«Нужно пересмотреть вопрос информационной безопасности Европы»

Генеральный директор Литовского национального радио и телевидения Аудрюс Сярусевичюс прибыл в Украину накануне создания общественного телевидения, чтобы поделиться опытом. В Литве оно появилось на базе государственного вещателя еще в 1996 году. Сейчас там транслируется три общественных радиоканала (общий, классической музыки и для молодежи) и четыре телеканала (общий, культурно-образовательный, канал для литовцев за рубежом и hd-канал). Среди разнообразного контента литовского общественного телевидения есть и украиноязычная программа Trembita, которую делают литовские украинцы. «День» расспросил Аудрюса Сярусевичюса о том, как работает общественный вещатель в Литве, а также о литовском опыте противодействия российской пропаганде. Разговор состоялся в помещении Национальной телекомпании Украины в киевском телецентре.

— Господин Сярусевичюс, почему для Литвы так важно было в свое время иметь общественное вещание?

— Думаю, по-настоящему важность общественного вещания зритель сможет осознать только тогда, когда оно исчезнет. В Британии, Германии, других странах Европы оно давно воспринимается как что-то привычное. Общественное вещание — это неотъемлемая составляющая демократии. Поэтому, когда меня иногда спрашивают, может ли оно возникнуть, например, в России, я однозначно отвечаю «нет» — ведь для этого в стране должна быть оппозиция. Первоочередные задачи общественного вещания — это развитие гражданского общества и воспитание молодого поколения. Оно должно быть альтернативой коммерческим каналам и массовой продукции, должно демонстрировать другой уровень, рассчитанный на другие вкусы. Но это — прежде всего инструмент демократии, а не самоцель. В Литве общественное вещание на самом деле появилось не в 1996 году, когда был принят закон и созданы соответствующие структуры, а гораздо раньше. Закон лишь утвердил то, что де-факто уже существовало. Уже в 1988 году, когда в стране начались демократические процессы, литовские медиа фактически стали свободными, в том числе и государственные радио и телевидение. Хотя конечно и бывшая коммунистическая, и новоизбранная демократическая власть пытались оказывать на них влияние. Потом после долгих дискуссий все же было решено учредить Литовское национальное радио и телевидение, но создавалось оно уже на существующей базе — эфир, в общем, не сильно изменился. На тот момент телевидение в Литве уже давно работало на зрителя, а не на власть. В Украине почему-то все ждут, что с созданием общественного вещания что-то должно кардинально измениться. Я же считаю, что работать над соответственными инновациями в эфире нужно уже сейчас.

— Появление нового вещателя как-то повлияло на медиа-рынок?

— Фактически медиа-рынок в Литве появился вместе с нами — это были параллельные процессы. Первые коммерческие радиостанции появились уже в 1989—1990 годах, а чуть позже и телеканалы. Сейчас в Литве около 12 национальных каналов. Различия в сетке вещания тоже проявились почти сразу. Зритель уже знал, что у нас в эфире, например, никогда не будет столько криминальных передач и «бульварщины», как у коммерческих каналов. Меньше на ЛРТ и развлекательных программ. Вместо этого — объективные новости, передачи о жизни страны. Последний пример — событие в Украине, которые вызвали в литовском обществе огромный интерес. В этом плане мы опередили коммерческие каналы — наши трансляции с Майдана имели большие рейтинги, чем Евровидение! Вы можете долгое время не замечать, что общественное вещание существует, но когда происходят эпохальные события, зритель знает, что нужно включать именно нас.

— Знаю, что в Литве одно время рассматривали возможность финансирования ЛРТ за счет непосредственных пожертвований зрителей. Почему от этой идеи отказались?

— Тогдашней власти не хватило политической воли. Да и в народе новые налоги не очень популярны. Хотя в Германии, например, нужно платить налоги даже за церковь, которую ты посещаешь, но там — другая традиция. С нового года мы вообще отказываемся от рекламы. ЛРТ будет финансироваться исключительно за счет бюджета. За нами будет зафиксирован определенный процент, благодаря чему мы больше вообще не будем зависеть от воли правительства. Но это — лишь одна из возможных моделей финансирования. Систем может быть много — главное, чтобы они действовали. Единственное условие — власть не должна влиять на контент.

