А ПОУТРУ «ОНИ» ПРОСНУЛИСЬ...

Впрочем, если с тщанием вникать во все, что успевает наговорить Леонид Данилович, то сразу хочется забыться и уснуть. Или сначала надраться, а потом уснуть. Не читая на ночь газет, чтобы не получать отрицательных эмоций, и не глядя в телевизор по будням, а исключительно по выходным. Так, по крайней мере, в отношении газет и телевизора поступает наш Президент по его признанию прессе. У Шварца, кажется, был такой капризный «королек» в «Обыкновенном чуде», который разные неприятные «бяки» слушать не хотел, потому что огорчаться не любил. (Между прочим, в это время главный администратор королевство растащил, а тем, что в стране осталось, сам правил в режиме «а мы ее, голубушку, шмяк- шмяк-шмяк-шмяк».) Средневековая дремучесть живуча, но не в этом фокус, а в том, что можно всему миру в ней признаться.

«Я, — еще говорит наш Президент, — рвусь к власти». Кто-то, видимо, ему сказал, что напористые признания подчеркнут его решительность. Но забыл подсказать: к власти могут «рваться» те, у кого ее нет. А те, кто «дорвались» и у кого она в руках, за власть, бывает, цепляются. Элементарно грубо, примитивно, нахально, с силой, обратно пропорциональной количеству и качеству аргументов на право власти. Чем хуже результаты правления, тем наглее усилия по удержанию булавы...

Еще главный мужик страны нашел себе новый статус. Он объявил себя центристом и — как смог — объяснил, что это значит: «Чи то лівий, чи то трішки правий». В зависимости от того, какая, мол, проблема рассматривается.

Видимо, будучи «левым», он накануне массового поступления в вузы отдает распоряжение о возможности абитуриентов сдавать экзамены на русском языке, о чем радостно рассказывает гостелевидение. А по завершении экзаменационного периода и ввиду растерянности штабов на украинском западе, он «трішки» правеет и разводит руками: «А при чем тут я, это вопросы Минобразования». Вообще-то, соблюдение Конституции — это вопрос, в том числе, и ее гаранта. Но не будем мелочиться, когда вся предвыборная кампания свидетельствует о том, что гарант и (как ранее любил говорить лидер КПУ Петр Симоненко) «вся его камарилья» имели и Конституцию, и страну, и ее народ в виду — глубоком и безбрежном...

Доходы только за лето у и без того нищего народа наполовину уменьшились из-за плавно и вовремя «опадающей» гривни — сейчас выклянченными кредитами искусственно уменьшенные долги начнут гордо выплачивать. А арбитр нации по всем телеканалам поет и даже как бы пляшет — российским имиджмейкерам, видимо, в голову не приходит, что, когда у них Ельцин «твистовал» к выборам, время было другое, докризисное, да и бесшабашность российская («А, гори оно все, наливай!») — это слегка за пределами украинского менталитета. Впрочем, отработают российские рекруты по совести либо «срубят» свое, и хоть не рассветай — мне как-то сиренево. Но тут такая штука вышла: когда Президент на одесской сцене запел «коронку» своего последнего сезона — про сердце, которому не хочется покоя («фанерой» служил живой голос живого Кобзона, которого телекамеры упорно не захватывали), я смотрела телевизор в «иностранном» присутствии, с гостями из ближнего и дальнего зарубежья. Они вытянули шеи, когда Леонид Кучма пошел с микрофоном, сгибая колени, как бы в ритме поддергиваясь. Полное отсутствие пластики и передвижение на полусогнутых наводило на определенную ассоциацию, и один из гостей, приговаривая, как перед клеткой зверинца: «Моледец, моледец, хорешо», протянул к экрану банан. Все закатились, заржали так, что зазвенела люстра. А я заплакала. Так было стыдно и больно, так беспросветно горько было за убогую мою родину...

Так было раньше только один раз в жизни. Когда я приехала в Молдавию на суд по разводу с отцом моей дочери. Он, несчастный, от отчаяния, видимо, выставил материальный иск, и в нем среди прочего была вписана старой работы шаль, оцененная им в баснословную сумму. По ходу заседания моя тамошняя подруга вспомнила, что эта шаль давным-давно у нее — когда-то, уходя от меня, она завернула в нее своего спящего ребенка. Судья объявила перерыв и попросила предоставить вещь, оспариваемую по стоимости. Принесли. Развернули ее, большую, в размах рук, — и зал вместе с заседателями, моими бывшими сослуживцами и свидетелями истца грохнул, зайдясь в хохоте: она, эта шаль, как была в больших и малых дырках еще при «той» жизни, так и осталась при «этой». Как я закричала страшно, шепотом: «Господи, перестаньте, хоть меня пожалейте!». Все услышали... Такого необъятного стыда, без вины, но все равно с виной — потому что на чужих глазах, такой безграничной боли без греха, но все равно с грехом — больше не было никогда... А тут Кучма. За что караешь, Господи?

