«О Мыколе Лысенко больше говорят, ...чем играют»

Украинская пианистка, заслуженная артистка Украины, внучка Мыколы Лысенко Рада Остаповна встречает нас возле своего дома на Русановских садах Киева (дачный массив на левом берегу Днепра). И сразу — проводит в палисадник. «Здесь у нас черешни, вишни, а вот — наше озерцо. Если бы не было холодно, предложила бы вам искупаться, — говорит музыкант. Ей — 95-й год, но все же признается, что и сегодня не может отказать студентам, которые просятся на частные уроки.

«Настоящую украинскую музыку нужно уметь почувствовать. Не механически нажимать на клавиши или, как некоторые модернисты, стучать кулаком под пианино в поиске нового звука. А почувствовать — ее свободу и шум просторной степи. Этому учил мой дед», — прибавляет Рада Остаповна. — Я, кстати, ваша давняя читательница, с дочерью Натальей покупаем только газету «День». Не могу даже с чем-то сравнить вашу газету, просто нет такой необходимости. Где бы я ни была — покупаю вас. Об этом знают даже все в консерватории. Моя позиция такова — нужно иметь свою газету. Мы давно определились и причисляем себя к клубу читателей «Дня».

С Радой Остаповной беседуем о ее пути в музыку, частной комнатке в доме, которую она условно посвятила своему деду, актуальности музыки Мыколы Лысенко и основное — о годах его жизни, главным в которой известная внучка известного музыканта называет готовность отстаивать свою Позицию.

МОЙ ДЕД МЫКОЛА ЛЫСЕНКО

— Переезд в этот домик для нас стал своего рода подарком судьбы. Мы его приобрели по стечению многих обстоятельств. Здесь очень красивая территория, невероятная природа, наше озерцо и замечательные соседи, которым мы надоедаем музыкой, — шутит Рада Остаповна, приглашая во двор. — Как только въехали, сразу купили сюда пианино... Жаль, что сегодня пианино никому не нужно! Оно продается как среднего качества женские сапоги — полторы-две тысячи гривен. Сегодня в нашей стране инструменты не пользуются спросом... Когда появилось здесь пианино, мы поняли, что будем на нем играть. И не просто для себя. К нам приходили люди, много студентов. Кое-кто оставался и на ночь. И как-то, рассуждая о музыкальной комнате, я вспомнила, что у моего деда Мыколы Витальевича одно время не было собственного жилья. Сначала у него была семья (небольших мещан), были определенные доходы. А потом, когда он поехал в Лейпциг учиться в консерваторию, семья осталась без больших материальных возможностей. Родители в Киеве снимали домик... а он, много работая (как сейчас говорят — «на износ»), жилья так и не имел.

Когда был юбилей Лысенко — его праздновала вся Украина! Лысенко уже был известным, объездил очень много городов, и Галичину... Давал концерты даже в селах. Украинская интеллигенция, независимо от Мыколы Витальевича, собрала деньги ему на дачу. Насобирали большую сумму. И вот на 60-летний юбилей ему эти деньги вручили и сказали, что вы загубили свою жизнь ради науки, а теперь мы вам хотим это вернуть, чтобы у вас на старости было, где отдохнуть. Он немного смутился. Но, поблагодарив, решил за те деньги построить... первую музыкально-драматическую школу. Это известный факт. Но своего уголка у него не было. Детей много, а денег мало. Вы можете представить, в каких условиях приходилось жить.

Когда мы, наконец, купили эту дачу, отстроились, почистились. Знаете, мне стало стыдно, что у нас такие неплохие условия для жизни. Я начала вспоминать своего бедного деда, который остался без ничего. Поэтому мы купили пианино и решили деду отдать дань уважения, обустроив для него комнату. Как видите, здесь висит его портрет, будто бы он сейчас рядом, отдыхает... И его сын (мой папа) вместе. А еще — здесь, в комнате, его друзья, мы, его родственники. Портрет Лысенко здесь хороший, домашний, не такой официальный, как в музеях.

УКРАИНСКАЯ КИТАЯНКА

Часто у нас в гостях бывают студенты. Особенно мне дорога, будто мой ребенок, одна китайская девушка, которая до боли тонко почувствовала творчество Лысенко. Ее привезли родители в Киев на учебу. Училась в Школе им. М. Лысенко, потом поступила в консерваторию. Как-то, почти перед окончанием учебы, она пришла ко мне в класс и говорит, что ждет справку об окончании обучения в консерватории, а ничего не знает о Лысенко. «Знаю его лишь по фамилии, а не по музыке, — откровенно призналась девушка. — Мне сказали, что вы внучка Лысенко. Я пришла к вам попросить, разрешите ли побывать у вас в классе, и, возможно, чтобы вы немного со мной поработали». А мне — как бальзам на душу, конечно, и хочу, и время есть, и помогу! И сказала взять «Песни без слов».

Знаете, в Украине проходит Международный музыкальный конкурс им. Мыколы Лысенко. Как-то в программу включили то, с чего начинал Лысенко, — народную музыку. В свое время Мендельсон писал «Песни без слов», у Чайковского есть «Песня без слов», и Лысенко тоже писал «Песню без слов» на украинском материале. Во время конкурса я испугалась, потому что наши музыканты не знают, что такое народная песня! Они начали технично играть. Ноты правильные, но... ничего от Украины не пахло! «Песню» Лысенко нужно уметь почувствовать. Она — особенная, там сила и свобода... Идут девушки с поля... и громко... поют, дыхание увеличивается... Украинская же классическая музыка особенная, от нее веет степью. А современное поколение музыкантов этого не знает. Сегодня все, даже в селе, включают телевизоры и слушают эстраду... Почти никто не слушает классику!

