ГОССОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ

Состоявшееся позавчера первое заседание Госсовета стало еще одним шагом, принижающим роль Совета Федерации. Оно также показало, что Госсовет в сущности, — пятое колесо, совершенно лишнее в государственном механизме страны. И Путину нужно еще немного времени, чтобы найти стену, к которой пригвоздить этот антиквариат, напоминающий о приельцинской губернаторской вольнице.

Когда Борис Николаевич в самом начале истекающего десятилетия предложил регионам брать столько суверенитета, сколько они могут проглотить, он и не подозревал, с какой прожорливой публикой имеет дело. Один Шаймиев сколько съел... Губернаторы, каждый из которых оказался приличным Гаргантюа, уже были близки к тому, чтобы обглодать полномочия Центра до самых костей, как вышибала Путин решительно попросил их из ресторации.

Разумеется, за это президенту пришлось выдержать очередной шквал обвинений в диктаторских замашках, попрании принципов федерализма и демократии. На самом же деле речь идет о восстановлении элементарной управляемости государства, а с губернаторами, по российским меркам, Путин, можно даже сказать, либеральничает. Предпринимаемые им меры кажутся жесткими лишь от недооценки никем и ничем не ограниченного губернаторского самовластия, установившегося в подавляющем большинстве из 89 конституционных субъектов Российской Федерации.

И было бы полбеды, если бы речь шла только о фактическом повсеместном неисполнении федеральных законов, которое можно было бы трактовать как неумышленное их нарушение. На практике же регионы, которые в России, в отличие от Украины, имеют право принимать собственные законы, занялись подведением под беззаконие юридической базы. Губернаторы (ибо парламенты автономных республик и губернские думы краев и областей в большинстве случаев им абсолютно подконтрольны) размыли единое правовое пространство через принятие сотен, а то и тысяч, местных законов и нормативных актов, в корне противоречащих Конституции России, нарушающих как установленный ею режим распределения полномочий между Центром и регионами, так и элементарные права и свободы граждан.

Классическим примером стал сталинско-драконовский режим прописки иногородних в Москве, введенный Лужковым, и его публично выраженное несогласие исполнять решение Конституционного суда по этому вопросу. Средневековые ограничения на свободу передвижения граждан, товаров, капиталов и услуг по России ввели и многие другие губернаторы. А благодаря практике согласований с ними кандидатур на должности руководителей судов, силовых и налоговых структур федеральная Фемида оказалась либо содержанкой, либо и вовсе пленницей удельных губер-князей.

Шаймиев и вовсе записал в своей казанской конституции, что Татарстан — ассоциированное с Россией суверенное государство. Тува зафиксировала за собой право выйти, когда приспичит, из состава России. Кирсан Илюмжинов предписал калмыкам жить по Степному уложению XVII века — это все равно, как если бы сейчас Путин восстановил Соборное уложение царя Алексея Михайловича, президент Кучма придал юридическую силу правам и вольностям Войска Запорожского, а монголы надумали жить строго по Ясе Чингиз-хана.

На таком фоне во многих регионах сложились местные абсолютистско-автократические режимы. «Избранный губернатор через какое-то время берет под свой полный контроль местную бюрократию, — говорит депутат Госдумы Владимир Рыжков, уже много лет специализирующийся на проблемах федерализма. — Затем довольно легко подминает под себя силовые структуры, наиболее прибыльные отрасли бизнеса, СМИ. Едва кто-то проявляет излишнюю самостоятельность — на него обрушиваются все наличные репрессивные средства. В регионах воцаряются режимы настолько прочные и стабильные, что сменить их нормальным путем невозможно. Без ограничений по срокам они, того и гляди, станут пожизненными. Вполне вероятно, что лидер, управляющий 20—25 лет авторитарными методами, вырастит смену из своих детей, племянников, зятьев, близких друзей семьи. Противодействовать же клану очень трудно.»

За примерами далеко ходить не надо — они не дальше Урала. Власть президентов Татарстана и Башкортостана Минтимера Шаймиева и Муртазы Рахимова в пределах республик сопоставима с объемом полномочий хоть самого Туркменбаши. И Шаймиев, и Рахимов ханствуют уже по десятку лет, и конца-края их правлению не видно. Добровольно кормило они вряд ли выпустят. Сейчас Шаймиев через свое лобби в Госдуме (целая фракция!) и иные связи в федеральном Центре фактически выбил себе и еще ряду глав регионов право баллотироваться на третий срок вопреки принятому в прошлом году закону об общих принципах организации органов власти субъектов Федерации, согласно которому высшее должностное лицо региона не может оставаться таковым более двух пятилетних сроков подряд.

Но до сих пор Кремль и вовсе не имел никаких рычагов правового воздействия на губернаторов, защищенных от Центра двойным иммунитетом. Во-первых, с 1993 г. они напрямую избираются населением, а, во-вторых, благодаря дарованному им Ельциным членству в Верхней палате парламента, обладали соответствующим иммунитетом.

Впрочем, членство в Сенате они получили не за спасибо. Совет Федерации был задуман, как и в Украине, в качестве более трезвого, прагматичного и расчетливого противовеса традиционно левой и популистской Думе-Раде. И до поры до времени возложенные на него надежды СФ кое-как оправдывал. Остепенились и отложили в сторону свои идеологические разногласия с «режимом Ельцина» даже десятка два губернаторов, избиравшихся в 1996—1997 гг. от коммунистов — за исключением таких «отморозков», как гэкачепист Стародубцев-Тульский, Лодкин-Брянский или Кондратенко-Кубанский.

