«Хи-хи...» — реакция высшей власти

Слава Богу, дожил народ до демократии и её составляющей — гласности. Теперь каждый, при желании, может зайти в интернет и прочитать около ста страниц приговора суда по делу Пукача.

Справедливость торжествует!

Так мог бы подумать каждый пользователь интернета или телезритель. Но удовлетворения, кажется, люди не чувствуют. В чём же дело?

Давайте вместе найдём ответ.

Дело Пукача — то, что ни при каких условиях скрыть не удалось бы. Его выбросили на поверхность информационного пространства, как утопающий выбрасывает балласт. А утопающий — наше государство, его олицетворение — государственная власть.

Та власть, что по эстафете передаёт трагедию Георгия Гонгадзе от одного состава режима к другому, пытаясь отбелить себя там, где этого сделать нельзя, потому что преступность является очевидной, понятной всем, и она подтверждается повсеместно сотнями меньших «дел Гонгадзе» на протяжении многих лет.

Читаю внимательно приговор суда. Не нахожу в нём ничего нового. О сути и причинах изложенного в тексте приговора я писал больше двенадцати лет назад в брошюре «Історія одного злочину». Написана она как версия и как комментарий к известным фактам. Конечно, я не знал, кто такой Пукач, но слышал в разговоре министра с Президентом, что у того есть «орлы боевые», способные на всё.

Эти «орлы» издевались над Алексеем Подольским таким же способом, как и впоследствии над Гонгадзе. Припоминаю, сколько раз и как возвращался к обстоятельствам этого преступления Сергей Головатый, сколько отказывали Подольскому в рассмотрении его жалоб по сути.

А объяснение простое: министр с удовольствием делится с президентом информацией о том, как «орлы», вернувшись с «операции», подожгли двери квартиры, где, как они думали, проживал Подольский. И этот диалог высших должностных лиц завершается общим «хи — хи...»

Вы слышите этот «хи — хи...», поборники «сильной руки», гетманской или президентской «вертикали»?! В «вертикали» — трагедия Гонгадзе и сотен ему подобных.

Упомянутого эпизода в приговоре суда нет, потому что... одной строкой там сказано, что записи Мельниченко (так определился зависимый Конституционный Суд) как доказательство к делу приобщить нельзя. Хорошо, не приобщайте, только примите во внимание, что важные дела, которые за десятилетие прозвучали в Украине, — «милиционеры-оборотни», убийство Валерия Малева, заключение на разные сроки нескольких милиционеров, «самоубийство» Юрия Кравченко, увольнение с должностей министра, руководителя СБУ, замена прокуроров, афера в Кривом Роге и освобождение после пятилетнего (!) заключения невинного Иванченко..., всё это — из плёнок Мельниченко. Точнее, из одного источника — кабинета главы государства.

Украинские граждане, как и международное содружество с открытым пренебрежением наблюдает, как выкручивается власть. Уже сейчас, когда преступник рассказал, как он душил журналиста, кто и как держал жертву, кто давал поручение бандитам в погонах, мы продолжаем слушать басни о «руке Москвы» или ЦРУ, о борьбе со шпионажем, о «государственных тайнах» при рассмотрении дела, о подрыве авторитета государства, которое было на подъёме (?!). Подрыв теми, кто нарушил табу в деле Гонгадзе.

Может пора опомниться сказочникам? Относительно «подъёма государства» в 1999 году ещё тогда точно высказался один из зарубежных журналистов: «Не могу понять народ, который выбирает на должность президента человека, который развалил всё, что можно было развалить». Журналист не знал, не способен был представить суть изобретения украинского режима — админресурс.

Это изобретение с каждыми выборами совершенствуется, сопровождается астрономическими финансовыми расходами сомнительного происхождения. Журналист не знал о заговорах, фальсификациях, шантаже и т. п. Хотя и избирателя полностью за скобки проблемы выносить не следует. Но это — попутная тема!

Вернемся к судебному делу.

