Репортажи из ада

Книга польского журналиста Войцеха Пестки «До свидания в аду», которая вышла в этом году в переводе на украинском языке в львовском издательстве «Астролябія» при поддержке Генерального консульства Республики Польша в Луцке и польского Института книги, читается легко и в то же время нелегко. Легкость обеспечивает стиль репортажа. Но нелегким является содержание книги. В ней говорится о страшных вещах. А еще книга заставляет задуматься о многом.

В книге речь идет о людях, судьбы которых поломала Вторая мировая война, прежде всего, советский тоталитаризм. Говорится и о людях, судьбы которых и дальше продолжают ломать те удаленные от нас во времени исторические события. Эти люди — преимущественно поляки. Или полуполяки. Но не только. Есть и украинцы, белорусы, латыши. Как правило, это люди, которые родились или жили в СССР. Познали прелести «социализма». Да и большинство героев книги живут на постсоветском пространстве. И хотя они — граждане независимых государств, но продолжают чувствовать давление советского прошлого.

Есть в книге своеобразные репортажи о литературных классиках — Бруно Шульце и Станиславе Винцензе. Есть репортажи о знаковых лицах — писателях Кнутсе Скуениексе, Язепе Янушкевиче, Виктаре Хурсике, связной Романа Шухевича, Дарке Гусяк. Уже то, что польский автор пишет (в целом положительно!) о связной руководителя УПА, о многом говорит.

Но, на мой взгляд, интересны не столько репортажи об известных людях, сколько репортажи о людях простых. Например, меня поразил репортаж «Две женщины преклонных лет». Здесь идут параллельные рассказы двух женщин — волынянки Надежды Артемовой и галичанки Теодозии Плитки-Сорохан, которые прошли советский ГУЛАГ. И одна и вторая происходили из простых крестьянских семей, не интересовались политикой. Но обе стали жертвами «красных освободителей». От их бесхитростных рассказов мороз пробегает по коже.

Вот рассказ Т. Плитки-Сорохан о «гуманном» советском правосудии: «Месяц держали в пивнице (погреб. — П.К.) без окон, на размокшей глине. Люди в камере умирали. Судили нас 18 августа 1945 года, это называлось «военная тройка». У меня не было сил. Перед судом нас загнали в баню, принялись поливать водой и сдирать струпья с кусками глины. А в бане что-то необычное: в коридоре стояли корзины ягод, вишен... в воздухе повсюду витал запах лета, фруктов... и никто не попытался взять хоть одну ягодку».

А вот рассказ Н.Артемовой о том, как ее отправляли в Сибирь: «Июль горячий, знойный. Конвоиры со всех сторон. Каждого из нас в том, в чем был, забрали из дома. Привезли нас на железнодорожную станцию Луцк. Меня провожал отец-фронтовик. По тротуару он шел в военной форме. Сначала царила ужасная тишина. Отец умолял солдат из конвоя разрешить ему попрощаться с дочкой — не разрешили». Кстати, вся вина Артемовой, у которой отец защищал советскую власть на фронте, была в том, что у нее нашли книгу «Історія України». Так стоило ли отцу воевать за такую власть?

Или вот такой эпизод, достойный шекспировского пера: «Расцвела липа, сделалось тепло, объявили о следующем марше. На север. Начальник эшелона, «хохол», вдруг останавливает поезд в чистом поле, конвоиры куда-то бегут, кто-то кричит, что будут расстреливать, мы обнимаемся, прощаемся... и ни единой слезы. Открываются двери вагона, а он дарит нам цветы, поздравляет с праздником Святой Троицы».

Еще один «простой» рассказ, который поражает, — это рассказ Ирены Сандецкой — польской националистки из Кременца. В ее лице встречаем цельную натуру. Можно соглашаться с ее рассуждениями или не соглашаться, но этого человека нельзя не уважать. Несмотря на разные перипетии, советизацию, она оставалась сознательной полькой — тайком учила детей польскому языку и католической религии.

