Транснациональная «Новая Европа» и национальный капитализм: два пути для Украины

Наверное, уже пора более критично присмотреться к идее так называемого «поворота в Европу» — удовлетворяет ли она Украину? Почему именно этим или другим путем должно идти экономическое и политическое развитие Украины? К тому же, за последние годы появилось немало опасных мифов о якобы огромных успехах рыночных реформ в Центральной Европе.

Несомненно, кажется, что логичным было бы сравнить Украину с центрально-европейскими странами- кандидатами в ЕС — так называемыми Вышеградскими странами или «Новой Европой». Это сравнение должно включать в себя короткий обзор пути общественной трансформации.

Чем была Украина в начале независимости? Государством со стопроцентной социальной ориентацией, тотально экономически централизованным, со стратегическим промышленным сектором (хотя и отсталым его гражданским антиподом), с индустриализированным сельским хозяйством (пускай и малоэффективным). К тому же, Украина существовала как часть исполинской экономической системы, в которой постоянно происходило перераспределение. Украина почти не имела долга, государство оперировало многомиллионной грамотной рабочей силой. Перед Украиной, с ее феноменально терпеливым народом, фактическим членством в ядерном клубе, стратегическим геополитическим статусом и ресурсами, было много путей.

Чем была стандартная центрально-европейская страна на следующий день после краха коммунизма? Конечно, в каждой из этих стран существовал непомерно огромный социальный сектор. По большей части это была страна, обремененная внешним долгом, который накопил коммунизм за десятки лет; страна, длительное время отрезанная от советских субсидий. Ни одна из этих стран не имела ни заметного стратегического сектора, ни серьезных запасов полезных ископаемых. Полуиндустриализованное сельское хозяйство было разорено еще в раннесоветское время. Единственным выходом спасти социал-демократические иллюзии была евроинтеграция — как канал, по которому перемещались бы структурные и региональные субсидии ЕС.

Какие выводы можно из этого сделать? В начале периода трансформации Украина и ее соседи оказались в разных условиях — не лучших, не худших, а просто разных.

Страны Вышеградской зоны (Чехия, Венгрия, Словакия и Польша), за исключением Чехии, были вынуждены проводить реструктуризацию и приватизацию вследствие больших долговых обязательств. Следовательно, большая часть средств от приватизации возвратилась к западным инвесторам в форме обслуживания долга.

Реформы в Украине были, собственно, начаты только в 1993—1994 годах, когда стало понятно, что старые методы управления в новой ситуации себя не оправдывают. Внешнего давления не было, ведь украинским правительственным институтам нужно было в первую очередь решить вопросы государственности и ядерного вооружения. И потом — благодаря отсутствию долга невозможно было осуществлять давление.

Венгерская модель приватизации, то есть аукцион с участием в основном иностранных инвесторов, привела к формированию в странах Вышеградской зоны специфического типа элиты — транснациональных инвесторов. За исключением Польши, национальный товаропроизводитель остается по большей части только на пищеперерабатывающем рынке. Вышеградская зона не может существовать независимо от Западной Европы — она ее сателлит.

Реформы в Украине, независимо от цели, которая была перед ними поставлена, пошли другим путем. Долговременная сертификатная приватизация, аккумулирование средств доверительными обществами и банками, масштабные валютные операции, льготные кредиты под импорт, спекуляции энергоносителями, бурное развитие теневой экономики — все это наряду с другими причинами стало базой для появления национального инвестора и производителя. В Украине национальный инвестор и товаропроизводитель захватывает при поддержке правительства все более широкие сектора рынка, за исключением, возможно, высоких бытовых технологий.

То есть Украина и упомянутые страны Центральной Европы пошли двумя различными путями в построении того самого капитализма. Если, к примеру, венгерское общество и экономический строй напоминают сейчас послевоенную Италию, постфранкистскую Испанию или Грецию конца семидесятых, то Украину можно сравнить с послекризисной Америкой или Чили после падения недолговременного социализма.

Кстати, средний уровень жизни и экономического развития в Латинской Америке, вопреки многим мифам, значительно выше центральноевропейского, хотя социальная защищенность населения и ниже украинской.

