Новые информационные войны

Информационная стрельба и взрывы, не уступавшие военным, сотрясали российские и грузинские СМИ в течение последней недели. Эта — информационная — война стала поводом для многих публикаций, где нашлось место для обвинений в фальсификациях и манипуляциях в адрес всех медиа — и российских, и грузинских, и украинских, и даже монстров «CNN» и «BBC». Потребитель мог просто захлебнуться в потоках пропаганды — СМИ подавали противоречивую, а иногда — кардинально противоположную информацию о событиях в Южной Осетии, городах Грузии, которая на выходе оказывалась и вовсе не информацией.

«Российские граждане, не имевшие доступа к иным источникам информации, кроме официальных, оказались в полной информационной изоляции. Степень манипулирования общественным мнением, а также степень и скорость доведения общества до массовой истерии являются бесспорным достижением режима и представляют бесспорную и беспрецедентную угрозу российскому обществу», — пишет в своей статье «Вторая грузинская война. Предварительные выводы» для аналитического интернет-издания «Ежедневный журнал» бывший советник президента Российской Федерации, старший научный сотрудник Центра по глобальной свободе и процветанию Института Катона (США) Андрей Илларионов.

В еще одной публикации в этом же СМИ обозреватель радиостанции «Эхо Москвы» Антон Орехъ высказывает претензии уже не только к российским СМИ: «В современной истории мы видели это во время первой войны в Ираке, которую «провела» CNN. Война во всех подробностях. Война-шоу... Но во время второй войны в Ираке мы увидели еще ярче, как много значит пресса в районе боевых действий. CNN опять вышла на прямую наводку. И проиграла. Проиграла одному-единственному человеку. Министру информации Саддама аль-Сахафу, который... в день взятия Багдада утверждал, что американцы «не контролируют даже Ум-Каср» — порт, захваченый еще в первые дни войны. Сахаф стал популярен, как поп-звезда, и своей клоунадой практически свел на нет весь пропагандистский эффект огромного информационного монстра — США...

Тогда я полез на сайты зарубежные — CNN, ВВС. И вот тут я испытал еще большее потрясение! К отечественной пропаганде я был готов, я живу с ней, с маленьким перерывом, всю жизнь. Не то, чтобы я верил до сих пор в святость и незамутненность иностранных коллег, но такого все-таки не ожидал. На сайте CNN — заголовок: «После вторжения российских войск погибло 1600 человек». Далее обеспокоенность Буша, несколько цитат из Саакашвили об агрессии и вероломном нападении России... И тому подобное без конца».

Добавим от себя: вспомните ситуацию с куклой Гитлера, когда ведущие мировые СМИ ретранслировали очень сомнительный сюжет российского канала. Это была довольно масштабная дискредитация.

Тем временем как с российских экранов шла пропаганда, грузинское телевидение новостей вообще избегало. По свидетельствам очевидцев, в это время телеканалы Грузии «крутили» голливудские боевики. «Вместо новостных программ по телевизору поет хор», — пишет в своем блоге жительница Тбилиси.

В этой войне интернет был задействован на полную. Хакеры атаковали, а фальсификаторы — манипулировали. Тем не менее, первая (и, надеемся, последняя) война XXI века продемонстрировала антиинформационную природу традиционных СМИ в экстремальных ситуациях. В критический момент медиа оказались неспособными к объективному освещению событий. Мы не знали, что происходит на этой войне, мы не видели синхронов, не было прямой речи обычных осетинцев, грузин, участников противостояний. Единственным источником правдивой информации оставался интернет. Правда, истина там была не одинока. Она сосуществовала с огромным количеством наглой лжи и провокаций. А источниками правдивой информации «с места события» могли, в частности, служить блоги журналистов (например, Юрия Луценко), находившихся на конфликтной территории, а также электронные дневники жителей Цхинвали, Тбилиси, Поти. Еще одна инновационная беспрецедентность — появление в одном из печатных СМИ статьи, которая была фактически распечаткой смс-переписки с человеком, во время начала (что существенно) конфликта находившимся в Южной Осетии.

