«Коли звільнимося вiд чужої неволі, то треба найбільше берегтися, щоб не знищила нас своя українська темнота»

Среди граждан той части постсоветского сообщества, которая осталась на территории Украины после распада СССР, нет согласия во мнениях о пути своей страны. Предвыборные кампании 2004, 2006 годов проявили распространенно и на всех уровнях конфликт противоположных представлений о должном устройстве государства, о направлениях развития экономики и общества. Между силами, желающими построить цивилизацию европейского образца, и силами, стремящимися продолжить российско-советскую традицию, актуализировалось состояние раскола.

Заинтересованным читателям, желающим приблизиться к пониманию причин такого состояния, рекомендую эссе «Бесхребетная Испания» и «Бунт масс» (Хосе Ортега-і-Гассет. Вибрані твори. К., «Основи», 1994), а также учебник М.Шаповала «Загальна соціологія» (К., Український центр духовної культури, 1998).

Процессы в Украине, — явления национализма и унитаризма, сепаратизма, партикуляризма и его последствия: неразличение массами лучших и худших кандидатов, навязывание воли одних граждан и классов —другим, пренебрежение к политикам и парламенту, предпочтение в политике заговорщицких действий, а также их результат — ненормальная национализация (образование нации. — О.Ф. ) — подобны процессам, наблюдавшимся в Испании в начале XX века.

Испанский философ находит причины хронического упадка своей страны и общества в их истории. Большим недостатком он считает отсутствие у элиты интеллектуальной предусмотрительности и прозорливости, интеллигентности. «...Відсутністъ «кращих» породилa в «народі» столітню сліпоту. Biн не розрізняс кращих i гірших. Тож коли на нашій землі з’являються привілейовані (в смысле: лучшие, высшие по культуре. — О.Ф. ) індивиди, «маса» не вміє зробити їx корисними i часто їx знищує... Найприкметніша риса суспільства без меншини (тобто кращих людей. — О.Ф. ) є те, що я називаю селюцтвом» (Хосе Ортега-і-Гассет. Безхребетна Іспанія, c. 194).

А вот как оценил «соціальні типи, з яких складаєтъся український народ» и их положение в 20-х годах прошлого века основатель украинской социологии Н. Шаповал: «Вищих типів (elites) в ньому (в украинском народе — О.Ф. ) всього кілька одиниць, які загибаютъ безплідно, знищувані... чужим ворожим оточенням i своїм сліпим оточенням», — тож: «40 мільйонів icтoт нижчого соціального типу не можутъ бути інакше як у неволі. Вільними в сучасному суспільстві є лише культурні народи» (М.Шаповал. Загальна соціологія. К., 1996, c. 275).

Относительно воздействия прошедшего столетия на формирование элиты Украины известно, что за последние 90 лет на территории страны произошло несколько событий, существенно повлиявших на количественный и качественный состав населения. Это: Первая мировая война, революции и контрреволюции, гражданская война, эмиграция и депортация, затем — коллективизация, конфискация имущества «кулацких» хозяйств с выселением семей, голод (или голодомор, — как ни назови, факт смерти миллионов людей украинских сел общеизвестен и признан), далее — индустриализация и восстановление после Великой Отечественной войны (тоже с гибелью миллионов жителей Украины), когда массы селян залили остатки городской культуры. Наконец, это и постоянная миграция лучших умов в Москву и Ленинград, это повторяющиеся репрессии против инакомыслящей интеллигенции и вообще лучших в чем-либо людей, контроль и отсев при назначениях. И последнее — это выезд за границу около трети трудовых ресурсов. К тому же, и в самые благополучные периоды уровень жизни не выше прожиточного минимума, о чем было записано в законах Советского государства.

В таких условиях — войн, перманентной «самоочистки» народа и низкого его благосостояния — могла выжить только масса. А если учесть и постановку дела идеологического контроля за воспитанием, образованием, искусством, культурой и наукой, то и воспитываться могла только масса. «...Соціальний занепад призводить до того, що вищі класи занепадають і майже повністю перетворюються на вульгарну масу» (Хосе Ортега-і-Гассет. Безхребетна Іспанія, c. 179). Так что можно и без специального анализа предположить, что на период случившегося распада СССР собственно политическая элита Украины была не замечательна.