Вышеозначенный анализ не является намерением продемонстрировать, вроде бы Украина опережает по уровню жизни страны Центральной Европы — это была бы статистическая несуразица. Однако вырисовывается одно очень существенное отличие между двумя моделями развития — если, за небольшим исключением Польши, элиту стран «Новой Европы» составляют служащие западных компаний, импортеры с Запада, их местные партнеры — то украинская элита по большей части состоит из национальных промышленников, предпринимателей — больших собственников и бюрократов.

Становится все более понятно: для того чтобы Украина пошла по «европейскому» пути, требуется буквально перевернуть все в этой стране с ног на голову.

Например, социальная защита в Украине построена на трех основных заменителях: частная собственность на жилье, скидки на оплату услуг и занятость в теневой сфере. В Новой Европе ничего подобного нет, кроме ничтожных пенсий. Если пенсионеры не могут из этой пенсии оплачивать квартиру, их выбрасывают на улицу. А то делают это и просто так — потому что компания хочет открыть офисное здание. Так в свое времени начал развиваться деловой центр Будапешта. Пойти путем Новой Европы — значит пойти этим путем.

В Украине пусть слабая, но кое- какая инфраструктура начинает группироваться вокруг национальных производителей. Эта инфраструктура создает новые рабочие места. Инфраструктура развивается в Новой Европе опять-таки иностранцами для иностранцев. Поэтому утверждение о том, будто бы иностранные промышленники и их инвестиции вкладываются в развитие национального бизнеса, оказались мифом. Новые рабочие места не создаются. Пойти путем Новой Европы — это значит пойти этим путем.

Вследствие относительного протекционизма и по некоторым другим причинам, на некоторых важных рынках украинский предприниматель превратился в достойного конкурента иностранному импортеру. Никакие обязательства не мешают Украине пытаться пробиться на мировые рынки стали и т. д. За исключением Польши, национальные предприниматели не составляют западным импортерам и промышленникам никакой конкуренции — и в этом инвесторам самым активным образом способствуют правительства, старающиеся доказать европейским институтам свою верность принципам свободной конкуренции. Хотя и само Европейское Сообщество защищает как своих экспортеров, так и свои рынки любым способом. Пойти путем Новой Европы — это значит пойти этим путем.

Экономически идея украинской интеграции в Европу обосновывается возможностью выхода на богатые западноевропейские рынки. Однако Новая Европа почему-то до сих пор почти не воспользовалась этой блестящей возможностью. Даже когда эти страны, возможно, станут членами Сообщества, западные рынки будут для них еще долгое время закрыты. А их рынки почти полностью открыты для западных европейцев, еще с момента подписания договоров об ассоциируемом членстве. Пойти путем Новой Европы — это значит пойти этим путем.

Условия фактической инвестиционной блокады и отсутствия государственной поддержки в Украине вынуждают украинского производителя научиться работать на жесточайшем рынке. Сейчас, когда продажей Николаевского глиноземного практически началась большая приватизация, шансы получить оборотные фонды для прыжка у Украины больше, чем у Новой Европы, где инвестиционные возможности исчерпываются, а долговые обязательства «съели» все предыдущие средства.

К тому же, согласно результатам социальных опросов, население стран Вышеградской зоны демонстрирует две достаточно отличающиеся психосоциальные тенденции — неполноценность в отношении ко всему западноевропейскому, прежде всего германскому; и все возрастающие раздражение и неприязнь к своим восточным и юго-восточным соседям —то есть украинцам, россиянам, румынам, болгарам и др.

Проевропейская риторика украинского руководства должна озвучить какое-то содержательное наполнение — готова и способна Украина избавиться от всех достояний перестройки (каковы бы они ни были) во имя того, чтобы пойти диаметрально противоположным путем? Поскольку необходимо ясно, четко и навсегда уяснить: мы не периферия Центральной Европы, мы — страна, где сложилась полностью отличающаяся от Вышеградской модель капитализма. Каков путь наиболее перспективен? Для какой модели потенциал Украины лучше? Вот на какие вопросы необходимо отвечать украинскому руководству, а не пропагандировать бессодержательную модную проевропейскость.

Публикуя эту не бесспорную, но оригинальную точку зрения, «День» предлагает высказать свое мнение по поводу европейского будущего Украины своим экспертам и читателям.