«Адвокат Пукача: Команду Пукачу перезахоронить тело Гонгадзе дал Кравченко после визита Литвина»

Недавно в «Дне» (20.10.2010) мы рассказывали о встрече Генриха Падвы с украинскими юристами. Материал назвали «Таких уже мало...», имея в виду профессионализм и человеческие качества известного российского адвоката. Таких, действительно, мало, но они, к счастью, есть. Потому предлагаем вашему вниманию материал, опубликованный на сайте www.pravda.com.ua, ставший событием.

В деле Гонгадзе происходят странные события после того как следствие перешло в подчинение Рената Кузьмина. Сначала следователь Харченко, который вел расследование не один год, выносит постановление об отказе в возбуждении дела против Кучмы и Литвина. Делает это, хотя настроения имел совсем другие.

И очевидно, что подписать такой процессуальный документ он не мог, не посоветовавшись с Кузьминым, который является его непосредственным начальником.

А еще через несколько недель Харченко вообще надоело расследовать дело, которое он так настойчиво раскручивал до мелких деталей. «Важняк» просится на пенсию. А Ренат Кузьмин под фанфары отменяет постановление относительно Кучмы и Литвина и назначает нового следователя.

Казалось бы, сделан еще один шаг к выявлению заказчиков убийства. Но на этой неделе был отстранен адвокат Пукача, который вместе со своим подзащитным вел версию о причастности экс-президента и главы его администрации к убийству журналиста.

Замена адвоката произошла по настоятельной рекомендации нового следователя из команды Кузьмина...

Защитник генерала Олег Мусиенко был в числе тех немногочисленных людей, с которыми Пукач общался в последний год. В частности, говорил и о жизни. Адвокат мог составить личное, не ограниченное протоколами допроса представление о генерале, подозреваемом в совершении самого громкого преступления периода независимости Украины.

Возможно, Олег Мусиенко изображает Пукача лучшим, чем он является в действительности. Но изложенные им в интервью «Українській правді» факты не оставляют сомнений — следствие по делу Гонгадзе было за шаг до привлечения высших должностных лиц к ответственности. Как вдруг изменило мнение.

— Что предшествовало вашему отстранению от защиты Алексея Пукача?

— Только благодаря моему согласованному с Пукачем ходатайству о дополнении досудебного следствия и отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела против Кучмы и Литвина заместитель генерального прокурора Кузьмин принял такое решение.

Этому предшествовала моя встреча с Ренатом Равелиевичем. Кузьмин меня убеждал, что «он за справедливость», восхищался моим профессионализмом и спрашивал: «Будете ли вы и в суде подчеркивать, что следствие проведено неполно?» — «Да, безусловно», — отвечал я. «И вы же скажете, что я принимал участие в допросе Пукача?»

— Кузьмин принимал участие в допросе Пукача?

— Да. Кузьмин принимал участие в допросе, который проходил где-то 9 сентября, перед окончанием досудебного следствия Харченко.

— Зачем там был Кузьмин?

— Кузьмин пришел с одной целью — спросить Пукача, не применялись ли к нему незаконные методы следствия, в том числе и психологического давления.

Это была личная инициатива Кузьмина. Он не ожидал, что Пукач лично ему, Кузьмину, даст свидетельство о причастности к убийству в качестве заказчиков Кучмы и Литвина.

Это уже всем известно и не является разглашением данных досудебного следствия, так как сам Кузьмин отменил постановление об отказе в возбуждении дела в отношении Кучмы и Литвина.

Но, как показали последующие события, несмотря на попытку Кузьмина выставить себя принципиальным прокурорским работником, последующие события показали, что это был просто пиар-ход Кузьмина.

Был ли он согласован с Медведько или президентом, но то, что Кузьмин заявил, что будет продолжено объективное расследование дела, не соответствует действительности.

Без моего участия с 12 по 18 октября Пукач неоднократно вывозился в следственное управление Генпрокуратуры на Борисоглебскую, где на него давили...

— Там проводились какие-то следственные действия?

— Это были следственные действия. Его ознакомили с постановлением о принятии дела в производство следователем Грищенко, о создании следственной группы, об отмене постановления об отказе в возбуждении дел в отношении Кучмы и Литвина.

