Можно ли противодействовать преступности при коррумпированной власти?

На этой неделе парламент так и не принял в первом чтении закон о Национальном бюро расследований. О необходимости создания новой правоохранительной, а значит, силовой структуры в государстве было объявлено президентским указом еще два года назад — в апреле 97 года. Но до сих пор остаются неопределенными правила игры, по которым НБР будет играть в государстве со властью.

Идея НБР проста. Так как коррупция шагает по государству семимильными шагами, нужно создать структуру, которая могла бы эффективно противодействовать организованным преступникам на всех уровнях. Особенно на высших. Президентский указ предусматривал, что НБР объединит под своей крышей специальные подразделения, работающие на этой ниве. Это главное управление по борьбе с организованной преступностью МВД и похожее управление «К» Службы безопасности плюс специалисты прокуратуры. В случае их объединения вместо распыленных усилий должен появиться единый антикоррупционный мощный кулак. Перспективная численность НБР, как считает уже второй директор этого пока еще бумажного ведомства генерал Василий Дурдинец — около 10 тысяч.

Но существуют ли гарантии, что новое ведомство будет работать эффективнее, чем «старые» структуры СБУ и МВД? Честно говоря — ни одной. Даже если все работники НБР будут людьми с «холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками», то сомнение в эффективности их работы вызывает даже такая простая деталь: если бюджет НБР на этот год в 20 млн. гривен направить только на оплату труда потенциального личного состава, то получится примерно по 160 гривен в месяц каждому. С пустыми карманами очень сложно им будет воевать с коррупцией.

Стоит обратить внимание и на другие прагматичные аргументы, уже не раз приводимые аналитиками. Когда коррумпированы высшие эшелоны власти, то правоохранительные органы просто бессильны. Сколько бы их ни было, как бы они не назывались и какую бы структуру они не имели. Это во-первых. Во-вторых, при таких обстоятельствах правоохранительные структуры, аккумулируя значительный объем, скажем так, влиятельной информации, способны быстро превратиться в самодостаточную силу. Или силу для определенной политической силы.

Сам Василий Дурдинец, впрочем, назвал «надуманным» утверждение о возможности использования НБР для политических преследований. Но, кажется, у нас в стране все меньше верят на слово. Поэтому при условии появления НБР встает далеко не последний по актуальности вопрос — как будет обеспечен контроль за деятельностью новой структуры. (В США, например, ФБР действует в системе министерства юстиции, подконтрольно генеральному прокурору, директор ФБР назначается президентом и утверждается сенатом). Законопроект, не понравившийся парламенту, в частности, предусматривал, что директор НБР раз в год отчитывается перед Верховной Радой и Президентом и несет персональную ответственность за своевременность и объективность представленной информации. Однако де-факто такая персональная ответственность главного «энбээровца» может быть разве что перед Президентом, ведь именно он по представлению премьер-министра назначает директора НБР. Подавляющее большинство парламентских фракций стоит на том, что этот принципиальный кадровый вопрос Президент должен согласовывать с Верховной Радой. Прийти к согласию в этом вопросе так и не удалось и в конечном счете законопроект о НБР отправили на доработку.

Вскоре перспективы НБР опять станут поводом для дискуссий. Но успех принятия законопроекта, кажется, в действительности будет зависеть не от тех изменений, которые внесут в документ его разработчики. Тем более, что коррективы не будут принципиальными. Вспомните: во вторник Александр Ткаченко по меньшей мере шесть раз предпринимал попытки, чтобы парламент все-таки проголосовал за закон о НБР в первом чтении.