Может ли философия быть доступной для всех?

Постоянный автор «Дня», публицист, доктор философских наук, доцент философского факультета Киевского национального университета имени Тараса Шевченко Андрей БАУМЕЙСТЕР недавно представил новое издание. Научное пособие «Вступ до філософських студій, або Інтелектуальні подорожі до країни філософії» адресовано не только специалистам, но и широкой общественности читателей. В доступной форме в нем изложены основные вопросы философской теории реальности (онтология) и философского учения о познании (эпистемологии). Кроме того, автор рассуждает над сущностью философии, ее назначением и местом в современном мире. Если вы только начинаете свое знакомство с философией, эта книга будет для вас прекрасным помощником.

На днях, чтобы рассказать о новинке, а также обсудить идеи и планы для дальнейшего сотрудничества, Андрей Баумейстер пришел в редакцию. Вниманию читателей — наш разговор о роли трансцендентных смыслов и жертвенности в модерном мире и о философии как факторе общественных преобразований.

ГАЗЕТА КАК ПУБЛИЧНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

— Андрей Олегович, вы являетесь автором ряда обстоятельных профессиональных философских исследований. В то же время  «Вступ до філософських студій» — попытка обратиться, в частности, и к неподготовленному читателю. Какова главная задача этой книги?

— Задача, которую я перед собой поставил, достаточно амбициозна — по-видимому, реализовать удалось не все. Стремился прежде всего побуждать читателя полюбить философию, тех авторов, которых я уважаю, почувствовать наслаждение и радость от процесса мышления, от постановки философских вопросов, от общения с интересными текстами. Понимаю, что читать их без адаптации достаточно трудно. Предложенная мной форма — своеобразное вступление в эти философские сокровища. Идея родилась во время общения с директором Малой академии наук Украины Оксеном Лисовым. Издание вышло под эгидой Академии, за что я им очень благодарен. Писал на протяжении года небольшими отрывками. Что-то удалось, некоторым фрагментам, возможно, не хватает прозрачности, но общим результатом доволен. Работая над вторым томом издания, который будет посвящен морали, праву и политике, я уже знаю, что и как делать. Думаю, опыт первой части поможет мне сделать вторую часть еще более яркой. Буду стараться рассказать не только об авторах и их способе мышления, но также воспроизвести как можно больше интересных фактов, необычных и неожиданных поворотов в истории моральных доктрин и политической традиции Европы. Надеюсь завершить работу до конца года. Отзывы на первую часть свидетельствуют о том, что текст достаточно доступен. Именно к этому я и стремился, в то же время хотел избежать глобальных потерь. Главное задание — сделать философию привлекательной для как можно большего количества людей. Для этого старался писать просто и прозрачно, но при этом не впадать в примитивизм и не упрощать то, что упрощать нельзя.

— Другой формат, с которым вы обратились к широкой общественности заинтересованных философией, — видеолекции на сайте «Дня». Как вы оцениваете этот проект и получили ли отзыв от аудитории?

— На мой взгляд, это очень интересное начинание. Опыт видеолекций показал, что существует широкий круг людей, которым интересно развиваться и учиться достаточно сложным вещам (ведь это был курс по античной философии). Получал сообщения в соцсетях, отзывы во время встреч в разных аудиториях. Люди говорят, что для них открылось другое измерение философии. Многие признавали, что в университете философия казалась им скучной, и они вздыхали с облегчением по окончании курса. Наибольшей поддержкой и похвалой для меня было услышать, что после лекций человек пересмотрел свое отношение к философии. Надеюсь, что к этому проекту приобщатся другие специалисты, что таких видеокурсов на сайте «Дня» будет как можно больше, — возможно, они будут посвящены естественным наукам или, например, определенным историческим сюжетам. Речь идет о том, что газета становится также открытым публичным университетом. «День» — не просто информационный ресурс, который анализирует последние новости, он также дарит читателям более широкую возможность для образования. Здесь присутствует обратная связь, можно оставить свои комментарии. Это — очень интересный эксперимент.