Вот данные о составе властной элиты Украины первых восьми правительств семи лет независимости: сельского происхождения — от 47,8 до 67,6 %. Из старой номенклатуры — от 40 до 80 %. Со специальным юридическим или экономическим образованием — всего треть (М.Шульга, Н.Бойко. Уряди України: соціологічний портрет владної еліти (1990— 1997рр.)//Соціологія: теорія, методи, маркетинг. 1998. №3, c. 93—108).

О существующей постсоветской элите Украины известно: ее бюрократическое и криминальное происхождение; отсутствие у большинства политиков системного мышления, современных знаний научного уровня, объективного сознания, философского мировоззрения, наконец, отсутствие интеллигентности. Последнюю большинство политиков и не считают необходимой, похваляясь взамен профессионализмом, который на деле проявляется у одних технократизмом, у других прагматизмом, у третьих бандитизмом.

Из 450-ти народных депутатов нового созыва Верховной Рады двадцать пять (это 5,55%) объединились в группу «За науку в Украине» (Заседание Верховной Рады 4 августа 2006 г.//Национальное радио Украины. 4 августа 2006г.). Наверное, такое объединение понадобилось оттого, что по опыту прошлых Рад депутаты-интеллектуалы убедились в пренебрежительном отношении к науке большинства представителей народа. Это ли не показатель, кого массы избирателей считают «лучшими»?

Наука, знание, информация — закономерные средства преодоления хаоса и наращения энергии человека и общества, — в пренебрежении. Научная и специальная литература остается практически недоступной широким социальным слоям Украины. Зато церковь, добивающаяся правового предоставления ей душ подрастающих поколений, получает, в обход законов, на местах поддержку родителей и руководителей государственных школ. Это ли не показатель затемнения общественного сознания?

«...В Icпaнії все робитъ весь «народ», а що не зробив «народ», того ніхто не зробить. ...Наш «народ» зробив усе, що має зробити, — засіяв, обробив, посумував, полюбив. Але він не міг дати націям, що їx породжував, того, чого не мав, — вищої дисципліни, живої культури, поступальної цивілізації. ...Нація не може бути тільки «народом»; вона потребує вищої меншини: як живе тіло — це не тільки м’язи, а й нервовий вузол i мозковий центр», — и поэтому: «Будь-яка глибока реформа нашого колективного організму неможлива без визнання того факту, що ми є народ felah, селянська людність» (Хосе Ортега-і-Гассет. Безхребетна Іспанія, c. 193—194).

Появляется желание послать всех политиков парламентских партий в университет за новыми знаниями. В то же время ясно, что это не гарантирует решения проблем. Вряд ли кто усомнится, что у Гитлера были высокопрофессиональные служащие, гражданские и военные, были успешные крупные предприниматели, более того, присутствовала аристократия. Однако все знают, каков был конец исторического деяния этой немецкой элиты, принявшей мораль расового превосходства. То есть решающим является не столько знание, сколько отношение к другим — мораль, а ее основы закладываются еще до получения образования, в детстве.

Первые большевики, реализовавшие идеологию коммунизма, были интеллектуалами и интеллигентами, из разночинцев, потомки или обедневших дворян, людей с высокой культурой и совестью, или специалистов — врачей, юристов и т.п., тоже людей культурных. Это одна из причин, почему моральным принципом власти, установленной большевиками, был патернализм. Советская власть хорошо знала, чем именно оправдывалось ее господство, и на деле заботилась о том, чтобы «накормить народ», «одеть, обуть, научить его грамоте».

Последующими поколениями советских руководителей патернализм был полностью изжит. Это выходцы из «рабоче-крестьянской» среды, стремившиеся через получение диплома выбраться из тяжелых условий жизни и физической работы и, часто, для себя самих устроить благополучную жизнь. Диплом получали заучиванием официально утвержденных положений, комментариев и выводов, но не образованием в истинном смысле, т.е. не размышлениями, не самообразованием, не совершенствованием себя. Так же и работали, выполняя работу по расписанным служебным инструкциям, двигаясь в «колее». Когда такие люди получали власть, они преисполнялись чувством собственной значимости.

Кроме того, это люди, воспитанные с детства в условиях всесторонней зависимости от государства —их самих и их родителей. Практически все дети советской Украины воспитывались с трехлетнего возраста в детских садах, некоторые и раньше — в яслях, многие — в группах круглосуточного содержания или в детских домах, интернатах, затем учеба в государственных заведениях или сразу работа в государственных организациях. Естественно, из государственных воспитанников вырастали государственные подданные.