Блоги стали источником не только репортажной информации, но и качественной аналитики и стремлений журналистов расставить все точки над «i» в этой войне — без цензуры и редакторских правок. «У меня нет веры в безупречность грузинской армии. Дело не в этом. Дело в том, что страсти улягутся, а нам жить. Жить на одной земле, под одним небом, жить рядом, — эмоционально пишет в своем блоге обозреватель «Новой газеты», политолог, публицист Борис Вис. — И желательно жить без ненависти, без подозрений, что сосед-еврей по ночам запасается кровью христианских младенцев, что грузины — фашиствующее ... ворьё, что русские девки — б..., что осетины — тупые мстительные уроды, что чеченец-мусульманин тайно лелеет планы взрыва себя и гвоздей в вагоне метро... Как мы собираемся жить, если 98% из нас верит в эти потоки дерьма, льющиеся в уши со страниц, экранов и репродукторов СМИ?»

Какие основные приемы использовали страны во время ведения информационной войны? Была ли это «классика» в духе советской пропаганды или что-то более новое? Ввязались ли в эту войну иностранные, в частности, украинские СМИ? С этими вопросами мы обратились к экспертам.

Наталья КОСТЕНКО, доктор социологических наук, завотделом социологии культуры и массовой коммуникации Института социологии НАН Украины:

— События в Грузии и Южной Осетии сами по себе настолько несовременны, что их даже сложно соотнести с настоящим временем. И все информационное сопровождение было таким же архаичным со всех сторон. Было странно, что и российские, и украинские, и иностранные СМИ использовали очень традиционные свои модели, которыми они обычно пользовались в подобных случаях. Это был классический пример пропаганды. Относительно грузинских медиа сказать ничего не могу, потому что не имела возможности их отслеживать. Тем не менее, я не думаю, что любой из этих источников был настроен на то, чтобы освещать событие беспристрастно, поскольку оно очень прямо касается различных интересов и просто не поддается беспристрастному освещению.

Использовался, в частности, прием мифа. Его основной мотив — натурализация концепта, то есть какая-то идея, событие, явление подается так, как будто это естественно и не нуждается в каких-либо обоснованиях. Это было с обеих сторон. Часто встречались моменты запугивания. Это было и на украинских каналах. А на российских была введена странная терминология — принуждение к миру. Странная формула, которая отсылает нас, между прочим, в довоенные годы прошлого столетия, когда речь шла об умиротворении агрессора и так далее. Это все еще из этой лексики. Такая информационная политика всегда имеет двойной эффект — его очень сложно просчитать. С одной стороны, люди устали от этого и понимают, что к чему. С другой стороны, эта звучащая эмоциональная лексика (даже сама тональность голоса), конечно, не может не влиять. Этой ситуацией очень легко воспользоваться. Агрессивно настроенные группы — неважно с какой стороны — могут в такой момент накручивать ситуацию. Это может быть какой-нибудь незапланированный митинг, который приведет к очень конкретным негативным последствиям. Этим легко воспользоваться, это та ситуация, благодаря которой можно легко манипулировать общественными группами.

Сергей МАКЕЕВ, доктор социологических наук, завотделом Института социологии, экс-директор Центра политического анализа и консультирования:

— Я думаю, что это не столько советские, сколько технологии XXI века. Потому что ситуация с новыми СМИ радикально изменилась. Каналов информации стало очень много, и отсюда — разнообразие приемов фальсификации и введения в заблуждение всех, кого можно. Способов донести полуправдивую, неправдивую и абсолютно неправдивую информацию стало очень много. И даже способов распространения слухов стало значительно больше.

Война — такая плохая штука, что правду о ней сказать невозможно. Поэтому все — кто сознательно, кто бессознательно — говорит отсебятину. Называть ли эту отсебятину войной — я не знаю... Это естественные посылы современного общества. И украинские СМИ в эти естественные посылы включились очень активно, при чем преимущественно на одной стороне. Люди, ответственные за проведение политики, предлагают определенный словарь. Он, как правило, направлен на оправдание собственных действий и их представление в лучшем свете. Или в худшем — зависит от ситуации. Легче всего, конечно, придерживаться этого словаря (с теми же «миротворцами», «агрессорами» и так далее). СМИ с легкостью принимают этот язык и не пытаются создать собственный.

