Журналисты — актеры крепостных театров?

Ирина МАЛИХИНА, корреспондент ТСН, «Студия «1+1»:

— Я пока что сталкивалась с таким невинным проявлением укрывательства, как «придерживание» информации в ожидании информационного или календарного предлога, который бы более выигрышно подчеркивал ту или иную информацию. Хотя не секрет, что именно такой метод «придерживания» используется и в медиа-компроматных кампаниях: выжидают удачного момента, а затем предают огласке. Но это уже совсем другое.

Егор ЧЕЧЕРИНДА, журналист программы «Вікна-новини», СТБ:

— Согласно Международному кодексу журналистов я не имею права скрывать либо препарировать любую информацию. Но в Украине своя специфика работы. Журналистам не всегда разрешено говорить абсолютную правду. Подавляющее большинство изданий или телеканалов под «правдой» понимают именно ту информацию, которая выгодна для людей, являющихся владельцами газеты или канала. Они платят деньги, они и определяют «ограничение» правды. Яркий пример этого — государственные масс-медиа. Там контроль «правды» самый большой. Странно, как в Украине до сих пор не создали «Министерство правды» по Оруэллу. Ибо «старший брат», который «смотрит на тебя», у нас уже есть. Посмотрите выпуски УТН. Поедьте в Днепропетровск, и посмотрите на его изображение на огромных рекламных щитах по всему городу. Под фото увидите подпись — «гарант стабильности, благосостояния, Конституции». Разве не похоже на «1984» Оруэлла?

Получается замкнутый круг. Народ из-за собственной «посредственности» выбирает себе подобную «серость», которая не позволяет этому народу стать знающим и превратиться из толпы в совокупность личностей, которые бы выбирали в органы власти не посредственность, а подобных себе индивидуалов-профессионалов. У власти срабатывает естественный инстинкт самосохранения.

Вот и получается: бедный, потому что глупый, глупый — потому что бедный. Надеюсь, после 31-го октября что-то изменится.

Олег ЛЕБЕДЬ, журналист, «Новый канал»

— По идее, работа журналиста в том и заключается, чтобы донести до людей информацию без искажений, купюр и добавлений. И не журналисту решать, что можно знать зрителю и читателю, а до чего он еще «не дорос». Кто-то возразит, что иногда журналист может скрыть правду в интересах торжества идеалов добра и справедливости. Может быть и так... Но вопрос в том, откуда журналисту известно, что такое хорошо и что такое плохо, и не обернется ли какой-нибудь катастрофой завтра то, что сегодня ему кажется самым что ни на есть правильным и необходимым?

С другой стороны, всякую ли информацию готов нормально воспринять любой народ? Попробуем представить себе гипотетическую ситуацию и в нашумевшей истории о Билле Клинтоне и Монике Левински, подставить другие имена. Эта история и в Америке не прошла даром (сербы до сих пор расплачиваются), а в другой стране даже трудно предположить, что было бы, если бы народ узнал настолько интимные подробности из жизни власть имущих.

На это, опять-таки, можно возразить, что не журналисту решать, чем это обернется, его дело донести информацию...

Таким образом, все упирается в то, может ли информация в принципе быть объективной? Боюсь, что как бы журналист ни старался, это невозможно. Так или иначе, но он выразит определенное отношение к материалу. И это не обязательно будет оформлено в виде конкретных оценок и комментариев — все складывается из общего контекста подачи материала. То есть того, чье мнение журналист поставит последним, где поставит союз «и», а где — «но», где обрежет интервью, какую информацию сочтет нужным добавить к основной новости, что и как перескажет своими словами и так далее. Поэтому, когда журналисты говорят, что они делают только объективные новости и никаких оценок не дают, мне смешно. Единственной объективной субстанцией, по определению, является только Господь Бог, но Он, насколько мне известно, новостями не занимается. Да и не очень- то, как показывает опыт, люди любят воспринимать то, что Он им г оворит.

Денис ЖАРКИХ, «Интер»

— Препарировать можно только мертвый материал, живой режут. Если первое безболезненно, то второе некоторые журналисты воспринимают, как будто резали их. Любой журналист становится перед выбором : делать заранее мертвый материал, за который могут даже похвалить, или живой и пережить , пусть даже незначительную и корректную, резню. К сожалению, в пользу создания чего-либо живого не говорит почти ничего. В украинском обществе журналист зачастую находится в положении актера из крепостного театра. Соберет ли он аплодисменты у зала — еще неизвестно, но за кулисами выпорют обязательно. А потому мертвечины, которую легко препарировать, на нашем ТВ более чем достаточно.