Какой же тип сильной личности сформировался соответственно реальным отношениям в советском обществе и смог использовать их для личного продвижения вверх по социальной лестнице? Это тип, нацеленный на увеличение своего благополучия путем использования должностного и/или материально-ответственного положения, пусть и противоправным способом. Это могущие без зазрения совести обвешивать, обсчитывать, подделывать бухгалтерские документы и совершать другие преступления работники системы советской торговли и общепита; это шантажирующие и облагающие их данью криминальные элементы; это берущие взятки, пользуясь должностным положением, бюрократы партийно-советских органов, народного хозяйства и бюджетных организаций всех уровней («Следствие вели» с Леонидом Каневским. Сериал ... НТВ. 2006 г. и другие публикации последних лет). Именно аморальный тип личности сформировался и размножился в государственно-общественной системе Советского Союза и воспользовался позволениями в Перестройке.

Какова мораль господствующих в постсоветской Украине? Ясно, здесь нет аристократии с ее чувством высшего долга служить отечеству и управлять государством. Среди руководителей и политиков не заметно и гуманитарной интеллигенции с ее принципиальными признаками: поисками истины, независимостью высказываний и бескорыстностью стремлений.

Есть те, кто был и остается на руководящих должностях, — бюрократия. Из сделанных многими зарубежными и отечественными исследователями негативных оценок морали бюрократии приведу две: антиидеологизм бюрократии на деле оказывается безнравственностью, открытым эгоизмом (Соловьев А.И. Особенности механизма принятия государственных решений в России: социокультурные и психологические параметры //Полис. №4, 1998, c. 128); бюрократическая система (!) неэффективна в силу, по крайней мере, одной из причин: она расточительно использует ресурсы общества в угоду фаворитам, произвольно дискриминируя и классифицируя граждан (Р.Нуреев. Джеймс Бьюкенен и теория общественного выбора//Дж.Бьюкенен. Конституция экономической политики. Расчет согласия. Границы свободы. М., 1997, c.471).

Есть также те, кто преуспел в крупном бизнесе, коммерческом и промышленном. Мораль крупного капиталиста — подавить конкурентов, утвердить свою монополию, продавать тому, кто заплатит подороже, использовать рабочую силу, которая подешевле. Из опыта западных капиталистических обществ: крупный капитал должен быть ограничен законодательно и контролируем обществом. В Украине не работает антимонопольный закон, а у общества нет сил для гражданского контроля.

По многим свидетельствам — в Украине властвуют аморальные люди.

К вопросу приведения населения Украины к объединению в нацию.

Если придерживаться определения нации, сделанного Н. Шаповалом (правда, он полагал, что теория нации еще только будет разработана социологической наукой в целом), то признаками нации являются: общий язык, общая территория и государственность или устремление к ней.

Воспринимать Украину как отдельное государство в объеме данной территории — республику в составе СССР — населению давно привычно, (последнее присоединение — Крым — находится в составе Украины уже более 50-ти лет). Выступления с требованиями об отделении территорий появились только на 14–ом году независимости и получили широкую поддержку населения как раз за лозунг защиты родного (русского) языка.

К государству обычный человек, можно сказать, равнодушен, обращаться к властям ему приходится крайне редко, тогда как вопрос языка прямо и ежедневно касается каждого. В Украине внушать гражданам, русским или русскоязычным, что они — украинцы, предлагать пользоваться не их родным языком — эффективно наоборот. Нажим на языковый фактор на Востоке и Юге Украины вызывает реакцию ослабления уже имеющегося фактора государственности, а ведь последний более важен для единения. Раздражая русскоязычное население усовещаниями и поучениями по национальному радио, обвинениями в непатриотизме, тем самым расшатывают, а не укрепляют украинское государство.

Языки украинский и русский очень близки, общение часто ведется на двух языках одновременно, когда предмет интересен, то следят за сутью и не замечают, на каком языке говорят (на Майдан приезжали и русскоязычные и скандировали по-украински... вдохновенное было время). Употребление русского языка не является препятствием для прочности государства. Этому фактору придается явно преувеличенное значение, при этом игнорируется вред, возникающий от поучений и навязывания и без того страдающему населению информации и зрелищ на неродном языке.