Как ни крути, это следственные действия, и Пукач ставил свою подпись. Когда я пришел к нему 13 октября на место его содержания, мы беседовали, и Пукач говорит: «Я поставил свою подпись, а вы поставьте той датой, когда будете знакомиться с документами».

Пукач также сообщил мне, что 12 октября с ним встречался лично Кузьмин. Он убеждал, что «неоднократно беседовал с дедом», как он говорит, — то есть с президентом Кучмой, — и тот ему клянется-божится, что он не причастен к делу Гонгадзе. Кузьмин также заявил, что «Володя тут вообще не при делах», имея в виду Литвина.

— Тогда возникает вопрос, зачем Кузьмин отменил постановление об отказе в возбуждении дела против Кучмы и Литвина?

— Я вам скажу, зачем. 3 ноября истекает срок полномочий нынешнего генерального прокурора Александра Медведько. И Кузьмин, с целью занять кресло генерального прокурора, перед общественностью занялся очковтирательством, чтобы показать, какой он принципиальный борец с преступностью.

В дальнейшем произошло то, что произошло. Следователь Грищенко от меня скрывался. Уже в конце дня 12 октября, после отправления Пукача на место содержания, Грищенко со мной поговорил. Заверил, что никаких нарушений Криминально-процессуального кодекса он не допустит, что больше без моего участия допрашивать Пукача не будет.

— Вы говорили, что Пукача также привозили без вас в прокуратуру на Борисоглебскую 18—19 октября. Его допрашивали?

— Нет. Кроме ознакомления с процессуальными документами, следственных действий не проводили. Но Грищенко с надзирающим прокурором давили на него с целью сменить адвоката, говорили: «У нас есть боец, защитник, который будет вас защищать...»

Пукач задал естественный вопрос: «А что, Мусиенко не справляется? Это же благодаря ему вы отменили постановление об отказе в возбуждении дел против Кучмы и Литвина». Они ничего не ответили. Сказали: «Так надо».

— Непонятно, каков интерес следствия в этом?

— И Кузьмин, и Грищенко знают, что я как защитник Пукача никогда не позволил бы Генпрокуратуре выделить из этого дела в отдельное производство уголовное дело против Литвина и Кучмы, чтобы его похоронить. Именно так они планируют сделать.

В то же время по статье 26 Криминально-процессуального кодекса выделение дела возможно только в тех случаях, если это не повредит всестороннему и объективному расследованию всего дела. В данном случае этот принцип не соблюдается.

Я могу допускать, что тут Кузьмин сыграл на сознании Литвина и Кучмы, показал, «кто есть кто», а затем заверил, что, невзирая на эти события, он сделает так, чтобы они вышли сухими из воды.

ПОСМЕРТНУЮ ЗАПИСКУ КРАВЧЕНКО РАСШИФРОВАЛИ ПОВТОРНО

— Вы считаете, что роль Кучмы и Литвина доказана в деле Гонгадзе?

— Считаю, что да.

— На чем основаны ваши убеждения?

— Это показания Пукача, подтвержденные на очных ставках с Литвином и Кучмой, это посмертная записка Кравченко, которую повторно расшифровали и где указано, что он «стал жертвой интриг президента Кучмы».

— Разве возможно какое-то двоякое прочтение текста предсмертной записки Кравченко?

— Раньше расшифровывали, что он имел в виду «президента Украины и его окружение», а теперь — «президента Кучму и его окружение».

— Подлинность почерка Кравченко подтверждена?

— Да, подтверждена. И первой, и второй экспертизой, которая была проведена в июне — июле этого года.

— На чем еще основывается ваша убежденность в отношении Кучмы и Литвина?

— В период с 2000 по 2003 год никаких следственных действий по делу Гонгадзе в МВД не проводилось. Это общеизвестный факт, который можно подтвердить допросами Кучмы, Потебенько и так далее. Хотя все спецслужбы тогда знали — и это сегодня подтверждает Пукач, — что преступление совершили сотрудники МВД.

В связи с этим я предлагал следствию допросить бывшего генпрокурора Потебенько, а также Пискуна, который первым арестовал Пукача, а затем через несколько недель был освобожден с должности президентом Кучмой.

