Как свидетельствует практика кино и телевидения, история — это только событийная канва для режиссуры, это своеобразные пьеса, сценарий, которые можно не только акцентировать, но и дописывать и даже переписывать. (Андрея Тарковского хулили за «Андрея Рублева» — «обезобразил» светлое прошлое одного народа, а «Храброе сердце» Мела Гибсона сыграло не последнюю роль в национальной и политической эмансипации другого). Поэтому следовало ожидать экранизации книжек Виктора Суворова. Лет пять назад экранизировали его «Аквариум» (Польша — Германия — Украина) как художественное произведение — телесериал о шпионски противной жизни ГРУ (Главного разведуправления) СССР. И вот теперь «Последний миф» — сериал документальный...

Но шпионская жизнь — это жизнь наивысшей пробы актерская. Ризун-Суворов и теперь ежедневно, чтобы выйти на улицу, надевает парик и накладывает грим. И, вероятно, никто как шпион не может почувствовать, что не только течение современной жизни, но и историческое поле — это поле переменчивой драматургии и ситуативной режиссуры. Поэтому вопрос вида и жанра — это всего-навсего вопрос стилистики. (И некоторое стилистическое смещение жанров в сериале ничего в содержании принципиально не меняет, разве что добавляет зрелищности: сценографическая идея принадлежит знаменитому сценографу Московского театра на Таганке Давиду Боровскому, а художником картины выступает один из лучших кинохудожников России Борис Бланк!). Ведь каждый фильм «на историческую тему» — это так или иначе интерпретация и переписывание истории. Вопрос только один — это касается деталей, боковых линий или генерального сюжета. Следовательно — касается прошлого сотен людей, тысяч, а может, миллионов.

«Последний миф» касается миллионов.

И, как я понимаю, дело даже не в том, может ли он изменить какую-то фактологию. Он стремится изменить сознание — имперское сознание постимперских народов. Ведь оно довольно густо заквашено и замешано именно на той войне. Неправда, что эта война уже очень далеко от нас. Она правит миром и нами. Даже если мы каким-то чудом этого слепо не замечаем. И правда той войны и ее результатов, кажется, еще более горькая, чем то, что подается в «Последнем мифе»...