ВЗРОСЛЕНИЕ НА ФОНЕ МИФОВ
Украинская тематика в последние дни в мировых, в том числе и российских медиа, стала очень заметной — без сообщений, статей, обзоров, заметок не проходило практически ни одного дня. Всех интересовало, исключат ли Украину из Совета Европы, пойдет ли в отставку кабинет Ющенко, кто придет вместо него. С одной стороны, рекордное количество публикаций свидетельствует, что в стране действительно не все хорошо — а этого, собственно, никто и никогда не скрывал. С другой — стало понятно, что за границей, и даже в Москве, где бы, казалось, Украину должны знать хорошо, как и раньше, просто не понимают, что в этой стране, собственно, происходит. Возможно, это не всегда осознает и сама Украина. Периоды роста не бывают легкими.
Но все свидетельствует о том, что уже скоро об Украине «постсоветской» можно будет смело забывать — так же, как в течение последнего года, все менее актуальными становятся разговоры о том, что российские руководители все еще руководствуются логикой 70-х годов. Что же касается слов о том, что со сменой правительства в Украине неминуемо наступит смена ее курса и, как следствие, она полностью подпадет под российскую сферу влияния и будет изолирована со стороны Запада — то, очевидно, каждый имеет право на мифотворчество. Собственно о мифах, которые возникли вокруг личности Виктора Ющенко, говорилось и писалось уже довольно много.
ЗАПАДНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
Отставка правительства Ющенко обнаружила один очень интересный момент, который, очевидно, еще пригодится будущим исследователям украинской истории. По этому случаю одновременно высказалось руководство и Европейского Союза, и США. Впервые заявления от имени Европейского Союза, сделанные в Брюсселе и Стокгольме (от имени шведского председательства в ЕС), заставляли сделать вывод, что жизнь не заканчивается. Впервые эти заявления не шли, во всяком случае, полностью, в фарватере вашингтонской политики. Впервые можно сделать вывод о настоящей доброжелательности Западной Европы в отношении Украины — ведь до сих пор речь шла исключительно о формальных заявлениях об очень важном партнерстве и чрезвычайной важности Украины. Далее все занимались своими делами. Одни готовились к расширению на Восток, в планах которого, даже наиболее отдаленных, Украине места не находилось. И заявляли при этом, что совместный проект создания транспортного самолета АН-7Х на базе украинской разработки — вещь, безусловно, хорошая и интересная. Но есть свои интересы, своя авиапромышленность, свои представления о «чужих-своих». Но все равно — партнерство является очень важным и хорошим. Постоянным заявлениям о европейском выборе не всегда хотелось верить хотя бы из-за того, что их было просто слишком много. Безотносительно к тому, что действительно делалось руководством государства для успеха европейской интеграции. А делалось. Разрабатывались и принимались законы, проводились и проводятся консультации, постепенно менялась общая атмосфера — хотя даже для оптимистов слишком медленно и очень несмело.
Ющенко просто был первым украинским премьером, относительно популярным на Западе (вряд ли верно было бы при этом утверждать, что он всегда действовал под западную диктовку), с которым связывались определенные надежды и определенные иллюзии. Если же перейти от эмоций к реалиям, то окажется, что эти симпатии находили не слишком много реального воплощения. С 1999-го страна жила без кредитов от международных финансовых организаций (Международного валютного фонда и Мирового банка, Европейского банка реконструкции и развития). В конце концов к этому уже даже начали привыкать, это становилось все менее заметным и стало понятным, что это — на самом деле нормально. В то же время исследование, проведенное накануне отставки украинского правительства немецким фондом Бертельсманна, прямо указывает, что по некоторым позициям даже Беларусь имеет стандарты, более приближенные к общеевропейским, чем Украина. Возможно, поэтому слова об уникальности украинского расположения для транзита не выдерживали испытания практикой — слишком многие на Западе сознаются, что даже с российскими и белорусскими пограничными и таможенными службами иметь дело намного легче, чем с украинскими. Американские и западноевропейские эксперты все последнее время твердили, что инвестиционный климат в Украине остается очень плохим. Что правительство и парламент так и не смогли найти общего языка в вопросах дерегуляции, нет ощутимой защиты прав частной собственности, сфера налогообложения все еще остается кошмаром для потенциального инвестора.
Состояние дел с переговорами о вступлении Украины во Всемирную организацию торговли, о более тесном технологическом сотрудничестве с Западом, о возможностях хотя бы не ужесточать существующий визовый режим для граждан Украины с западными странами свидетельствует о том, что правительство Ющенко, во всяком случае, не достигло на этом поле никаких прорывов.
В то же время нельзя не отметить, что сама Украина понемногу меняет тон своего разговора с теми же Соединенными Штатами. О безоговорочном послушном выполнении «пожеланий» стратегического партнера, как это было во время принятия «добровольных» решений о передаче в Россию советского ядерного оружия, о закрытии ЧАЭС, об отказе от участия в проекте строительства АЭС в Иране — уже речь не идет.
То, что Украина постепенно начинает осознавать себя как действительно независимое государство, не может не привести к определенным проблемам как на Западе, так и на Востоке, поскольку это требует довольно ощутимой коррекции очень многих уже установившихся стратегий. И это опять мало зависит от того, кто именно будет возглавлять украинское правительство, поскольку в любом случае это правительство вынуждено будет проводить политику украинских интересов.