В программе Савика Шустера «Свобода слова» Леонид Черновецкий, указывая на Пискуна, заявил: «Я горжусь этим человеком, который пошел против системы и раскрыл убийство Гонгадзе». На это Пискун встал и, обращаясь к ведущему, заявил: «Савик, проведите со мной аналогичную передачу, я вам расскажу, кто и как давил». Безусловно, сейчас Пискун в Партии регионов и будет отказываться от сказанного, но есть документальные данные!

— Вам известно, какой получен вывод экспертизы записей Мельниченко?

— Эксперт говорит, что голоса на записях принадлежат Кучме и Литвину, но он не может дать однозначного ответа, подлежали ли монтажу эти пленки.

— Почему?

— Потому что не существует таких методик. Потому что там разные носители, на которых были записи, сам Мельниченко предоставлял то оригиналы, то копии и так далее.

КРАВЧЕНКО ДЛЯ ПУКАЧА БЫЛ БОГОМ

— Кто после вашего ухода стал адвокатом Пукача?

— Я не знаю, мне этого следователь не сообщил.

— Как вообще вы стали адвокатом Пукача?

— Я был назначен генеральным прокурором Украины Медведько и согласован с заместителем генпрокурора Голомшей. Проработал с декабря 2009 по 19 октября 2010.

— То есть вы предоставленный государством адвокат? Ваши услуги Пукачу оплачивались из бюджета?

— Я ни одной копейки не получил и не получу, по-видимому.

— Вам понятен психотип Пукача? Что он за человек?

— Это служака. Законопослушный. Привык подчиняться начальникам, командирам.

Пукач вырос в Хмельницкой области, в забитом селе, рос с бабкой, потому что между родителями были неурядицы. С самого детства всю жизнь тяжело работал. Даже когда он последние годы скрывался от следствия по делу Гонгадзе, то жил не на какие-то награбленные миллионы, а сам пас, доил коров, сдавал молоко, зарабатывал себе на пропитание.

Как-то, разговаривая со мной, он рассказывал: «Когда я в детстве в советские времена смотрел парад на Красной площади, то члены политбюро были для меня как боги!»

Таким же богом для него был и Кравченко. Пукач рассказывал, что когда Кравченко приказал совершить убийство Гонгадзе, он пытался убедить его этого не делать. Более того, он пошел к покойному Фере (руководитель аппарата МВД), который имел определенное влияние на Кравченко, и пожаловался ему: «Гонгадзе обратился с письмом к генеральному прокурору, весь мир гудит об этом внешнем наблюдении...»

Когда же Фере в свою очередь пытался убедить Кравченко, министр снова вызвал Пукача и с угрозой физической расправы начал на него давить: «Я тебе сказал конфиденциально, одному! А ты разгласил эти тайные данные! Я тебя...»

По словам Пукача, Кравченко завел его в душевую кабину (очевидно, в кабинете министра), дело едва не дошло до применения силы. И Кравченко сказал: «Если ты не вывезешь Гонгадзе, я вывезу тебя с ним, закопаю, и никто об этом не узнает!».

В это время в кабинете Кравченко раздался телефонный звонок. Звонил Кучма. Кравченко вытянулся по стойке «смирно» и сказал: «Так точно, пан президент! Мы все выполним, Леонид Данилович!». Закончив этот разговор, Кравченко обратился к Пукачу со словами: «Ты видишь, откуда звонят?!»

— Речь шла именно о Гонгадзе?

— Да.

— Кравченко давал команду Пукачу «разобраться» с Гонгадзе или именно «убить»?

— Убить, закопать, сжечь. Это показания Пукача.

— Какая была команда по Подольскому?

— Разобраться, запугать. Была команда: «Раздеть, облить бензином...» Как они говорили — грубо, но из песни слов не выбросишь: «Напугать так, чтобы он усрался».

Пукач доложил Кравченко, что так и было, но в действительности он говорит, что пожалел Подольского, его не обливали бензином, жестоко не били, но, убедившись, что он запуган, выпустили в лесу, а сами уехали.

— По вашей информации, были только два эпизода преступлений, совершенных Пукачем, — убийство Гонгадзе и похищение Подольского? Были ли еще другие расправы?

— Речь идет о двух эпизодах, хотя я допускаю, что были и другие. Потому что была такая специфика этой службы во времена президента Кучмы... Но я не думаю, что могло быть много эпизодов, ведь Пукач невольно, под давлением Фере и Кравченко, перешел на службу в министерство.