Виктор КРАВЧЕНКО, политолог, Днепропетровск:

— Информационные кампании начали сопровождать кампании военные, наверное, еще во времена Древнего Рима. Приличный повод для начала войны правители всегда искали для того, чтобы прикрыть истинные цели. При этом нередко черное выдается за белое, а белое за черное. Делается это для того, чтобы обосновать перед согражданами необходимость жертв ради достижения политической и военной цели, а также чтобы привлечь на свою сторону максимально возможное количество сторонников за рубежом. Не стал исключением и нынешний конфликт в Закавказье — где грузинская сторона, обстреливая жилые кварталы из установок залпового огня, говорила о восстановлении конституционного порядка на территории своей страны, а российская — о принуждении к миру агрессоров, защите собственных граждан и миротворцев. Обращает на себя внимание, что Россия на этот раз полностью вооружилась терминологией стран НАТО периода миротворческой операции на Балканах и, в частности, в Косово. С первых часов конфликта зазвучали знакомые уху европейцев и американцев термины «этнические чистки» и «геноцид», сравнения Цхинвали со Сребреницей. В ответ посыпались обвинения России в «чрезмерном применении силы» — примерно так, как сама Россия в свое время критиковала НАТО за бомбардировки городов Югославии. Думаю, что при этом Запад попал в собственный капкан, поскольку крыть свои же аргументы, применявшиеся в войне на Балканах, теперь совсем непросто. В каком-то смысле Россия выиграла не только военную кампанию, но и кампанию информационную. Как бы там ни было, западные страны, которые явно сочувствуют Грузии, практически ничего не смогли противопоставить России. Хотя в информационном плане отделением Косово? Возможно, западные информационные технологии, сыгравшие немалую роль в том, чтобы склонить общественное мнение в пользу отделения этого региона. И признания его самостоятельным государством. Впервые использованы в собственных целях. Во всяком случае, нынешний конфликт в Закавказье дает пищу для подобных размышлений.

Олег САНЖАРЕВСКИЙ, кандидат исторических наук, доцент:

— Во время конфликта использовались старые информационные технологии. В частности, общий, уже известный набор методов информационного противодействия, таких, как дезинформация и навязывание общественности своего мнения. Наблюдались попытки не допустить журналистов в зону военных действий. Можно было заметить, что репортажи велись только в первый день, а далее транслировались уже снятые одни и те же кадры. Происходил выброс большого количества разноплановой информации в эфир с целью дезориентировать общественность. Следовательно, использовались старые методы информационного противодействия. По поводу адекватности украинских и международных средств массовой информации могу сказать, что ситуация была очень разной. Можно отдельно рассматривать Восток и Запад. Например, кубинские СМИ и СМИ стран СНГ поддержали Россию, а белорусские заняли нейтральную позицию, чем спровоцировали протест со стороны российского посольства. СМИ Запада в основном заняли антироссийскую позицию. Здесь стоит отметить, что политическая позиция страны и освещение конфликта в СМИ очень похожи. Например, Британия назвала Россию агрессором, в то время как немецкие СМИ сказали, что позицию России можно понять. В общем, большинство СМИ стран ЕС определили действия России как преступные и поддержали Грузию. Ситуация с украинскими СМИ такая же разная, как и сама Украина. Например, газета «Киевские ведомости» заняла открыто антигрузинскую позицию. Однако большинство украинских СМИ поддержали Грузию. Есть газеты, которые действительно освещают события объективно, ведь нужно учитывать то, что Грузия все-таки открыла огонь из оружия массового поражения. Однако объективности в освещении событий действительно мало с обеих сторон. Ведь нужно определенное время для объективного анализа ситуации.

Сергей БЕЛОШИЦКИЙ, кандидат исторических наук, Хмельницкий:

— Характер освещения вооруженного конфликта в Южной Осетии и Грузии предполагал использование средствами массовой информации старого и хорошо изученного еще со времен «холодной войны» набора приемов дезинформации и манипуляции.

Например, отслеживая ситуацию по телевидению и отечественным интернет-ресурсам было совершенно невозможно составить цельную картину происходящего. Вместо аналитического и строго хронологического изложения событий журналисты вбрасывали в массовое сознание целый рой коротких сообщений, которые формировали исключительно эмоциональное восприятие происходящего. Ощущалось, что большая часть информационных сообщений готовилось не известными журналистами из подвалов Цхинвали или Гори, а анонимными политтехнологами из офисов организаций, сотрудничающих с правительствами своих стран.

