Пулитцеровская премия и репутационный момент

На днях были объявлены лауреаты Пулитцеровской премии за 2012 год. Саму премию в размере 10 тысяч долларов победителям вручат в Нью-Йорке 7 мая.

Пулитцеровская премия является одной из самых престижных наград в сфере журналистики. Не из-за размера денежного вознаграждения — оно в действительности достаточно скромное. Эта премия, основанная американским журналистом венгерского происхождения Джозефом Пулитцером, делает огромную честь своим владельцам. Она присуждается с 1917 года за достижения в театральном искусстве, литературе, музыке и журналистике.

В этом году списку победителей присущ выразительный социальный акцент. Награды получили журналисты или издания, материалы которых помогли предотвратить насилие, разоблачить коррупцию или злоупотребление служебным положением. Например, в номинации «За служение обществу» победила газета The Philadelphia Inquirer. Издание получило премию за ряд материалов о насилии в школах города, в частности, совершённого детьми относительно детей. Эти публикации помогли активизировать реформы, направленные на повышение безопасности учителей и школьников.

Премию за наилучшее журналистское расследование получили корреспонденты Associated Press и Seattle Times. Журналисты AP были удостоены награды за репортажи о нью-йоркской полиции, сотрудники которой в рамках борьбы с терроризмом вели тайную слежку за мусульманской общиной города. А корреспонденты Seattle Times — за серию статей о лечении тяжелобольных пациентов метадоном (наркотический препарат) в штате Вашингтон.

В номинации «Оперативный репортаж» были отмечены материалы издания The Tuscaloosa News из штата Алабама, которые освещали последствия разрушительного торнадо. Действия редакции, которая параллельно с традиционными источниками активно применяла возможности социальных сетей, помогли в поисках исчезнувших людей.

Награду за мастерство получил корреспондент New York Times Девид Коченевски за серию репортажей о том, как большие корпорации и бизнесмены используют пробелы в законодательстве для уклонения от уплаты налогов.

А премию за лучшую репортажную фотографию получил фотокорреспондент Agence France-Presse Массуд Хоссайни, который сделал снимок девочки, выжившей после теракта в Кабуле. Для агентства эта награда стала первой за всю историю вручения Пулитцеровских премий.

Признание в номинации «За международный репортаж» получил обозреватель издания New York Times Джефри Джетлмен за освещение вооружённых конфликтов и проблем, связанных с голодом людей в странах восточной Африки.

Интересно, что в истории Пулитцеровской премии уже был прецедент, когда награду вручали автору New York Times, который был причастен к теме голода. Но в Украине. Этим журналистом был Уолтер Дюранти, который наличие массовых смертей от голода в 1932—1933 годах на украинских территориях отрицал. Собственно, награда Дюранти является репутационным пятном на страницах истории Пулитцеровской премии.

«Уолтер Дюранти, рожденный в Ливерпуле (Англия) в 1884 году, всегда был этаким негодяем и откровенно наслаждался своим умением выходить сухим из воды. В 1921-м он стал одним из первых журналистов, допущенных в Советский Союзу», — писал известный исследователь Голодомора Джеймс Мейс в «Повести о двух журналистах» («День» № 120 от 16.07.2003). Собственно, Дюранти занял ведущую позицию в информационной кампании Советского Союза против британского журналиста Гарета Джонса, который, пройдя 40 миль по голодающим сёлам Украины, одним из первых рассказал в мировой печати о Голодоморе.

«До ранней весны 1933-го о том, что голод свирепствует на Украине и на Кубани, где две трети населения составляли украинцы, в Москве знали и иностранные дипломаты, и иностранные корреспонденты, и даже простые люди... Иностранным корреспондентам запретили ездить в районы бедствия. Расспросив коллег в Москве — понятно, на условиях, что их имена не будут упомянуты, — он (Гарет Джонс. — В.С.) решил, что стоит нарушить запрет и купить билет на поезд в эти места как частное лицо, что не запрещалось.

Попав туда, он опять использовал свой простой, но логический метод — сойти с поезда и идти пешком, пока не убедишься, что сошел с проторенной дороги, а затем начать разговаривать с местными жителями. Он провел там две недели, прошел приблизительно 40 миль, разговаривал с людьми, ночевал в их хатах и был охвачен ужасом от увиденного. Поспешно вернувшись в Москву и покинув Советский Союз, Джонс сделал первую остановку в Берлине, где ему удалось дать пресс-конференцию и написать серию статей о трагедии, которую он видел собственными глазами. «Я прошел через множество сел и двенадцать колхозов. Везде я слышал плач: «У нас нет хлеба, мы умираем...» («Манчестер гардиан», 30 марта 1933)», — рассказывал Джеймс Мейс в уже упомянутой «Повести о двух журналистах».