Западное измерение новых украинских реалий свидетельствует только о том, что отношения между Украиной и Западом именно в этот момент, в том числе и вследствие смены правительства в Украине, не могут ни внезапно ухудшиться, ни тем более внезапно улучшиться. Хотя очевидно, что на период до парламентских выборов в Украине будет взята определенная пауза. Поскольку только после этого выяснится, кто именно будет олицетворять власть в Украине.
В любом случае тот уровень отношений, который существовал до сих пор, уже фактически исчерпан, а новый формат еще следует найти. К настоящему разговору еще следует подготовиться обеим сторонам. Качество нового формата отношений действительно зависит теперь большей частью от самой Украины и в очень большей степени от ее внутренней политики, но вряд ли стоит связывать эту проблему с именем Ющенко. Тем более что вряд ли он действительно возглавлял именно то правительство, которое на Западе, как и на Востоке, могли бы признать в качестве кардинально нового.
ВОСТОЧНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
Бытует мнение, что со сменой украинского правительства может наступить качественное улучшение в отношениях между Киевом и Москвой. Другое бытующее мнение в Украине — что со сменой правительства наступит полный российский диктат. То, что Ющенко в Москве далеко не всегда воспринимали доброжелательно, еще не означает, что любой другой украинский премьер- министр будет более желаемым для России.
Две самые большие проблемы украинско-российских отношений существуют почти со времени возникновения независимых Украины и России — газовые долги Украины и торговая война. Упрекать Россию за то, что она защищает свои собственные интересы, было бы по меньшей мере смешно. Согласиться с тем, что Украина должна «сдать» России все, что дает ей возможность проводить независимую политику, не выразила желания ни одна из украинских политических партий, которые имеют намерения пройти в новый парламент. Даже коммунисты.
Более того, в Москве (похоже, даже сильнее, чем в Киеве) ощущают, что Украина действительно создается, и помешать этому процессу можно разве что экстремальными методами, которые могут поразить и саму Россию. Речь идет скорее о нормальных попытках добиваться максимального из числа возможного, в чем, собственно, и состоит теория и практика политики. Сегодня это реализуется через приватизационные проекты — и история украинской приватизации в последний год ярко свидетельствует, что правительство Ющенко, если и пыталось этому помешать, то без особого успеха. Тенденция к приватизации украинских предприятий российским капиталом закономерна — он сильнее украинского и знаком (как ему кажется) с правилами игры, которые сегодня только отпугивают потенциального западного инвестора. Можно бояться российского собственника, а можно считать, что на самом деле он готовит почву для прихода настоящего большого транснационального капитала — очень скоро станет очевидным, кто именно был прав. В эпоху глобализации не слишком большое значение имеет то, кто именно вложил деньги, а что будет следствием. Если это создание рабочих мест, выход на новые рынки, наполнение бюджета, постепенное вхождение в глобальные механизмы развития — то почему бы и нет? Если же это диктат, потеря фактической независимости, то, очевидно, государство должно разработать механизмы предупреждения последнего.
Бывшее правительство не смогло удержать для украинских компаний российские рынки труб и кондитерской продукции. С одной стороны, можно было бы констатировать, что настолько драматическая зависимость от одного рынка вряд ли была бы к чести владельцам и менеджменту этих компаний. С другой — далеко не очевидным было желание этого правительства настойчиво, целостной командой работать над тем, чтобы отношения с Россией на всех уровнях действительно отвечали декларируемому стратегическому партнерству. Вряд ли можно утверждать, что существовала четкая координация действий и внутри исполнительной власти, и между исполнительной и законодательной ветвями в плане видения отношений с Россией и другими странами постсоветского пространства. Визиты и переговоры, которые имели место, оставляли впечатление, что подготовка к ним велась спорадически. Как раз попыткам иметь целостную политику стоило бы поучиться у россиян. Кстати, Россия неплохо провела операцию с диверсификацией своих рынков, в результате которой ее главным торговым партнером уже довольно давно выступает не Украина, а Европейский Союз.
Украинско-российское сближение по белорусскому образцу невозможно по одной простой причине: в Украине рождаются собственные элиты, которые не отождествляют себя с Россией и вряд ли будут готовы поделиться своими властными возможностями с Москвой, но при этом будут выступать за нормальные взаимовыгодные отношения. Любое новое украинское правительство неминуемо будет отстаивать интересы этих элит, и в первую очередь — в конкретных отношениях с Россией. Возможно, на каком-то этапе взаимное невосприятие будет даже еще большим, чем это было в конце прошлого года, когда без давления президентов премьер- министры Украины и России никак не могли согласовать окончательные детали «газовых» договоренностей. Таких примеров, очевидно, будет еще много. И к этому стоило бы учесть, что смены правительств как в Украине, так и в России, как свидетельствует практика, не настолько сильно влияют на общие тенденции развития отношений.
Следовательно, само по себе падение очередного украинского правительства ни в коем случае не сможет вызвать настолько драматические перемены во внешнем окружении Украины, как этого можно было бы ожидать, исходя из многочисленных заявлений и публикаций. Жизнь продолжается, и Украине в любом случае придется еще не раз доказывать, что она достойна «взрослого» разговора с ней, преодолевая временами собственноручно созданные проблемы.