«МЫ ДОЛЖНЫ УМЕТЬ ИНТЕРПРЕТИРОВАТЬ МИР»

— Президент Ирландии Майкл Хиггинс отстаивает мнение о важном месте философии в массовом образовании, считает, что распространение методов философского исследования среди широких слоев общества позволит в будущем более эффективно решать глобальные проблемы. Как думаете, сможет ли философия в украинских реалиях стать весомым фактором общественных изменений?

— Возможно, это прозвучит как чудачество, и моя позиция вызовет острую реакцию, но я уверен в этом. Вспоминаю, после нашего последнего интервью, в котором я осмелился допустить, что украинская философия переживает ренессанс (см. материал «Майдан заложил определенные основания для изменений» «День» № 212 от 22 ноября 2016 года), сайт «Философия в Украине» даже организовал голосование относительно того, действительно ли это так. Приятно, что большинство участников таки поддержали мое мнение. Хотя, конечно, были и негативные реакции. Мне после этих слов немного «досталось», достаточно много коллег сетовали на то, что положение исследователей философии в Украине непростое...

Почему я считаю, что философия может изменить наше общество? Если принимать во внимание общемировой контекст, то человечество в настоящее время достигло этапа, когда количество эмпирических знаний фактологий накапливается в неслыханной прогрессии, но в то же время мы чувствуем нехватку их осмысления. Речь идет, в частности, о нашей истории, о понимании того, где находится и куда двигается Запад, современная цивилизация в целом. В конце ХХ века был опубликован ряд бестселлеров, авторы которых пытались взять на себя функцию такого осмысления: «Конец истории и последний человек» Ф. Фукуямы, «Столкновение цивилизаций» С. Гантингтона и тому подобное. Однако с позиции сегодняшнего дня мы можем констатировать, что это были слишком простые, поверхностные «диагнозы».

Проблема такого осмысления в Украине является особенно актуальной. Философия — это очень важная культура, которая поможет нам не только осмыслить себя, собственное место в мире, но и будет способствовать осуществлению определенного прорыва. Я читаю коллег, наблюдаю за реалиями, знакомлюсь с современными исследованиями в отрасли психологии, нейрофизиологии и тому подобное и понимаю, что говорится об общем тренде. Мы нуждаемся в переосмыслении, другом виденье, создании другой программы действий, ведь предыдущие уже перестали «работать». Философия же собственно и занимается созданием мировоззрения, определенной картины мира. Философия — это сведение множественного числа к единству, взгляд на мир с позиции целого. Путем изучения одних лишь фактов и событий достичь этого невозможно. В новой книге я пытаюсь объяснить эту мысль. Человека необходимо научить «собирать» в единое целое все то, что он видит вокруг себя, что происходит с ним, его страной, с миром. Мы должны уметь интерпретировать мир. Поиск таких внутренних связей и является делом философии.

Генеральная конференция ЮНЕСКО в 2005 году, когда было утверждено празднование Дня философии, признала, что эта дисциплина развивает в человеке «критическое и независимое мышление, учит лучше понимать мир, а также содействует развитию толерантности и свободы». То есть философия учит быть внимательными, слышать другого человека и другую культуру. Это школа мышления, которая приучает нас к мысли, что мы не являемся носителями абсолютной истины.

Каждый человек требует трех базовых навыков: чтение, писание и разговор. К сожалению, сегодня мы теряем их. Речь идет об умении воспринимать тексты высокой степени сложности, а следовательно, об умении концентрироваться хотя бы в течение 30—40 минут. Для современного человека это уже проблема. Чтение текста — это всегда взлом определенного «кода». Когда мы читаем, то учимся декодировать символы в смыслы. Любая книга — это модель понимания мира в целом. Когда же мы пытаемся описать прочитанные смыслы в небольшом эссе, происходит еще один шаг к саморазвитию. И третье основополагающее умение — обсуждение этих смыслов с другими людьми. На этом до сих пор основывается европейская цивилизация — это культура чтения, культура писания и культура дискуссии. За исключением философии, ни один другой школьный или университетский предмет не может обеспечить приобретение этих навыков.