— Российские каналы начали блокировать в Литве еще задолго до аннексии Крыма и российской агрессии на Донбассе. Так, в 2013 году за искаженное изображение событий января 1991 года в Вильнюсе было приостановлено вещание балтийской версии «Первого канала». Очевидно, такое решение повлекло упреки в нарушении норм свободы слова. Как Литва отвечает на них?

— Пропаганда войны и ненависти на национальной почве запрещены в Литве даже на уровне конституции. В случае войны в Украине все это мы как раз и имели возможность наблюдать на экранах российских телеканалов. Так или иначе, но во всем мире телевизионный рынок определенным образом регулируется. Демократия и в частности демократическая пресса всегда играет по правилам, но когда на поле появляется игрок без правил, оказывается, что она не способна ему противостоять. Он может позволить себе наплевать на свободу слова, на разнообразность мнений, демократические институты — нет. Иногда преступник оказывается сильнее, чем человек, который соблюдает закон. Это — очень актуальный сегодня вопрос, но однозначного ответа на него нет. Эффективно ли отключение российских каналов? Не уверен. Ведь мы живем в глобальном мире информации, у всех есть доступ к Интернету. Этот шаг имел целью скорее не запретить зрителям смотреть определенный эфир, а сделать предупреждение каналу.

— Повлияла ли как-то информационная война, развязанная Россией против Украины, на отношение к информационной безопасности в Европе?

— Для нас в Литве это было действительно чем-то новым. Оказалось, никто к этому не был готов. Нужно пересмотреть вопрос информационной безопасности Европы. Но все же я считаю, что лучшее оружие против пропаганды — это объективная журналистика. Антипропаганда всегда сама рискует превратиться в пропаганду. Ми же, зная, что часть жителей Литвы смотрит российские каналы, пытались как можно больше и объективнее освещать события в Украине. Наши журналисты постоянно ездили сюда за материалами. Когда в Киеве я впервые посмотрел новости украинских каналов, то понял, что здесь действительно война. Люди в Литве тогда не совсем это понимали — надо было им объяснить. Мы, прежде всего, пытались предложить зрителю альтернативный взгляд — взгляд на Украину из самой Украины. С июля канал LRT Kultura показывает русскоязычные новости украинского «5 канала». Этот проект нашел своего зрителя — только в Интернете каждый день его смотрят около полторы тысячи человек. Считаю, что события в Украине должны изменит подход к регулированию вещания во всем мире. Мы должны быть готовыми к таким угрозам — нужно выработать правила, как действовать с теми, кто не признает никаких правил. Думаю, что все в Европе это понимают. И хотя одного рецепта нет, демократический мир, по крайней мере, осознал, что его ресурсы для борьбы с этим явлением недостаточны. Самое главное при поиске этих новых возможностей не свернуть с демократического пути.

— Как и в Украине, в Литве есть существенная российская диаспора. Очевидно, что Россия может попытаться использовать ее для создания «пятой колонны». Осознает ли правительство эту опасность и понимает ли оно необходимость внутренней интеграции этих людей?

— Такое понимание есть. Особенно активно этот вопрос поднимается в свете последних катаклизмов. Сегодня мы спрашиваем себя, что было сделано для интеграции за эти 20 лет. Об особых успехах здесь говорить сложно. Конечно, в значительной мере интеграция происходит сама собой, ведь на протяжении длительного времени эти люди жили в совсем другом обществе — русские Литвы учатся в литовских школах, знают язык, общаются. Что касается российского телевидения, то, на мой взгляд, проблема не столько в том, что его смотрят представители диаспоры, как в том, что и многие литовцы до сих пор понимают русский язык... Преимущественно они смотрят российские каналы ради какого-нибудь фильма, но одновременно, иногда даже не осознавая этого, получают и дозу пропаганды. Как и в случае с армией, остается одна альтернатива — или мы кормим свою, или чужую. Русские Литвы живут в условиях демократии и у них есть гораздо больше источников информации, чем у людей в России. Понятно, что в частности и события в Украине они воспринимают по-другому. С другой стороны, у них возникает моральный вопрос — как к этому относиться. Всё-таки это их родина. Наверное, от осознания этого появляется определенный психологический дискомфорт. Москва же понимает, что нелояльные к путинскому режиму русские представляют для нее опасность, поэтому и пытается как можно дольше сохранить их в сфере своего влияния.