ОШИБКА ВЕКТОРА

Министр иностранных дел в любой уважающей себя и уважаемой другими стране — фигура не просто влиятельная, а в большинстве случаев и ключевая. По своему политическому статусу это, как минимум, третий человек в государстве. На личность главы внешнеполитического ведомства ориентируются как стратегические партнеры, так и стратегические конкуренты. Его политические взгляды и личностные качества вплоть до особенностей характера, являютя теми маячками, по которым высчитываются нюансы внешнеполитического курса государства. И естественно, что замена такой фигуры вызывает живейший интерес и у ближайших, и у дальних соседей. Это значит, что произошла некая смена приоритетов. С кем-то отношения станут жестче, с кем-то мягче, с кем-то прагматичнее, а с кем-то романтичнее. По крайней мере, так на это смотрят со стороны. И если не заявляют официально, то уж во всяком случае принимают во внимание. Потому все попытки придать такому серьезному кадровому изменению в украинском МИДе будничный вид традиционной и давно обещанной двухлетней ротации вызвали закономерный скепсис у наблюдателей. Не было в Украине такой практики — менять министров иностранных дел по расписанию, да и все предыдущие выдерживали срок как минимум в два раза больший. Этой отставки действительно давно ожидали, как о решенном вопросе о ней заговорили еще три месяца назад, но даже самые жаждавшие с тех пор уже успели расслабиться. Ведь держатся в правительстве и более одиозные фигуры. А вот Тарасюк не удержался.

Если следовать формальной логике, согласно которой людей увольняют за плохую работу, выходит, на поприще внешних сношений в Украине дела обстоят гораздо хуже, чем, к примеру, в топливно-энергетическом комплексе, финансах или гуманитарной сфере. Вместе с тем о явных проколах в работе министра руководством страны сказано было немного. Плохо пропагандировался саммит «Украина—ЕС» в Париже, мало внимания уделялось России, слишком много работы вместо МИДа приходилось делать международному управлению администрации Президента. Вот, собственно, и все о плохом. Напротив, Президент Леонид Кучма поблагодарил отставника за проделанную работу и неоднократно подчеркнул его значительные заслуги в деле многовекторности. Конкретно о хорошем тоже больше ничего. Эксперты-международники, анализируя трудовую деятельность Тарасюка на посту министра, так же не отмечают каких-либо значительных провалов. Впрочем, не усматривают они и особых прорывов во внешней политике за последние два года. Все было ровно, понятно и совершенно предсказуемо. Впрочем, в Украине чиновников такого ранга редко увольняют за дело. Гораздо чаще ключевую роль играют иные обстоятельства. В случае с Тарасюком можно выделить целый комплекс: давление Москвы, неопределенность с ЕС, «письмо четырех» и даже проблемы с имплементацией.

Москва давит уже давно. Еще Путина не было, а давление уже ощущалось. Тарасюка там хорошо помнили по бурной активности в пору его дипломатической работы в странах Бенилюкс, где он успешно занимался сближением Украины с НАТО и интеграцией в европейские структуры. Там, как назло, и сформировался окончательно его предательский прозападный имидж. В свое время не жаловал Тарасюка Ельцин, еще больше проблем стало возникать при Путине. Имидж, конечно, ничто, но русскому человеку образ этого интеллигента в очках был очень не по душе. Газовые долги тут, конечно, ни при чем, не министр своим видом спровоцировал претензии России. Проблемы были задолго до Тарасюка, и, вероятно, еще надолго после него останутся. Хотя, в самой Москве уверены, что с отставкой министра отношения между двумя странами должны улучшиться. Правда, в чем именно будет выражаться это улучшение со стороны России, никто пока не конкретизирует. В кругах, близких к правительству, утверждают, что в этом все и дело, «рука Москвы додавила». А теперь очередь за главным «украинизатором» Украины вице-премьером-гуманитарием Николаем Жулинским. Украинский Народный Рух Юрия Костенко даже выступил с гневным протестом против податливости украинского руководства на русский нажим и предложил ужесточить позицию Киева по отношению к Москве — засучить рукав и обнажить бицепс на «руке Украины», возродив старые претензии: добиваться признания долга РФ перед Украиной, потребовать своей доли золотого запаса, Алмазного фонда и зарубежных активов. Пока на предложение объединиться вокруг этих требований депутаты не откликнулись, видимо, прекрасно представляя себе результат такого «арм-реслинга», но, тем не менее, большинство разделяет мнение об излишней «прозападности» Тарасюка как о главной причине его отставки. С ними согласны и некоторые политологи. Не умел Тарасюк выбирать нужные вектора из этого огромного веера или не хотел, но на том и погорел. Вместе с тем, трудно быть уверенным, что новый министр полностью удовлетворит Москву. Там уже сомневаются, что Анатолий Зленко вытянет нужный вектор. Он, конечно, не настолько одиозная фигура, каким россияне видят Тарасюка. Но и Париж тоже ведь не Брюссель — особого имиджа на одном только культурном обмене не заработаешь. А в период становления украинской независимости, когда Зленко возглавлял МИД, отношения с Россией как раз были куда острее. Да и во время своего представления «новый старый» министр, упомянув о необходимости сбалансирования отношений с Россией, в системе приоритетов украинской внешней политики на первый план вывел все-таки ЕС. Кстати, США в этом списке очутились на третьем месте.