Кто-то из читателей может отрицать, что такие навыки есть у каждого, но это не так. Идея рождается в сознании, но чтобы «перевести» ее в текст и чтобы потом обсуждать эти изложенные в текстах идеи, необходимо учиться. Эти умения необходимы всем людям, не только профессиональным философам — из них возникает государство, корпорация, семья. Это основа всей европейской традиции.

— О запросе украинского общества на философию свидетельствует ее все более широкое представление на разнообразных публичных площадках. Не стал исключением и последний Книжный Арсенал. Знаю, что вы, в частности, приняли участие в целом ряде презентаций и дискуссий.

— Все рождается из общения. Для нашей культуры это мнение — к сожалению, пока еще табу. В то же время качество разговоров зависит от того, что обсуждается. В дореволюционном Киеве, Львове, Черновцах, Санкт-Петербурге, Вене образованная публика обсуждала литературные, философские новинки. Это указывало на качество сообщества. Проблема современной Украины в том, что интересные разговоры на важные, существенные темы куда-то исчезли. Их нет на телевидении, нет во время личного общения. Даже университетские преподаватели очень редко обсуждают эти вещи между собой. Важно вернуть культуру таких разговоров в наше общество.

Книжный Арсенал — одна из попыток вернуть содержательные разговоры с интересными людьми. Однако если говорить о субъективных впечатлениях, негативным аспектом считаю то, что на Арсенале превалируют большие издательства и т. н. выдающиеся лица, на которых ориентируются масс-медиа. Мне кажется, такие форумы должны быть пространством, где каждый гость выбирает сам. Зато сайт Арсенала предлагает «десять книжек, которые стоит прочитать» или «топ событий, которые следует посетить». Невзирая на то, что это давление скрытое, оно выстраивает определенную иерархию. Я против ранжировки на «более выдающиеся» и «менее выдающиеся» события, на «генералов», «полковников» и второстепенных участников. Что важно, а что нет — должен выбирать каждый гость. В то же время сетований на организацию событий, в которых принимал участие, у меня нет. Презентация книжки прошла очень активно, интересно. Чрезвычайно благодарен Книжному Арсеналу за эту возможность.

«ПЛАТОН — ПЕРВЫЙ «МАКИАВЕЛЛИ»

— Новоизбранный президент Франции Эммануэль Макрон в свое время был ассистентом знаменитого философа Поля Рикера. В Украине существует ряд проектов, в рамках которых ученые-гуманитарии встречаются с представителями политической и бизнес-элиты и в экспресс-режиме знакомят их с достижениями, в частности, философии. Может ли, с вашей точки зрения, философия стать фактором воспитания новой элиты в Украине?

— В течение последних десятилетий в Европе имело место немало случаев, когда представители философии входили во властные круги. Речь идет, например, об уровне президентов и министров в Германии, о президентах Болгарии и тому подобное. Мне кажется, в будущем таких примеров будет больше. Философ хорошо подходит на роль политика. Он умеет не только анализировать факты и работать с идеями, но также всегда видит более широкую картину.

Недавно я открыл для себя, что Платон был «Макиавелли» еще до появления реального Макиавелли, ведь сначала он стремился прежде всего быстро изменить политическую ситуацию, а роль философа сводил к функции политического советника. Однако после нескольких неудачных попыток пошел другим путем — создал Академию, которая имела целью воспитывать политическую элиту постепенно. Это — долговременный проект Платона. Платоноведы доказывают, что Академия возникла прежде всего как политически философская школа. Лицей Аристотеля также возникает как политический проект. В нем изучали конституции полисов, варварские конституции. Тамошние учителя стремились воспитать людей, которые смогут создать справедливое государство. Гуманисты, последователи Петрарки — Колючче Салютати, Леонардо Бруни и другие — также видели философию как модель для создания нового государства.