Он туда не хотел идти. Он был начальником разведки УМВД в городе Киеве и хотел там оставаться. У него были хорошие отношения со всеми. Как характеризуют на очных ставках его сослуживцы, это первый порядочный генерал, который пытался навести порядок в системе разведки МВД...

— Подождите, но как может порядочный человек своими собственными руками убить журналиста?

— Он утверждает, что находился в каком-то непонятном ему состоянии, граничащем с состоянием аффекта, и не знал, что делать.

Пукач по своему характеру не мог пойти против начальника, не выполнить его приказ. Но он не хотел убивать, как утверждает сам Пукач. Я не могу этого категорически заявлять, но данные судебно-медицинской экспертизы свидетельствуют, что показания Пукача где-то имеют смысл в том, что он якобы хотел привести Гонгадзе в обморочное состояние и так оставить.

— Если Пукач не хотел убивать, зачем он тогда заезжал за бензином и лопатой уже после того как похитил Гонгадзе и держал его в автомобиле?

— За бензином он не заезжал. Как он объясняет, бензин в машине разведки находился всегда, потому что к этому обязывала специфика службы, ведь когда ведешь наблюдение, на заправку не заедешь, нужно доливать из какой-то емкости. А лопату взял, как он говорит, где-то на поле, чтобы напугать, выкопать яму, как они это делали с Подольским...

Конечно, здесь есть, над чем думать, но в чем я могу быть уверен — что у Пукача не было заранее заговора со своим подельником. И об этом свидетельствуют их показания на судебном процессе, который состоялся несколько лет тому назад.

В частности, говорит Попович, водитель Пукача: «Когда я увидел, что копают яму и туда поместили Гонгадзе, я хотел убежать! Но боялся, что Пукач завалит и меня». То есть не было такого, что до этого они договаривались: «Давайте будем убивать Гонгадзе». Они думали, что вывозят Гонгадзе, чтобы просто напугать.

— Была информация, что в месте первого захоронения Гонгадзе нашли останки других людей...

— Экспертиза показала, что эти захоронения относятся к периоду Первой и Второй мировой войн.

МЕЖДУ МВД И СБУ БЫЛО СОПЕРНИЧЕСТВО, КТО ВЫПОЛНИТ ПРЕСТУПНЫЙ ЗАКАЗ КУЧМЫ

— Кто давал команду перезахоронить тело Гонгадзе?

— Давал Кравченко. Причем после визита к нему Литвина. Это происходило следующим образом. После того как осенью 2000 года образовалась шумиха вокруг исчезновения журналиста Гонгадзе, в кабинете министра внутренних дел ужинали Кравченко, Фере и Джига, пили спиртные напитки. И вызвали туда Пукача. Было это около 23.00.

Когда Пукач туда прибыл, обсуждался вопрос, куда заслать тех подчиненных Пукача, которые принимали участие в операции убийства Гонгадзе, — Протасова, Костенко и Поповича. Министр Кравченко настаивал, чтобы Фере их отправил либо в Ливан, где были наши миротворцы, либо в туристическую поездку в Тунис. Фере говорил, что у него нет таких денег, на что Кравченко требовал: «Найдешь!».

И в этот момент референт по телефону сообщил Кравченко, что в МВД прибыл глава администрации президента Литвин.

Когда зашел Литвин, Кравченко стал представлять ему присутствующих генералов. На что Литвин сказал: «Я знаю-знаю, нам нужно остаться наедине». Кравченко был вынужден отправить из кабинета Джигу и Фере, но оставил Пукача. И, обращаясь к Литвину, Кравченко сказал: «Владимир Михайлович, это тот генерал, начальник разведки, который разобрался с Гонгадзе». А Литвин дальше говорит: «Я знаю, но нам нужно разобраться наедине!»

Это была уже поздняя ночь, около 24.00. Пукач их покинул, а наутро Кравченко его вызвал и сказал: «Мы решили — не я, а мы! — мы решили, что ты поедешь один, перезахоронишь тело и, отчленив голову, закопаешь ее отдельно».

— Зачем было разделять расчлененные части?

— Чтобы было невозможно узнать в случае нахождения тела. И Пукач утверждает, что он считает, что этот совет дал именно глава администрации президента.

— Зачем тогда Пукач так ненадежно перезахоронил Гонгадзе, ведь его вскоре нашли? Да еще и украшения оставил в могиле?