Евросоюз сыграл с Тарасюком злую шутку. Мы так туда хотим, что там потихоньку начитают нас ненавидеть. Европа хочет закрыться в своих границах от постсоветских мигрантов с их соцально-криминальными проблемами, но получить огромный рынок сбыта. Украина стремится как можно скорее втиснуться на равных условиях в европейский рынок со своим чуть большим, чем дозволенные семена подсолнечника и металлолом, экспортным потенциалом. Европа предлагает «новому независимому государству» продемонстрировать настоящее желание интеграции в ЕС, укрепляя демократию и углубляя экономические реформы. Украинский МИД укоряет ЕС в несформированности окончательной позиции относительно внешних границ будущего Евросоюза и временных рамок присоединения к нему новых членов. Пока взаимное влечение Украины и Евросоюза остается на уровне взаимных обещаний и деклараций, что, кстати, продемонстрировал и последний саммит «Украина—ЕС» в Париже. Недоработки на европейском векторе остаются практически единственной официально объявленной претензией к МИДу. На определенные мысли также наводит требование Леонида Кучмы направить внешнеэкономическую деятельность в прагматичное русло. По его мнению, работа МИДа должна строиться таким образом, чтобы внешние факторы помогали преодолевать экономические трудности. Видимо, предыдущего министра экономическое русло не слишком увлекало. Но спикер парламента Иван Плющ уверен, что отставка Бориса Тарасюка вызвана именно неудовлетворительными действиями министерства по интеграции Украины в европейское сообщество, из-за чего страна просто потеряла время и позиции. Президент, правда, не столь категоричен и по поводу состоявшегося в Париже саммита лишь критикует Управление информации МИД за то, что не разъяснило общественности, в чем заключаются позитивные результаты парижских встреч. Пресса, действительно, в большинстве своем не вынесла саммит на первые полосы. Плохое освещение — это понятно, промахнулись. Но можно ли считать дипломатов виновными в том, что Украину в Европе не хотят считать соответствующей критериям (прежде всего по экономическим показателям), соблюдение которых необходимо для того, чтобы хотя бы заикаться о членстве в ЕС? Тут бы в пору отправлять в отставку все правительство. Существенной недоработкой МИДа можно считать разве что недостаточно понятное на европейских языках разъяснение сути происходящих в Украине реформ, как экономических, так и политических.