Пока еще мы понимаем политику несколько примитивно — как определенное перераспределение. Нынешняя интерпретация превращает философа и политика в антагонистов. Если же трактовать политику как постановку правильных целей, как определенное виденье общественного развития, а политиков — как людей, которые работают с идеями, концепциями, консолидируют граждан ради достижения цели, то мы осознаем, что общение политиков и философов — просто необходимо. Если мы стремимся изменить природу политического в стране, нам не обойтись без помощи философов, историков, физиков, психологов и других специалистов. Возможно, и в Украине президентом когда-то станет философ, или, по крайней, мере человек с определенным «досье» интеллектуала. Ведь пока что на президентов-интеллектуалов нам не везло.

— В последнее время наблюдаем рост интереса медиа, в частности телевидения, к научной жизни, однако результат, к сожалению, неоднозначный. Журналисты пытаются искать среди научных работников ярких героев, но часто преувеличивают или неправильно интерпретируют их достижения, что в свою очередь вызывает нездоровую реакцию внутри самой научной среды. Что, на ваш взгляд, мешает наладить продуктивный диалог между СМИ и учеными?

— Если говорить о лагере научных работников, то здесь, к сожалению, очень трудно найти людей, которые могут доступно и ярко рассказать о своих исследованиях и идеях. Когда общаюсь с отечественными физиками, биологами, психологами, часто сталкиваюсь с неспособностью выходить на общий уровень обсуждения, выражать свои мысли просто и уважать другого собеседника. Следует помнить, что украинская наука не может выжить в резервации университетских стен. Если научные работники стремятся «зажечь» людей, «инфицировать» их своими идеями, концепциями, открытиями, они должны изменить язык. Следует продолжать писать академические книжки, но наряду с ними должны возникать издания и лекции другого типа — яркие и доступные, в которых о сложном рассказывается просто.

Добродетелью же журналиста является чутье на таких ярких людей. Он должен уметь увидеть сюжет, который может получить медийное воплощение. Видеопроекты, лекции, интересные интервью в конце концов должны появиться на телевидении, пусть сначала даже в два ночи. Наблюдение за общением разумных людей очаровывает. Вспоминаю, во времена моего детства такие вещи редко, но все же можно было встретить на экране. Журналисты должны предоставить обществу возможность увидеть разговоры людей с умными лицами. Пусть они рассказывают не только о философии и истории, но обо всем, что их интересует. Главное — должен быть визуальный контакт. Их влияние на зрителя предопределено не только тем, что они говорят, но и тем, как. Их мимика, глаза, выражение лица, поведение — все это важно на определенном эстетическом, антропологическом уровне. Тогда общество осознает, что, оказывается, у нас есть много умных, образованных и интересных людей, что мы живем в совсем другой стране.

К сожалению, сегодня журналисты часто создают картину реальности, которая в действительности от реальности далека. «Телезомби», политика, квази-бизнесмены, которые не смотрят собеседнику в глаза, — посылают обществу определенные антропологические сигналы. Когда они постоянно на экране, кажется, что это и есть Украина. Интересно, что именно такой образ пытается эксплуатировать Россия. Это длится еще со времен советских фильмов, в которых украинец — в вышиванке, но хитрый и с лицом без каких-либо интеллектуальных признаков. Убежден, что сегодня ставка на такие поверхностные сюжеты не срабатывает даже на уровне рейтингов и прибылей.

«ФИЗИКИ ПИШУТ ФИЛОСОФСКИЕ КНИЖКИ»

— Думаю, коммуникации не хватает и внутри самого научного сообщества. Знаю, что вы, например, интересуетесь проблемой сознания с точки зрения физиологии, но в целом диалог между гуманитариями и естествоведами — скорее исключение.

— Да, этот момент мы потеряли, и только сейчас возникают попытки его возобновить. Например, недавно в рамках «Культурного Проекта» я дискутировал об искусственном интеллекте, сознании и будущем человечества с вице-президентом GlobalLogic Андреем Яворским. Это был диалог философа и айтишника. Убежден, что, например, историку и биологу, или законодателю и философу-моралисту есть о чем говорить.