Записи Мельниченко не принимаем во внимание. Но следствие должно было бы поинтересоваться, почему убийца получает звание генерала на следующий день после убийства журналиста? Почему через два года становится генерал-лейтенантом после сознательного нарушения нормативного порядка относительно хранения документов, подтверждающих преступную деятельность большого подразделения МВД?

Группа преступников тоже награждается должностями, званиями, премиями (читайте приговор суда), но генеральские звания — исключительная прерогатива Президента, он знает, его проинформировали о «заслугах» «орлов». Причём, это делается уже не при министре Кравченко, следовательно, при прямой заинтересованности того, кто подписывает подготовленный кем-то указ. То какие ещё записи нужны?

Через две-три недели после убийства журналиста генерал (!) Пукач лично выкапывает останки жертвы, перевозит их в лес поблизости Улашовки Таращанского района, рядом с дорогой, по которой я неоднократно проезжал к своим избирателям и активистам, расчленяет тело и присыпает его с расчетом, неглубоко.

Даже в тексте приговора видно, что преступник по инерции пытается выгородить своих руководителей, хотя они его давно хотели бы забыть. На одном допросе он говорит, что пытался замести следы на случай, если кто-то из подручных проговорится. Выдумка, бессмыслица. На другом — что он выполнял приказ Кравченко.

Причина же другая, очевидная. В пропрезидентских кругах в то время вынашивалась идея досрочных парламентских выборов, ориентировочно — на весну 2001 года. Затея с «брехерендумом» провалилась, нужно было искать другие пути к диктатуре, и для этого следует скомпрометировать противников такой перспективы для государства.

Это было нужно Кравченко? Он вообще без желания брался за это грязное дело. Это видно из записей отставного майора. Но министра все время подталкивали, контролировали. Помним об этом, хоть юридически якобы учитывать не можем.

Какой же «мудрый друг» надоумил его на такое плохое дело? Министр руководствовался рассуждениями только чиновников, для количества которых пальцев одной руки слишком много.

Намеков никаких не делаю, но сомневаюсь в способностях Кучмы относительно разработки таких комбинаций. Хотя в дни, когда общество полнилось слухами о «таращанском теле», президентский журналист в телевизионной «кухне» уже спрашивал меня с экрана: «Это же у вас в округе, Александр Александрович...». Ага, у меня.

Все это не из записей Мельниченко. Это общеизвестные факты. Принимает ли их во внимание следствие?

Здесь были бы полезны свидетельства Кравченко, но ему «помогли» покончить с собой. Кто? Мы что, и дальше будем использовать выдумки о самоубийстве? Ведь они, очевидно, лживые, весь мир знает, что лживые.

Следствие относительно «самоубийства» министра нужно возобновить. Конечно, если хотим знать правду.

На протяжении многих лет дело об убийстве журналиста все время уходит в сторону технологии записей Мельниченко. Казалось бы, они уже и не берутся во внимание, но...

Знаю, что без его вмешательства многое из черной кухни власти так и осталось бы тайной или загадками.

В действительности, тайн никаких нет. Есть примитивизм инстинктов, комплексов, в которых, между прочим, отражается и общее лицо нашего избирателя. Досадно, но это так.

Очевидно, речь идет не о единичных исключениях, а о системе. О системе реальной власти, которая в Украине десятилетиями и веками ориентировалась на указание «сверху», была над законом, над народом, содержась на его средства, но не служила народу, выполняя уголовные функции относительно человека.

За годы независимости она стала абсолютно неподконтрольной людям, безнаказанной и фактически криминализированной. При такой власти разговоры о европейском выборе пустые. При такой системе государственного управления население не способно стать народом, а человек — гражданином.

Страна окончательно станет не государством, а колонией, зависимой от внешней среды. При такой системе не нужно надеяться на реформирование экономики — основы существования государства и общества. Такой экономики, где найдется решение проблемы занятости, будут преодолены эмиграционные настроения людей, где люди будут чувствовать себя гражданами своего государства, гордиться ней. Это — национальная идея, если не затмевать ее шароварщиной, языковыми особенностями, поиском врагов...