Маленький червячок на большом крючке,

Если избирательные планы спикера стали неожиданностью только для Президента, то их «интеграторский» камуфляж был заранее очевиден для всех. Александр Николаевич «утер нос», в первую очередь, коммунистам. Хоть П.Симоненко говорит по-русски без черкасского акцента, его голос на тусовке «интеграторов» не прозвучал. Третьим фактором славянской экзальтации стал марш нескольких десятков российских БТРов, въехавших в Косово на несколько часов раньше, чем остальное человечество.

ВЕЛИКОДЕРЖАВНОСТЬ

Гений — это явление за пределами ежедневной логики. Не стоит искать для Пушкина какой-либо удобный аршин. Чрезвычайная одаренность — и ранняя душевная усталость. «Евгений Онегин» является не «энциклопедией российской жизни», а скорее его поэтическим апокалипсисом. «Дернул меня черт с умом и талантом родиться в России...» В поисках душевных костылей самыми существенными стали женщины, карты и историческая апологетика Петра: окно в Европу! В действительности же такого окна не было, а было окно из Европы, через которое Петр привез навигационные приборы, чай, кофе, табак и сифилис. После Петра, как и до него, влияние России на европейские дела определяли в первую очередь солдаты.

Когда-то я, копая с матерью картошку, нашел в земле почерневшие медали «За усмирение польского мятежа». Пушкин приветствовал это «усмирение», а его имперская риторика «Клеветникам России» и поныне позорит имя поэта. Империя имела лучшую в мире коллекцию солдатских наград. Кроме той, что я выкопал, в музеях найдем «За покорение ханства Кокандского», «За покорение Западного Кавказа», «За усмирение Венгрии и Трансильвании»... За Чечню не было, но за Косово можно ожидать.

Победные медали не штамповали и за «усмирение» Малороссии. Очевидно потому, что воевали с ней сами малороссы. Под Полтавой на стороне Петра сражались 20 тысяч казаков, и именно они стали решающим фактором «интеграции». Великий прихвостень Великого Петра Феофан Прокопович был в восторге: «Гетман Скоропадский получил портрет государев, осыпанный бриллиантами; старшины и чиновники — золотые медали; казаки, служившие при Скоропадском, двести тысяч рублей». И это — за Украину...

Как считает спикер Ткаченко, Пушкин «навеки прославил Полтаву». Пушкин был такого же мнения. Он был одним из лучших, но не первым и не последним певцом «славянского единства». Нынче эту ниву неутомимо засевает А.Солженицын. Славянофильство и панславизм всегда были и всегда будут масками ханско-ордынской великодержавности. «Интеграция» — это слово для обозначения этой маски. Стоит сравнить конституционные проекты Пилипа Орлика и Пестеля, чтобы убедиться, чем Европа отличается от Азии.

СЕРБИЯ

Что делал сербский представитель на киевском сборище «интеграторов»? За свободу южных славян — болгар и сербов — империя Александра II два года проливала солдатскую кровь. Болгары, соотечественники Кирилла и Мефодия, невзирая на все исторические катаклизмы, считали и считают россиян братьями. А Сербия? Вскоре после освобождения от турков поменяла политический азимут и четверть века флиртовала с Австро-Венгрией, врагом России. Не по поручению сербской верхушки, а вопреки ее воле Гавриил Принцип стрелял в эрцгерцога Фердинанда. В Первую мировую войну Россия вмешалась, защищая сербов. Следствие? Российская империя проиграла войну и превратилась в большевистскую. Сербия вошла в число государств-победителей, стала самой сильной на Балканах.

После Второй мировой войны Сталин и Тито не сошлись характерами, но Сталин ушел, а прохладное отношение сербов к России осталось. Я там был, понимаю сербско- хорватский и могу засвидетельствовать не то что равнодушное, а пренебрежительное отношение сербов к нам, «россиянам». Нынче Милошевич начал новые развлечения. Спасать или не спасать его политическое лицо — дело России. Но опять встав на ноги (дай ей Бог), Сербия снова пойдет «вбок» или «назад». История не лишена иронии: эта маленькая страна наполнена тем же великодержавным духом, что и Россия, по крайней мере, если речь идет о балканском регионе. С хорватами (славянами-католиками) и боснийцами (славянами-мусульманами) сербы сражались с таким неистовством, с каким уничтожали албанцев (неславян). И это при том, что каждая третья-четвертая фамилия свидетельствует о турецких корнях ее носителя.

ПОЧЕМУ НЕ БОЛГАРИЯ?

У греков — через болгар — мы научились кириллице и христианству. Вместе с болгарами отбились от двуперстного креста и стали православными. У греков — через болгар, а далее через украинцев — христианской и православной стала Россия. Но ни Москва, ни Киев, ни Минск даже полслова не сказали о «славянском единстве» с болгарами. А Белград их не любит еще со времен бессмысленной сербско-болгарской войны (которую, понятно, спровоцировала не София).

Почему славянская и православная Болгария игнорирует суматоху «интеграторов», а они делают вид, что этой страны вообще нет? А потому, что крышу «интеграторов» на самом деле не интересуют славянство и православие, а «объединение славянских народов» является современным вариантом одиозного лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Болгары уже выхаркали свой коммунизм, поэтому спикер Ткаченко им не компания.

ГЕНЕТИКА И ЛИНГВИСТИКА

Излюбленным аргументом «интеграторов» является ссылка на общие генетические корни славян. Имея за плечами два десятилетия научной работы в царстве генетики, позволю себе сделать некоторые пояснения. Вопрос: болгары — это славяне? Ответ очевиден. Но этническими источниками этого народа были, во-первых, коренные европейские племена, а, во-вторых, болгары, которые в Центральную Европу пришли с Волги, смешались, объединились, слились (оставив себе «волжское» имя, но европейский язык).

Вопрос: румыны — это славяне? Нет. Но этническими источниками этого народа были, во-первых, славяне (даки), а, во-вторых, римские легионеры, которые пришли с Апеннин. Смешались, объединились, слились, но оставили себе не коренной, а пришлый язык. С генетических позиций румыны нам такие же двоюродные братья, как и болгары, но не считаем их славянами не из-за генетики, а из-за лингвистики.

Вопрос: россияне — это славяне? Да, но даем этот ответ, в первую очередь, по языковому признаку, не принимая во внимание существенный вклад в этногенез россиян народов, которые были монголоидами и пользовались угрофинскими диалектами. И если речь идет о «колыбели трех народов», то я, генетик, не знаю о такой «колыбели», поэтому не имею желания обсуждать эту гипотезу. «Славянские народы» являются понятием таким же лингвистическим, как, скажем, «германские народы». К последним принадлежат немцы, австрийцы, шведы, датчане, норвежцы, исландцы, голландцы и англичане. В любой из этих стран каждого, говорящего об «объединении германских народов», будут считать сумасшедшим. Особенно если вспомнить, что один такой уже был, а звали его Адольф Гитлер.

Питательной средой «интеграторов» является научная беспомощность и большевистский догматизм. Жируя на печерских холмах, они похожи на карасика, готового проглотить червячка вместе с великодержавным крючком. Постсоветские государства испытывают необходимость в экономической интеграции, но не нужно нас обманывать сказками о славянстве.