Создавалось ощущение, что практически все СМИ оказались мобилизованы для ведения информационной войны. Каждый пользователь СМИ ощутил себя на время солдатом, мобилизованным на войну, где он должен занять четко определенное ему государством место в боевых порядках «наших хороших» против «не наших плохих». К большому сожалению, украинские СМИ продемонстрировали высокую степень уязвимости со стороны политического заказа на характер освещения этих событий. Подавляющее количество телеканалов заняли одностороннюю позицию, навязанную глобальными интересами США в евроазиатском регионе.

Однако, кроме американской и российской точек зрения на вооруженный конфликт (оправдывающих участие в нем своих стран), существует еще и европейская. Именно старая Европа, заинтересованная в стабильности на своих окраинах и не вовлеченная в конфликт напрямую, достаточно адекватно и взвешенно освещает произошедшие на Кавказе события. Поэтому могу посоветовать любителям профессиональной и объективной журналистики воспользоваться интернетом и познакомиться с материалами французских, немецких и британских печатных изданий. Думаю, они сразу почувствуют разницу.

Владимир ПРИТУЛА, глава общественного комитета по мониторингу свободы прессы в Крыму:

— Если отыскивать что-то новое в той информационной войне, которую, по формуле Геббельса, что чем больше ложь, тем легче в нее верят люди, в дни конфликта вела Россия против Грузии и Украины в том числе, то можно сказать, что новыми были только массовые кибернетические атаки против сайтов Грузии и независимых веб-ресурсов самой России. Они были действительно сломаны уже в первые часы конфликта и перестали быть источниками правдивой информации для мира.

Остальные методы были теми же, которые использовались Россией еще в 90-х годах прошлого века против Украины во время спора по вопросам статуса Севастополя и раздела Черноморского флота. Среди них доминировал «Метод большой лжи». Например, Кокойты в первые часы заявил кому-то, что уже есть от 1,5 до 2 тысяч жертв, и эта невероятная и, как свидетельствует дальнейшая информация, специально преувеличенная и запущенная в информационное пространство цифра стала доминировать во всех сообщениях. Этот же метод доминировал и в других случаях, когда, например, было заявлено, что Цхинвали уже взят в первый же день, хотя россияне брали его практически три дня. Можно привести и другие примеры «большой лжи», которая проистекала из российских источников, но читатель и сам это может легко сейчас увидеть. Дело только в том, что большинство украинских СМИ в данном случае не стали анализаторами этого информационного процесса, а послушно повторяли сообщения российских СМИ даже без осмысления и интерпретации. На то есть две причины: удивительный непрофессионализм большинства наших украинских журналистов и сознательное исполнение роли ретрансляторов, а также подкрепление российской лжи своими источниками и комментариями по причине влияния и контроля над ними российских структур.

И это тем более странно, что даже не все российские СМИ доверяли сообщениям своих агентств. Так, например, в передачах радио «Эхо Москвы» ведущий обязательно после трансляции таких сомнительных сообщений отмечал, что это сообщение только одной стороны и не следует ему верить не дождавшись сообщений из независимых источников. А наши СМИ повторяли явную российскую ложь даже без каких-либо оговорок.

Опять вынуждены констатировать, что за небольшими исключениями Украина в большинстве случаев проиграла эту информационную в войну, которая является частью системной и длительной сетевой войны России против Украины. Здесь встает вопрос, как именно следует противодействовать информационным спецоперациям России против Украины? Конечно, следует повышать профессионализм наших журналистов, следует уменьшать влияние и контроль российских структур над украинскими СМИ, в том числе и прекратить доминирование российских СМИ в украинском медиа-пространстве. Однако этого недостаточно. Этот вопрос стоит рассмотреть на СНБО отдельно. Нужен целый комплекс правовых, организационных, финансовых, образовательных и подобных мероприятий, и усилия как Президента Украины, так и правительства, а также всех государственных органов должны быть направлены на то, чтобы прекратить влияние российской сетевой войны на Украину в любых ее формах. Однако при одном условии — эти методы не должны повредить свободе слова в Украине, они только должны препятствовать злоупотреблению свободой слова, прекратить безнаказанность такого злоупотребления. Открытая и преднамеренная ложь, участие СМИ в спецоперациях, преступный непрофессионализм журналистов, особенно в интересах другого государства, должны наказываться как минимум отлучением от профессии, а как максимум — привлечением к строгой уголовной ответственности.