Жалко страну. И еще себя, дурочку, сидевшую в холодную осень 91 го в недельной антимешковской голодовке против крымских сепаратистов и за украинскую независимость. Мы вот с Лилей Буджуровой недавно вспоминали: когда в Крыму мы в своей палатке напротив мешковской «контрголодали» в насмешку и на протест массово взбесившимся согражданам, когда нас камнями забрасывали с криками «Руховские подстилки!», когда из Верховного Совета выводили подземельями на соседнюю улицу, чтоб тысячная толпа не порвала на части — мы про таких «демократов», как Кучма, Волков, Рабинович, Суркис, Пинчук, Пустовойтенко, Толстоухов и т.д., знать не знали, слыхом не слыхивали. Теперь они нас ведут «демократическим» путем, они лучше всех знают, как родину надо любить, и готовы камня на камне не оставить, но удержать кресло, которое их держит на плаву.

В последние дни «забодал» телефон: «А то, что с Президентом было в Одессе, — это было?». Звонок из Израиля бывших украинцев достал окончательно: «Ты ж специалист по Кучме — это правда? Тут знакомые одесситы прилетели и рассказывают, что он знатно пообедал, а потом прилюдно... ну это... «похвастался», что кушал — прямо на торжествах?». Фу ты, Господи! «Ребята, вам своих проблем мало? Вы там территории арабам спокойно отдавайте, а то Арафат, вдохновленный орденом Ярослава Мудрого от нашего Президента, покажет вам, что такое недостаточный вклад в строительство палестинской государственности!» Из Израиля после паузы отвечают: «Что, таки да? Ярослава Мудрого? Ну, значит, за Одессу все правда».

Не знаю, что «за Одессу» правда, а что нет. Но знаю, что после 9 мая в Севастополе, после коленных кувырков Президента на сцене, его рыданий и оглушенности всего народа заплетающейся речью Леонида Даниловича по прямой трансляции, ничему не надо удивляться. И, похоже, мало кто удивляется — видеокассета ходит по рукам, многие уже познакомились, другим рассказали... Теперь одна киевская газета описывает, как «мужественных» усилий городского головы Одессы Боделана не хватало, чтобы помочь Президенту передвигаться по местам посещения в горизонтальном положении, а «охрана Президента делала все возможное, чтобы присутствующие телеоператоры и фотокорреспонденты не сняли действительно исторический момент второго дня поездки Леонида Кучмы в нетрезвом состоянии...». В Севастополе видеопленки прессы тоже через «цензуру» на месте тут же прошли, и почти ничего потом не осталось, но снимала-то не только пресса. А кто у нас, между прочим, в обязательном порядке и в режиме «от и до» снимает массовые мероприятия? Бедный Леонид Данилович, никому нельзя доверять, ни на кого нельзя положиться! То есть, когда «положишься» буквально — весь свет об этом знает!

Ну а теперь представим ту же Одессу начала августа, в малом зале горисполкома совещание городского штаба по выборам Кучмы, заседание ведет городской голова Боделан. Он объясняет присутствующим, что в Одессе правящей партией является «Возрождение регионов», а все остальные считаются оппозиционными. Все одесские «возрожденцы» (а их числится 7 тысяч) должны вступить в «Злагоду». 70 разного уровня госслужащих на заседании штаба получали инструкции, да тут кто-то из них будто поинтересовался: не является ли нарушением закона то, что госчиновники участвуют в предвыборной кампании конкретного кандидата? А городской голова Боделан будто бы ответил, что на дне рождения Леонида Даниловича 45 минут имел с ним «тет-а- тет» и Президент заверил, что у госслужащих не должно возникать сомнений в законности своего деяния в пользу Кучмы, всем силовым и государственным структурам дано задание поддерживать штабы, выборы будут крайне жесткими и «в бархатных перчатках их не делают», а если какие-то неприятности будут, то Кучма просил передать штабу — он за все ответит сам...

Повторяю: это мы с вами только представили, ну просто как страшный сон. Везде и повсеместно нечто подобное происходит, это уже всем известно, но в Одессе — нет, ничего подобного быть не могло, потому что это же чистой воды «уголовка», Евгений Марчук уже не однажды объяснял про статьи УК о злоупотреблении властью и превышении служебных полномочий. Но малюсенький вопросик к глубокоуважаемому и, Боже спаси, ни в чем таком не подозреваемому мэру одесскому: когда с Президентом разговор на его день рождения состоялся — Леонид Данилович в какой стадии озабоченности демократическим развитием родного государства был? Про «бархатные перчатки» и про то, что за все незаконное сам ответит, — он вспомнит, что это было? То есть, конечно, ничего не было, но вспомнит?.. А если не вспомнит, то кто все-таки ответит?