Однако лояльность Верхней палаты, как показывает Украине российская практика, не автоматична. Она зависит от силы президента. Пока от Ельцина пахло танковой гарью, Совет Федерации, хотя и с некоторым кокетством, штамповал необходимые Кремлю решения и периодически обдавал холодным душем разгоряченную Зюгановым Думу. Но как только Борис Николаевич вынужденно сменил боевой парфюм на аптечный аромат, благосклонный к нему ранее Сенат, подстрекаемый метившим на ельцинское место нахрапистым мэром Лужковым, погряз в антикремлевской оппозиционной интриге, ринулся на борьбу с Семьей и на защиту развратника-генпрокурора, «похожего» на Скуратова.

Потом маятник качнулся в другую сторону. Новый президент, который летает на истребителях, стреляет торпедами и владеет приемами дзюдо, имеет холодную голову, горячее сердце и чистые руки, вернул губернаторов к трезвомыслию. И они сами же себя и высекли, утвердив путинские законопроекты по реформе вертикали власти.

Из-за кремлевской стены регулярно просачиваются слухи о планах и вовсе ликвидировать Совет Федерации. Как санитарный кордон между президентом и Думой, этот орган больше не нужен. В Нижней палате Путин имеет сразу два большинства: на одни случаи — в составе «Единства», КПРФ и лужковско-примаковского ОВР; на другие — в лице того же «Единства», ОВР, «Яблока» и чубайсо-немцовского Союза правых сил. Но для упразднения СФ необходимо перекромсать Конституцию, а к этому Кремль пока не готов. Поэтому были найдены вполне вегетарианские новации, которые не требуют корректировки Основного закона.

Президент России получил, наконец, вожделенное право увольнять губернаторов и распускать региональные законодательные собрания. Правда, и то и другое требует очень громоздкой и продолжительной во времени юридической процедуры, что уже само по себе исключает интенсивную кадровую ротацию, подобную той, которая происходит в корпусе назначаемых украинских глав областных госадминистраций. В порядке компенсации российские губернаторы получили заветное право снимать мэров городов.

Губернаторы лишены теперь иммунитета от судебного преследования, ибо с начала 2002 г. должны сложить с себя полномочия членов Верхней палаты парламента вместе с депутатской неприкосновенностью. Тем самым покончено с противоречащей принципу разделения властей двуликостью губернаторов — одновременно и законодателей, и исполнителей. Но и здесь губернаторы получили отступного — право самим назначать членов Совета Федерации от своего региона.

Наконец, выдавленным из СФ губернаторам предоставили статусную компенсацию в виде уже упоминавшегося здесь Госсовета. Правда, наиболее жадные до власти и почестей регионалы хотели перетащить за собой полномочия из СФ в ГС, но, натолкнувшись на сопротивление Кремля, все вполне удовлетворились членством в самом престижном дискуссионном клубе страны — а именно таковая роль и уготована Госсовету.

Таким образом, большинство новаций Путина губернаторы восприняли вполне спокойно, за исключением создания семи федеральных округов во главе с полномочными представителями президента — пятью генерал-губернаторами, одним дипломат-губернатором и либерал-губернатором Кириенко.

Мирно с главами регионов они просуществовали лишь первых полгода. Теперь же, когда выяснилось, что усилиями благословенного Кремлем окружного начальства губернаторы лишаются назначавшихся ранее с их согласия начальников региональной милиции, налоговой полиции, прикормленных судей и своих в доску прокуроров, начались конфликты. К тому же, силовики, не разгибая спины, копают практически на каждого губернатора. С учетом их многолетней бесконтрольности и несовершенства законодательства от тюрьмы и от сумы не застрахован никто: от самарского либерала Титова до кубанского националиста и антисемита Кондратенко. Разве есть кто, у кого рыльце не в пуху?

Буквально в последние недели-две случились публичные перепалки между дальневосточным генерал-губернатором Пуликовским и губернатором Приморья Наздратенко, за семь лет своего правления измордовавшим край до изнеможения некомпетентностью и неспособностью решать элементарные проблемы края; уральским генерал-губернатором Петром Латышевым и Эдуардом Росселем, губернатором Свердловской области, центр которой — Екатеринбург — соревнуется с Петербургом за звание криминальной столицы России. Рахимов и вовсе обещал обрезать связь назначенным без согласования с ним региональным чиновникам. А в минувшую среду Рахимов демонстративно не явился на заседание Госсовета. Как сообщает «Коммерсантъ», он предпочел отправиться в зарубежную командировку.

Однако, понимая, что против лома нет приема, большинство губернаторов лавирует между собственными интересами и необходимостью прогнуться перед Путиным. Тем более, что Кремль имеет сейчас уникальную возможность пригвоздить губернаторов и без милиции и налоговой полиции. В десятках регионов проходят губернаторские выборы, и каждый действующий глава администрации старается получить режим наибольшего благоприятствования, без которого, как свидетельствует казус Руцкого, шансы на победу невелики.

Впрочем, анализ стратегии и тактики Кремля на губернаторских выборах — это уже тема отдельного разговора. Но одним абзацем она выглядит так: поддержка — всем угодным, а что касается неугодных — противодействие тем, у кого есть сильные соперники, и вооруженный нейтралитет по отношению к тем, кого бить некем.