В моей книге присутствуют постоянные экскурсы в естественные науки, я цитирую нобелевских лауреатов по физике, математике, нейрофизиологов. Интересно, что сегодня ведущие мировые физики пишут философские книжки. Вспомним хотя бы В. Гейзенберга или интервью и разговоры о религии при участии А. Эйнштейна. Философские трактаты пишут и современные нобелевские лауреаты. В своих исследованиях они достигают такого уровня, который выходит за пределы их профессии. Темы и проблемы, которые перед ними появляются, требуют философского подхода.

Как уже было сказано, отечественные специалисты по естествознанию преимущественно не стремятся выходить за рамки своих узкопрофессиональных интересов. Им кажется, если ты не можешь принимать участия в таких дискуссиях с ними на равных, то ты просто невежда — мол, возвращайся в школу учить физику и биологию. Но сегодня такая позиция неприемлема!

Эта проблема свойственна и для философии. Континентальные философы предложили образ философии, привязанный к текстам и нюансам, будто говоря всем остальным: «Если вы не в контексте, мы не сможем вести с вами настоящий диалог». Ж.-Л. Марион, М. Фуко, Ж. Деррида — все они апеллируют к такой игре текстами, именами, концепциями. Для профана этот уровень остается недоступным, потому что невозможно без надлежащей подготовки читать, например, М. Гайдегера, особенно в переводе. В то же время я убежден, что философия должна существовать и в другом виде. Кроме традиции исследования классических текстов, должны существовать простые аргументы, примеры, модели работы с мыслью — школа аналитики, взгляд с позиции целого, критическое мышление. Такая философия должна апеллировать к схемам, доступным каждому.

В настоящее время в книжном магазине вы не найдете отдел естественных наук. Во времена моего детства государство благословляло математику и естественные науки как основные направления, часто пренебрегая гуманитарной составляющей. Сегодня же бестселлера, написанного украинскими учеными-естествоведами, просто не существует. Максимум, на что мы способны, это переводы. В сети есть много популярных лекций западных и российских ученых по эволюционной биологии, физике. Временами смотреть их достаточно сложно, но, невзирая на это, количество просмотров иногда больше, чем у роликов на политическую тематику. Аналогичного украинского продукта не существует.

— Для модерного мира свойственно представление о человеческой жизни как о наивысшей ценности. Эта идея лежит в основе правовых норм, деятельности политических институтов. В отличие от домодерной эпохи, когда человек был более плотно вписан в религиозные, социальные контексты, а жизнь хотя и была ценностью, но, с точки зрения этики чести, ею при определенных условиях следовало жертвовать ради высшей цели, в настоящее время личностное процветание, реализация личностного потенциала каждого человека, кажется, преобладает среди любых других идеалов. В то же время сегодня в Украине тысячи людей сознательно выбирают путь, который потенциально несет угрозу их жизни. Причем они готовы идти на риск даже не для того, чтобы спасти конкретного человека, например, во время пожара, а ради Родины — ценности, казалось бы, достаточно абстрактной. Мне кажется, относительно этой перспективы феномен добровольцев в нашем обществе нуждается в дополнительном осмыслении.

— Бесспорно, феномен добровольцев имеет большое значение для нашего общества. Известеный американский политический философ, профессор Гарварда Майкл Сендел в своей книге «Справедливость» анализирует, насколько сложно, в частности с юридической точки зрения, обсуждать сегодня тему справедливости. Он рассуждает над тем, что в ХІХ — в начале ХХ века служба в армии США была обязанностью каждого мужчины. Для западного мира это образовывало большой пласт культуры — армия была элементом гражданской социализации, она совмещала людей из разных регионов, из местечек, сел. В 1950 году значительный процент выпускников Гарварда проходил службу в армии, некоторые из них воевали. В последние же десятилетия таких выпускников было лишь около четырех процентов. Вооруженные силы стали местом для людей из малоимущих кварталов. Сендел отмечает то, что с появлением в США полностью профессиональной армии остро назревает проблема справедливости.

