Операция «Самоорганизация»

Недавно заместитель главы Администрации Президента Анна Герман пришла к такому умозаключению: «...из больничного окна, как, оказывается, бывает видно намного дальше, чем из окна высокого властного кабинета». Впрочем, этот очевидный, казалось бы, факт является незаметным для большинства тех, кто управляет государством, вырабатывает его внешний курс и внутреннюю политику. Условно говоря, высокопоставленные чиновники с удивлением вскидывают брови, когда узнают о реальных проблемах украинцев, воспринимая их как нечто невероятное по определению. И с каждым годом (причем независимо от партийного окраса тех, чья команда руководит страной) становится все очевиднее, что Украина таки разделена. Нет, речь, конечно же, не о пресловутом вирусе раскола по линии «Восток — Запад», занесенном в нашу страну извне. Речь о том, что есть две Украины — «их» и реальная. Их — почти идеальная. Украина же реальная, которую действительно не увидишь из окна высокого кабинета или из-за тонированных стекол фешенебельных авто, — это разбитые дороги, дышащая на ладан инфраструктура, кричащие «SOS!» села. Увы, перечень проблем, которые растут как снежный ком, можно перечислять и перечислять.

По мнению многих экспертов, пропасть между жизнью и проблемами рядовых жителей страны и «элиты» постоянно увеличивается. Где выход? Очевидно, что эта чрезвычайно сложная проблема существования «двух параллельных миров» не решится сама собой. Это не тот случай, когда можно ждать и верить: есть шанс, что само как-то да рассосется, — уверен народный депутат Тарас СТЕЦЬКИВ. Парламентарий убежден: если украинцы научатся самоорганизовываться, общими усилиями и без помощи «сверху» можно не только будничные проблемы решать, но и на общегосударственную политику влиять. Мыслями о том, как этого достичь и сколько времени потребуется, чтобы увидеть плоды успешной народной самоорганизации, с «Днем» и поделился бывший «полевой командир» Майдана.

— Тарас Степанович, вы являетесь соавтором двух новых гражданских инициатив, о которых в СМИ практически не сообщалось. В чем их концептуальная миссия и ключевое задание?

— Речь идет о двух инициативах. Первая — Зарваницкая, которая возникла весной текущего года в Зарванице — известном духовном и религиозном центре Западной Украины. Вторая — Холодноярская инициатива, идея которой родилась в конце августа во время трехдневного семинара в Холодном Яру. Тогда на Чигиринщине Черкасской области возле знаменитого дуба Железняка собрались сотни активистов из центральной Украины, которые фактически и основали данную инициативу.

Обе инициативы являются не партийными, а гражданскими, в них принимают активное и непосредственное участие общественные деятели. Да, и политики тоже есть, но все-таки там больше непартийных людей, и на данном этапе эти инициативы носят неполитический характер.

— Назовите хотя бы несколько фамилий людей, которые поддерживают инициативы.

— На западной Украине это, например, ректор Львовского университета Иван Вакарчук, известный правозащитник Мирослав Маринович, Дзвинка Калинец. В центральной Украине это братья Капрановы, активисты «Поры» образца 2004 года — Евгений Золотарев, Андрей Юсов, Александр Палий и др. Вместе с тем, понятно, что этими фамилиями инициативы не ограничиваются. На сегодняшний день, скажем, Зарваницкая инициатива — это уже несколько сотен людей, которые работают в пяти западноукраинских областях: Львовской, Тернопольской, Ивано-Франковской, Ровенской, Волынской. Холодноярская же инициатива сконцентрирована в основном в нескольких центральных областях. Это, в частности, Киевщина, Черниговская, Черкасская, Винницкая, Полтавская, Кировоградская области.

Теперь о миссии. Это инициативы, главной целью деятельности которых является (в условиях поражения демократического лагеря и его крайней распорошенности) запуск механизма построения снизу общественной и политической жизни. Ключевым для обеих инициатив является слово «самоорганизация».

— О чем конкретно идет речь?