Не слишком убедительное внешнеполитическое сопровождение имплементации результатов референдума также можно записать МИДу в большой минус. Имидж Украины — дело рук министра иностранных дел. А бьют-то как раз не по имиджу. Потому некоторые эксперты считают, что роковую роль в судьбе министра сыграл проект доклада Мониторингового комитета Совета Европы, который был направлен для изучения, в частности, и в администрацию Президента. Документ этот конфиденциальный, его содержание не разглашается, однако докладчик комитета Ханна Северинсен обрисовала в общих чертах его ключевые положения. Комитет имеет замечания относительно организации и проведения апрельского референдума, а сейчас внимательно следит за демократичностью процесса имплементации его результатов и ожидает окончания процедуры, надеясь, что парламент примет во внимание выводы Венецианской комиссии по двум законопроектам об изменениях в Конституции. Так же докладчики с нетерпением ждут принятия Гражданского и Уголовного кодексов, закона о партиях, определения стратегии судебно-правовой реформы. Кроме того, комитет имеет ряд вопросов по поводу проведения последних выборов, свободы прессы, уровня коррупции, положения крымских татар и состояния системы исправительных учреждений. На подходе еще и заключение Венецианской комиссии по двум законопроектам о внесении изменений в Конституцию. Судя по вопросам, настойчиво задававшимся в Киеве во время визита докладчиков комиссии, наибольшие проблемы могут возникнуть с пунктами об отмене депутатской неприкосновенности и о праве президента распускать парламент, если последний не сможет создать большинство. Парламент уже давно настроен что-нибудь поменять в президентском законопроекте. Хотя бы из спортивного интереса. Любое подобное изменение потребует повторного прохождения документа через Конституционный суд. А дальше по процедуре нужно снова голосовать простым большинством и аж на следующей сессии опять возвращаться к поиску 300 голосов для окончательного утверждения изменений. А там может что-то еще в тексте поменять придется… Но даже если имплементация и провалится, вряд ли у депутатов есть серьезные основания для беспокойства. Воля-то она, конечно, всенародная, избиратели на следующих выборах обязательно припомнят такое вопиющее игнорирование «народной инициативы», но правовые то последствия нигде не предусмотрены. Президент ведь лично объяснил украинским послам в странах ЕС, что распускать парламент не будет в любом случае. Разве что Михаил Бродский сумеет подкинуть в парламентское большинство «яблоко раздора», убедив часть коллег, что всем уже пора на покой, поскольку раздираемое «противоречиями между группами влияния» большинство не конструктивно.

Так или иначе, но последней точкой в судьбе Бориса Тарасюка, несомненно, стало скандальное «письмо четырех» на имя Президента. Проблема не в том, верный ли путь реформирования межбюджетных отношений выбрало правительство (этот путь пролегает через парламент, где его еще долго будут корректировать), и не в том, имели ли право иностранные дипломаты вмешиваться во внутренние дела Украины (собирающийся отбыть на родину посол США Стивен Пафер за всех своих коллег объяснил, что как представитель правительства, предоставляющего большие средства для экономических реформ в Украине, считает себя вправе давать советы, куда лучше двигаться). Главная проблема в чрезвычайно резкой тональности документа: «…Мы планировали будущую помощь и подготовку инвестиционных проектов… Мы очень обеспокоены Вашим, как очевидно, решением не продвигаться далее по пути реформирования межбюджетных отношений… Это решение вместе с другими мерами, принятыми за последние несколько месяцев, создает впечатление отхода от программы реформ…» Несмотря на дипломатические обороты, письмо действительно выглядит как ультиматум. Трудно сказать, почему Запад на этот раз решил использовать именно такую форму влияния на политико- экономические процессы в Украине, и предполагали ли авторы письма, какой болезненной может быть реакция. Насколько оно заденет за живое. Конечно, это мог быть и просто долгожданный повод подписать давно заготовленный указ об отставке Тарасюка. Во всяком случае, реакция Президента выглядит именно как жесткость в ответ на жесткость. И тут уже неважно, был ли виноват министр в «дезинформации» Запада относительно украинских реформ или же это была яркая демонстрация переориентации векторов, показательная отставка «западника» — ответ на откровенное давление со стороны Штатов. Киев дал понять Вашингтону, что после года бескредитного существования он уже не ощущает абсолютной зависимости от доноров (по-простому это выглядит так: советов — в избытке. А деньги?) И отступать, оказывается, есть куда — позади ж Москва. Остается ждать еще более жесткого ответа с западного фронта, по крайней мере, на неофициальном уровне. Отсутствие такового будет еще более многозначительным. Пайфер, к примеру, комментировать переназначение в МИДе отказался.

Кроме того, отставка Тарасюка нарушила неформальное табу на замену ключевых игроков «команды молодых реформаторов», что также не должно вызвать особого восторга за океаном. Вопрос о переходе министра из правительства Пустовойтенко в команду Ющенко стоял ребром еще зимой, при формировании правительства. Премьеру тогда удалось отстоять Тарасюка. Его увольнение Ющенко прокомментировал чрезвычайно лаконично: «Это решение Президента, которое он вправе был принять. Он его принял, и я думаю, что для правительства это есть самодостаточное решение». А вот решение о назначении Анатолия Зленко таким самодостаточным точно не является. По крайней мере, по Конституции инициатива должна была исходить именно от премьера. Безусловно, на бумаге процедура так или иначе была соблюдена. Но вот спрашивал ли кто-нибудь Ющенко перед тем, как вызвать Зленко из Парижа, это другое дело. Премьер и далее теряет самостоятельность в кадровых вопросах, а следовательно и реальное влияние на свое правительство. И, похоже, это его вполне устраивает.