Из уст конфидента премьер-министров и миллионеров, человека, который взял интервью у Гитлера и Муссолини, такое заявление звучало угрожающе для Советской власти. По крайней мере, его не могли проигнорировать. Тогда и начинается массовая информационная кампания против Гарета Джонса, в которой именно Уолтер Дюранти сыграл одну из самых заметных ролей.

31 марта 1933 года New York Times напечатала статью «Русские голодны, но не умирают от голода», в которой Дюранти пишет: «Такие «страшилки» появляются регулярно, а правда заключается в том, что положение действительно тяжелое, в управлении сельским хозяйством действительно были перекосы, и чиновники Комиссариата сельского хозяйства, которые больше всего провинились, получили соответствующее наказание. В действительности нет ни голода, ни голодных смертей... Если из-за климатических условий урожай пропадет, как это было в 1921 году, России будет действительно угрожать голод. Если нет — нынешние трудности быстро забудут».

Впрочем, пикантность ситуации заключается в том, что журналист не просто ошибался, он сознательно писал неправду. В частных беседах Дюранти признавал Голодомор совершенно откровенно. 26 сентября 1933 года в частном разговоре с Уильямом Стренджем, сотрудником британского посольства в Москве, он сказал: «Вполне вероятно, что в прошлом году в СССР 10 миллионов человек погибло, прямо или опосредованно, из-за дефицита продовольствия».

«В его беспринципности было что-то энергичное, живое до абсурдности, что делало его постоянную ложь на удивление захватывающей», — так охарактеризовал этого журналиста молодой английский социалист Малкольм Маггеридж. Поэтому то, что имя Уолтера Дюранти — до сих пор в списках награжденных Пулитцеровской премией, бросает тень на ее репутацию. Конечно, ошибиться может любое жюри. Но здесь речь идет не только о досадной ошибке. За восемьдесят лет, прошедших со времени присуждения награды Дюранти, в комитет Пулитцеровской премии неоднократно обращались — сначала племянница Гарета Джонса Маргарет Сириол Колли, а впоследствии Украинская канадская ассоциация гражданских прав в сотрудничестве с украинскими организациями всего мира — с просьбой аннулировать премию. Собственно, с 2003 года продолжается интернациональная кампания под лозунгом «поступить справедливо», к которой приобщился и «День». В том же 2003-м году от имени редакции мы разослали письмо членам Пулитцеровского комитета и в редакцию New York Times, в котором выразили свое отношение к деятельности Дюранти и призвали аннулировать его премию. К сожалению, мы не получили никакого ответа на это письмо. На то время нас не поддержали и украинские коллеги из других изданий, хотя горячо и самоотверженно поддерживали наши читатели. Сейчас ситуация изменилась. Все больше журналистов поддерживает требование «очистить» Пулитцера.

Эта ситуация — пример глухоты Запада к неудобным темам. Ведь разговор о голоде в Африке не влечет за собой никаких неприятностей. А признание Голодомора в Украине как в начале ХХ века, так и сегодня — дело неблагодарное. Только при такой позиции возникает моральный дисбаланс, ведь Пулитцеровская премия должна вручаться, в частности, за соблюдение высоких журналистских стандартов, к которым так настойчиво апеллирует Запад... И мораль из перечня этих стандартов пока еще никто не вычеркивал.

Хотя история знает и другие случаи, когда Запад поступался моральными принципами ради конъюнктурных политических интересов. Один из самых ярких — Катынь. Когда во время Второй мировой войны было разоблачено преступление сталинской системы против польских военнопленных офицеров, как британское, так и американское высшее руководство закрыло на него глаза. Например, Уинстон Черчилль назвал отчет британского посла при польском правительстве в эмиграции сэра Оуэна О’Мелли о катынском деле «слишком хорошо написанным», поскольку хорошие отношения со Сталиным на то время были важнее. А в письме к Сталину британский премьер писал: «Я изучаю возможность заставить молчать те польские газеты в нашей стране, которые нападают на советское правительство...» Промолчала также и «свободная западная пресса». В итоге полякам понадобилось почти полвека консолидированных усилий, чтобы правду о Катыни признали в официальном Западном мире. Украина пока еще такой консолидированностью похвастаться не может, потому Уолтер Дюранти остается обладателем Пулитцеровской премии. Надолго ли?