— В западной Украине это может быть возобновление деятельности «Просвиты», спортивных товариществ, кредитных союзов. Таких, какие, например, действовали в регионе ранее, в том числе в межвоенной Польше. В этом же контексте можно сказать об экономической кооперации, словом, речь идет о различного рода формах самоорганизации населения. Где-то это будут существующие организации местного уровня, где-то — новосозданные инициативы.

Для чего все это делается? Если нам удастся создать горизонтальные сети и подойти к созданию горизонтального движения, это приведет, во-первых, к возобновлению доверия в обществе. Во-вторых, к воспитанию новых лидеров. Мы считаем, что такие инициативы должны возникнуть в каждом селе, районном центре и, следовательно, в каждом городе. Например, в столице действует несколько десятков достаточно интересных организаций, которые занимаются сохранением исторического наследия Киева, экологическими программами и акциями. И если мы такие структуры (где-то найдем, где-то создадим) соединим в горизонтальную сеть, в том числе посредством новейших средств связи, — то позже можно будет обмениваться успешным опытом организации своей жизни на локальном уровне, опытом решения локальных проблем без помощи государства.

— И вы действительно считаете, что на фоне общественного пессимизма, который фиксируют ведущие социологические службы страны, может загореться искра, которая даст людям веру в то, что действительно они сами, без помощи «сверху» могут сделать очень многое?

— Проблема в том, что люди не только не доверяют власти и политикам. Это, в принципе, понятно. Но ключевая проблема состоит в том, что люди потеряли доверие друг к другу. Я эту проблему наблюдаю во всех регионах нашей страны, в которых бываю и в которых общаюсь с людьми. Возобновление доверия людей друг к другу и появление веры в то, что они за счет самоорганизации могут улучшить свою жизнь — ключевые проблемы. Опыт всех известных мне успешных европейских стран показывает, что там, где подобные движения и гражданские инициативы существуют, они творят гражданское общество, не переходя непосредственно в политику. Я просто уверен в том, что эти гражданские инициативы в Украине также не перейдут в политику. Проще говоря, это движение не превратится в партию. Однако это вовсе не означает, что движение не может поддержать какую-либо политическую силу (или силы), которые будут отвечать идеалам движения. Давайте представим себе фантастическую ситуацию. Демократические украинские партии...

— Объединились.

— Да. Допустим, что Яценюк, Тимошенко, Гриценко, Кириленко, Катеринчук взяли и объединились и создали действительно украинскую идеологическую правую партию. Тогда, вне всякого сомнения, гражданское движение поддержало бы такую партию и сотрудничало бы с ней. Первый этаж — гражданский, над ним — политическая надстройка, а между этими этажами действуют социальные лифты. То есть, те деятели, которые хотят себя реализовать в политике, посредством лифтов могут подняться на второй этаж, а те политические деятели, которые в силу возраста или других причин не хотят заниматься политикой, опускаются на этаж ниже. На это уйдут годы работы. Но мы уверены, что без такого фундамента настоящей украинской политики не будет никогда. Однако украинские реалии таковы: процессы, которые планировали на десятки лет, происходили за считанные годы, а процессы, которые мы планировали на годы, происходили за месяцы. Жизнь ускоряется — и конструкция, которую мы сейчас начали строить, может себя проявить в ближайшие год-три.

— А ваши инициативы общегосударственные? На юго-востоке тоже будете строить фундамент?

— Будем, вне всякого сомнения. Тут я хотел бы процитировать братьев Капрановых, которые образно говорили, что существует бандеровская Украина, петлюровская Украина, махновская Украина и Донбасс. Так вот, три первые Украины исторически, политически и ментально являются украинскими. Донбасс и Крым имеют единую специфику: по сути, там нет собственной истории. Реально история Донбасса начинается с конца XIX столетия, с того момента, когда там началась индустриализация. Поэтому данному краю наиболее сложно доходить к украинской идентичности. Однако это вовсе не означает, что мы там не будем работать. Просто там значительно сложнее будет дать людям понимание того, почему наличие самоорганизации ведет к улучшению жизни. Они выросли в условиях индустриальной эпохи, где все зависело от собственника, затем от партии, а теперь от бизнесмена. Поэтому там достучаться будет сложнее, но это нас не остановит.