То, что происходит сегодня в Украине, переоценивает место каждого гражданина в истории своей страны. Считаю, что моральный горизонт модерна следует трактовать шире. Да, жизнь каждого человека является абсолютной ценностью, но она всегда находится в определенном контексте. Чтобы ценность жизни имела реальный смысл, сообщество должно защищать себя, оно должна быть готовым к жертвам. Это не противоречит модерным ценностям, а наоборот — подкрепляет их. Только готовность к жертве может усилить ценность отдельной жизни. Если этого нет, это значит, что общество подвергается влияниям, теряет достоинство и собственную идентичность. Готовность к жертвам показывает, что Родина — это не абстрактная идея, что она непосредственно связана конкретно с моим опытом, моими переживаниями.

Речь идет не только об армии. Наиболее величественные творения культуры появились в религиозном, аскетическом обществе. Когда художник, творец осознает, что все не заканчивается здесь и теперь, понимает, что его творчество имеет ценность вне будничных интересов, только тогда культура может продуцировать великие образы в архитектуре, живописи, музыке и философии. Как только общество начинает жить имманентными, материальными интересами и проникается лишь обустройством будничности, это глубинное измерение теряется. В этом заключается парадокс истории культуры.

Следовательно, идет речь не только о готовности жертвовать, но также о готовности переступать пределы будничности и элементарных потребностей. К сожалению, современное секулярное общество нивелирует этот высший уровень.

«ФУНДАМЕНТАЛИЗМ — РЕАКЦИЯ НА ВНУТРЕННИЙ «ВАКУУМ» ЗАПАДНОГО ЧЕЛОВЕКА»

— Относительно жертвенности можем вспомнить другой важный, на мой взгляд, сюжет — тактику смертников, которую использует ИГИЛ. Начиненный взрывчаткой автомобиль, с технологической точки зрения, оружие максимально простое, но в то же время — на удивление эффективное. Один смертник уничтожает десяток солдат противника, бронетехнику стоимостью в миллионы долларов, и, кажется, ничего не может его остановить. Не видите ли вы здесь цивилизационный вызов?

— Я не оправдываю ИГИЛ, для меня это абсолютно неприемлемая идеология, но в то же время известно, что среди членов этой организации немало граждан западных стран. Почему так случается? По моему мнению, этих людей не удовлетворила секулярная потребительская культура. Они стремятся придать своей жизни более глубокое измерение, хотят быть пространством осуществления больших идей, инструментом глобальных исторических сил. Это дает им силы жертвовать собой. Речь идет о реакции на внутренний «вакуум» западного человека, на его тоску за трансцендентным. Именно этим исламский фундаментализм привлекает людей на Западе. Если западная цивилизация не осознает это, не возродит большую культуру, искусство и религиозные традиции, которые сформировали Европу, то проекты образеца ИГИЛ будут выглядеть все более привлекательными. Человеческой природе свойственно желание жить большими смыслами. Кое-кого оно, к сожалению, вынуждает делать выбор в интересах терроризма, самоубийства. Следует понимать, что смерть для таких людей — это честь, которую необходимо заслужить. Говорится об иерархии ценностей, об ореоле героизма. Убежден, что ИГИЛ — это экзистенциальный вызов, который возник перед Европой.

Так же действовали российские террористы 60—70-х годов ХІХ века. Они жертвовали собой, убивали чиновников, совершали покушения на монарших лиц, потому что считали, что меняют мир. Считали, что борются не просто против конкретного человека, а за абстрактные идеи — справедливость, равенство, новое будущее. Убивать ради «прогрессивных» идей кажется бессмысленным, но они видели в этом единственный выход.

Если мы потеряем трансцендентные смыслы, то будем проигрывать таким культурам — казалось бы, примитивным, но с претензией на глубину и великую идею. Эти смыслы не являются абстрактными, потому что именно они дают человеку чувство достоинства полноценного существования.