Не без того, что она осуждает украинцев, иногда проявляет пренебрежительное отношение к ним. Хотя, читая ее свидетельства о событиях Второй мировой войны, начинаешь понимать, что на Волыни была не «Волынская резня» поляков, а польско-украинская война, в которой поляки, вопреки указаниям своего эмиграционного правительства, воевали вместе с немецкими нацистами против украинцев.

К некоторым рассуждениям этой польской националистки (пусть они нам не нравятся!) стоит прислушаться. Хотя бы к такому: «Говорят — поляк, немец, француз крадет, но знает, что поступает плохо, а украинец, напротив, убежден, что хорошо, считает это основанием для гордости. Но я им объясняю и верю, что независимость их от этого вылечит, ведь до сих пор они всегда от кого-то зависели и кого-то другого обкрадывали. Теперь будут обкрадывать сами себя, собственную страну. А это уже что-то совсем иное».

К этому можно разве что такое добавить. В Польше, если не ошибаюсь, только один миллиардер. В Украине, говорят, уже два десятка. Зато какой уровень жизни у нас и наших соседей! Рядовой поляк живет где-то вдвое богаче рядового украинца.

Думаю, интересными для нас будут белорусские репортажи. Это, считайте, для украинцев — «воспоминания о будущем». Возьмем репортаж о белорусском писателе и ученом Язепе Янушкевиче, который, как Дон-Кихот, борется за права белорусского языка. В частности, говорит он: «После обретения 27 июля 1990 года независимости, в 1991 году официальный статус белорусского языка восстановлен... но шанс был утрачен. Ведь в 1995 году после всенародного референдума, проведенного по инициативе президента Беларуси и при его согласии, русскому языку предоставлен статус второго обязательного и восстановлен флаг в цветах времен Советского Союза. Так мы вернулись туда, откуда пришли, а вместо белорусского языка имеем везде русский. А вместе с языком, — заканчивает он с нотками пессимизма, — умирает и белорусская идентичность».

Это вам ничего не напоминает?

Случайно или неслучайно, а последний в книге репортаж — «Кровь и пепел Дражна». В нем рассказывается, что журналист и писатель Виктар Хурсик «раскопал» историю уничтожения белорусского села Дражна. Оказалось, что 14 апреля 1943 года на село напали советские партизаны из отряда 1-й Минской партизанской бригады, которой командовал комбриг Сергей Иванов. Непосредственно «кровавую работу» выполнил пятый отряд им. Кутузова, который входил в состав бригады и которым командовал Израиль Абрамович Лапидус. Тогда погибло двадцать пять жителей села, преимущественно женщины и дети. Было сожжено тридцать семь домов. Однако свидетели, которые пережили бойню, молчали. Собственно, подобных безобразий «красных партизан», которым до сих пор стоят памятники, было немало и в Беларуси, и в Украине.

В книге отмечается: «У Беларуси не было никаких исключений из принципа, что за все военные преступления отвечают немцы. И потому недопустимо сомневаться в фактах и считать врагами народа всех, кто, обнародовав часть правды, разоблачает при этом миф о советском солдате, защитнике гражданского населения и освободителе».

Хотя было более чем достаточно документов, что село Дражно уничтожили советские партизаны, а виновники преступления были известны, белорусская власть не разрешила почтить память погибших. Белорусское добровольное общество охраны памятников истории и культуры 19 апреля 2008 г. установило крест на местном кладбище с фамилиями убитых советскими партизанами жителей Дражна. На этой акции был Виктар Хурсик. А 14 мая его арестовали и дали 15 суток административного ареста за участие в «несанкционированном митинге». Наказание не обошло и других участников церемонии. Священник Белорусской автокефальной православной церкви Леонид Акалович, который освятил крест, был оштрафован на сумму, эквивалентную 400 долларам. Даже местного крестьянина, который одолжил лопату, чтобы закопать крест, оштрафовали на сумму, которая отвечала 70 долларам.

Кажется, в Украине еще такого театра абсурда нет. Но...