И еще интересно, как теперь, после «завального» визита Президента, одесский штаб будет реализовывать такую красивую установку на форму агитации: «делать хорошие дела через хороших людей города с последующей агитацией за Президента, используя доверие неискушенных (?! — Т.К. ) избирателей к известным лицам»? Жалко «известных лиц». Так жалко, что даже свой девиз готова им подарить: «На свете верность — превыше всего. Но честь — превыше верности».

По-человечески и Леонида Даниловича жалко. Он же не потому на визитах шатается и лыка не вяжет, что поражен неистребимым пороком. А потому, что ему страшно. Ему страшно читать те газеты, где есть что почитать, ему страшно видеть реальность, ему страшно заглядывать в будущее. Ему даже в недалекое прошлое страшно оглядываться: там бывший надежный Павло Лазаренко с вожделением зубами щелкает — дескать, что ж ты, отец родной, с памятью твоей плохо, так встретимся, даст Бог, скоро, я тебе напомню про все миллионы, которые тебе покоя не дают... И на пресс-конференции Леониду Кучме страшно ходить — некомфортно, несмотря на все усилия АП, нервничаешь, срываешься, не то спрашивают... Страшно везде, и от постоянно дерущегося кланового окружения — тоже страшно: они ж не за благо его бьются, а за свой кусок... И как они его оценивают — он тоже, наверное, догадывается. И почему именно он им нужен — тоже... Страшно от трезвых мыслей, чем дальше, тем больше... Поэтому и трезвых мыслей, и трезвых речей — скорее нет, чем есть... Спрятать это практически невозможно, даже если наш телеэфир — это презерватив, предохраняющий народ от правды...

И ночные кошмары днем выливаются в такие пассажи Кучмы о «каневской четверке», например: «Я не понимаю, на какой платформе они могли объединиться. Если бы вместо мэра Черкасс Владимира Олийныка был Лазаренко — эта четверка выглядела бы лучше. Получилось: на троих много, на четверых — мало...». Ну, у кого чего болит, это уже анамнез. А Марчуку, Морозу и Ткаченко бедный Президент простить, конечно, не может, что, презрев личные интересы Кучмы, они в его разборку с его же соратником Павлом Ивановичем не влезали — особенно после того, как Президент дал возможность экс-премьеру, много знающему о совместной с главой государства деятельности, благополучно покинуть страну... Теперь орденоносный главный милиционер страны с решимостью во взоре, в котором ясно читается неизбежная победа над преступностью и коррупцией «благодаря указу Президента», рассказывает нам, как киллеров оптом бомбят, но никогда не делится: как же это он «моргнул» орденоносного Лазаренко? Тем более не может нам министр Кравченко рассказать о том, чего в родной стране, разумеется, нет: как идет по местам из центра команда — на симпатизирующих «не Кучме» бизнесменов малой и средней руки «спустить» местных бандитов. А как практически может осуществляться команда «фас», пожалуй, знает теоретически даже министр, которому ничего не известно об участии милицейских рядов в предвыборной борьбе... Хотя, не исключено, «домашний» тезис о «бархатных перчатках» и их непригодности для вторичного совмещения Кучмы с креслом вся президентская рать усвоила хорошо. Кстати, очень хочется получить ответ из первых милицейских рук: действительно ли одного скандального крымского политического деятеля еще мешковского набора, злостного хулигана, посаженного наконец за решетку за избиение милиционера и откушенный милицейский нос, выпустили после ходатайства Президента, которому показали, какую замечательную антимарчуковскую книжку написал этот преступный элемент?..

Теперь в свете всего вышеизложенного читаем письмо от имени Л.Кучмы, погулявшего в Одессе, в котором он отвечает на возмущение Евгения Марчука президентскими высказываниями по поводу соглашения о честных выборах типа «у ребят немножко что-то не все в порядке», «нужно иметь элементарную какую-то совесть». Из письма проистекает, если отжать воду, что Президент добропорядочен, принципиален, законопослушен без каких-либо дополнительных соглашений, а кто в этом усомнился — «с самого начала поставил под удар честность и корректность предвыборной борьбы». Отсюда-де «и тональность, и лексика моих высказываний». Да и вообще, мол, на себя посмотрите, на недопустимость «по форме и содержанию целого ряда высказываний в адрес избранного народом главы государства». В общем, проснулись поутру...