Исторический пример многих стран (Нидерландов, Швейцарии, Канады и других) показывает, что для объединения страны не нужна языковая унитарность. Большевикам удалось создать сильное государство, несмотря на разноязычие, сохранявшееся в среднеазиатских республиках в течение почти столетия.

«Диктатура силы без интеллектуального лидерства, как и лидерство без диктатуры...держатся очень недолго» (Ушакин «Интеллигентность...», с.32). Достаточно близости языков, чтобы облегчить общение при экономических связях. Именно развитость последних является объективно необходимым условием объединения, вначале экономического, — образования внутреннего рынка. Участники экономического обмена сами стремятся выучить нужный язык. А затем наступает черед политического укрепления — централизации власти. Живущие под энергично действующей прогрессивно властью стремятся стать причастными к ней, применяя, также сами, ее язык.

Объединить население двух половин Украины — для этого недостаточно только лишь удерживать обе территории под одной властью. Такое объединение формально. И здесь не поможет национальная идея, как ее понимают, подменяя этнической. Немецкий народ отличился в XX веке вдохновенным единством с властью в «великой» национальной идее. В то время не социологические науки привлекались в помощь политике, а оккультные. В XX веке политики считали себя выше ученых, игнорируя мнение не согласных с ними философов: «Націоналізм є завжди імпульсом протилежного напрямку, ніж тi сили, що творять державу. Він виключає, а останні включають» (Хосе Ортега-и-Гассет «Безхребетна Іспанія», с.135). Фашистские государства — Италия, Германия — создали нации партикулярные, исключившие значительные части населения.

Для объединения населению предлагают оглянуться в историческое прошлое, вспомнить предков и т.п. В прошлом Украины были татаро-монголы, Литва, Польша, Россия, еще — СССР, (о чем хотят забыть). Со всеми ними Украина состояла в добровольных, но вынужденных объединениях ради защиты и выживания. Собственно в единую территорию государство Украина собиралась постепенно, и внешними силами, потому и оставалась не самостоятельной, зависимой. Так ради чего именно из прошлой истории предлагают населению Украины объединиться?

Единение реально осуществимо не ради прошлого и не во имя будущего, а в интересах настоящего.

Анализ истории Украины может помочь решению проблем, успеху проведения реформ в ней. Только обращение к истории необходимо вовсе не ради воспитания чувства национального (многими подразумевается — этнического) патриотизма, как это делается тщетно пятнадцатый год. Оно необходимо ради осознания настоящей действительности и постановки задач, осуществимых и разрешающих проблемы. «Замістъ того щоб спершу збагнути, які ж вони є — неминучі умови реальності, беруться робити висновки, якими вони маютъ бути. ...Має бути лише те, що може бути, а може бути тільки те, що рухаєтъся в умовах того, що є». (Хосе Ортега-и-Гассет «Безхребетна Іспанія», с. 178).

Просмотреть наново, не задаваясь патриотическими чувствами, и начиная, может быть, с периода феодальной раздробленности Киевской Руси, и далее, далее до последних лет советской власти. Проанализировать старые и вновь открытые факты политических событий и их последствий в экономике — со стороны их влияния на формирование социальных типов, на становление общественного сознания.

Иметь в виду, что история даст лишь характеристики, сведения об особенностях конкретного материала, с которым предстоит поработать, и потому, чтобы что-то создать, надо узнать его качества. А технологию и технику операций, инструменты работы дают социология, психология и политология. К сожалению, их методики применяют в Украине лишь для игр и манипуляций, подобно как новейшие технические достижения — для трюков в шоу-бизнесе.

По теории циклической социогенетики утверждается, что Украина (и Россия) находится на уровне исторического развития ниже Западной Европы и Северной Америки, а именно — на феодальном, и что те нации, которые перескочили или слишком ускоренно прошли отдельные участки спирали цивилизованного развития общественного генотипа, оказались в глубоком экономическом и социально-политическом и духовном кризисе (В.Ларцев «Украинский путь: соединить азиатское прошлое с евразийским настоящим во имя европейского будущего» //Зеркало недели. №33 (254) 21 августа 1999г. с. 19). Об отсталости Украины утверждает и отечественный исследователь, современник: «...Українське село перебуває ще на феодальному, донаціоналъному рівні етнічної самосвідомості» (М.Рябчук «Поліологія...» с. 125).