— Здесь интересные объяснения Пукача. Он говорит: «Когда я понял, что они от меня не отстанут, что могут сделать из меня киллера, я бросил тело Гонгадзе так, чтобы его нашли. Потому что я понял — если я перезахороню так, что Гонгадзе не найдут, то они меня заставят выполнять еще десятки таких заказов. Потому что я понял и систему правления Кучмы, и зависимого от него Кравченко».

Кравченко не мог не выполнить приказ Кучмы только потому, что ему «снилось», что он будет преемником Кучмы. Более того, Пукач утверждает, что между МВД и СБУ было соперничество, кто выполнит преступный заказ Кучмы.

Если разобраться, то за эти 10 лет даже следователь Харченко не вникал в такие подробности. Хотя сам Пукач мне говорил — это не мои слова, а его: «Олег Григорьевич, когда президентом был Ющенко, Харченко меня едва не целовал, вытягивая сведения о причастности к этому преступлению высокопоставленных должностных лиц. А когда сменилась власть, он включил реверс и начал расследовать дело в обратном направлении, заявляя, что доказательств недостаточно и так далее...»

Вот почему у нас на последней стадии следствия возникли недоразумения со следователем Харченко.

Еще хочу добавить: я не ожидал, что сегодня Генпрокуратура пойдет на такие циничные нарушения криминально-процессуального закона в части лишения Пукача права выбирать себе защитника. Он мне 13 октября лично говорил: «Я буду идти до конца с вами. Но вы понимаете, что от меня не все зависят...».

Он ужасался, в какую следственную группу попал. Это его слова: «Олег Григорьевич, они мать родную осудят и возьмут под стражу».

ОБВИНЯЯ ПУКАЧА, МЫ ОБВИНЯЕМ СИСТЕМУ, В КОТОРОЙ ЖИЛИ 10 ЛЕТ

— Какова была роль в этой истории нынешнего Винницкого губернатора, а тогда первого заместителя Кравченко — Николая Джиги?

— Он создавал алиби. По доверенности Кравченко, под его давлением Джига неоднократно проводил пресс-конференции, где рассказывал, что Гонгадзе видели живым...

— Но Джига знал, что он мертв?

— Безусловно, потому что он был на встрече, где с Кравченко и Фере обсуждалась возможность отправления людей, принимавших участие в убийстве Гонгадзе, за границу в командировку или в турпоездку. Я скажу больше — все МВД с самого начала убийства Гонгадзе знало об этом. Кроме того, после освобождения Пукача из СИЗО в 2003 году Джига встретил его где-то в кафе, организовал ему баню, подбадривал Пукача...

— То есть действия Джиги могут подпадать под статью «недонесение о преступлении»?

— Это называется «заранее не обещанное несообщение о преступлении».

— Как вы думаете, на что может рассчитывать Пукач в сегодняшней ситуации? Он уже признался, что совершил убийство Гонгадзе. Он же не может теперь от этого отказаться?

— Думаю, Пукачу могли обещать многое, в том числе переквалификацию его действий по статье 94 Криминального кодекса 1960 года, — это убийство без отягчающих обстоятельств. Там наказание до 15 лет, но нет пожизненного заключения. Однако после того как Пукач изменит свою правовую позицию, у Генеральной прокуратуры и суда будут развязаны руки, и неизвестно, чем это для Пукача закончится.

— Но Пукач теперь не может сказать, что этого преступления — убийства Гонгадзе — он не совершал?

— Его же к этому и не принуждают.

— Если Пукач войдет в эту игру, как он тогда может объяснить свои действия относительно Гонгадзе?

— Заявит: «Выполнил преступный приказ по принуждению, в результате зависимого положения по службе». Но при этом добавит: «Кто заказчик — я не знаю. А от предыдущих показаний относительно Кучмы и Литвины отказываюсь».

К величайшему сожалению, в сегодняшней прокуратуре возможно все.

— По вашему мнению, какое наказание заслуживает Пукач?

— Этот несчастный, глубоко несчастный человек мог бы рассчитывать на наказание, не большее, чем его осужденные напарники.

— Это 13 лет тюрьмы?

— Да. Потому что основная вина за это преступление лежит на системе. И, обвиняя Пукача, мы обвиняем систему, в которой жили 10 лет. И к которой, не дай Бог, мы вернемся снова.