Поэтому, когда пришла эта китаянка ко мне в класс, я дала ей народную песню и после подготовки пригласила на урок. Прошло два дня. Заходит, ноты ставит около меня. Выучила текст. Села играть. Можете себе представить — абсолютно все правильно! Все дыхания, все tempo rubato. У меня аж мороз по коже пошел. Я похвалила ее и дала выучить новое произведение.

В конечном итоге, я убедила эту китаянку поступить в аспирантуру, во многом ей помогла. Она выучила всего Лысенко, давала большие концерты, выступала в Доме актера. Интеллигенция Киева аплодировала ей стоя. В конце концов, эта воспитанница решила, что ее задача — не просто играть, а дать своим гражданам что-то большее. Она договорилась с родителями, те нашли деньги, купили в Китае помещение и открыли там музыкальную школу! Вспоминаю, что в Украине она купила десять пианино и один рояль. А отправили через Одессу пароходом.

И эта девушка, и другие воспитанники-китайцы к нам приходят, как домой. Сейчас в Киеве работает Музей Лысенко. Не могу сказать, что там ведется интересная работа, а моя мечта — показать людям другого Лысенко — теплого, близкого, человечного. Здесь — уголок его памяти.

СЕМЕЙНАЯ ДИНАСТИЯ МУЗЫКАНТОВ

— По линии музыки в семье Лысенко пошло не так уж и много людей. Был голод, у нас не было инструментов. Лично я поздно начала учиться, — признается Рада Остаповна. — Мой брат не занимался этим вообще. Папу, вспоминаю, арестовали, мама работала в Академии наук, ее оттуда выгнали. Поэтому я сначала играла на слух... И только мечтала об учебе. Тяжелая была жизнь, но когда она стала чуть лучше — сразу начала учиться. Как только папу отпустили, я стала проситься, чтобы меня отправили в Одессу, где была известная музшкола Петра Столярского. Там прекрасно скрипачей учили, а в Киеве тогда (1930-е годы) была плохонькая музыкальная школа. А когда папа нашел возможность меня повезти в Одессу, открыли и в Киеве приличную музшколу, и я с удовольствием туда поступила.

Ген Лысенко, вероятно, пошел по линии отца. Он, Остап Николаевич, был музыкантом, потом я и моя дочка, которая преподает в Национальной музыкальной академии Украины. Еще — прямой потомок моего брата. Музыкой занимается Николай, дирижер, по его линии.

КАКИМ ЗАПОМНИЛИ

— Я много читала о своем деде, собирала информацию о нем, сохраняла воспоминания, которые передавались в нашей семье. Не могу сказать, что он был какой-то особенный. Он заботился о семье. Но в то же время отдавался общественной работе, и у него это хорошо получалось. Но особенной отцовской заботы дети не чувствовали, — продолжает Р.О. ЛЫСЕНКО. — Он делал все необходимое, но не мог разорваться. Старшей дочке писал, «Катя, присмотри за Остапом». Постоянно был в работе, не имел свободного времени. Мыкола Витальевич был гуманистом. Сам тяжело жил, но взял к себе сына Тадея Рыльского — Максима (еще никто не знал, что тот станет известным поэтом, а тогда так, очередной озорник). А еще дома свой озорник под рукой. К деду часто приезжали гости. А еще — в Киеве было только несколько украиноязычных семей, и Лысенко — одна из них. Тогда говорить на украинском, быть украинцем — это была позиция.

....Меняются времена, и меняется отношение к Мыколе Лысенко. То Лысенко — враг народа, то он друг народа, и все его любят. И от этого зависит, звучит ли его музыка. Сегодня М.В.Лысенко — друг украинского народа. Но, скажу честно, о нем больше говорят, чем исполняют его произведения.

Вот недавно было открытие сезона в Национальной филармонии. Станюковича играли. Он уже третий концерт написал. А начинали открытие филармонии увертюрой к опере «Тарас Бульба». С одной стороны, нельзя играть только увертюру к «Тарасу Бульбе». Но она действительно гениальная. И прежде всего, гениальна в исполнении выдающегося маэстро Стефана Турчака. Это был единственный человек, который понял величественную и прекрасную музыку Лысенко. И сколько ни играет мой внук, сколько ни играют другие, нет такой, как у легендарного Турчака. Что сделал Турчак? Дал динамику. Он объединил лирические части насыщенностью темпа — и выдал это на одном дыхании. Пропустил через страшную энергию — силу Запорожской Сечи.

МАЙДАН И... МУЗЫКА

— Сегодня трудно развивать музыку. Когда композиторы напишут произведение, то вынуждены за свои деньги его издавать. А всем хочется кушать. Поэтому люди пишут о Чернобыле, или о Бабьем Яре. Годами пишут на эти темы фундаментальные произведения и ждут Шевченковской премии. Да, это важные темы, но уже проработанные. Жаль, что дальше никто не развивает новых. Хотя и сегодня пишут интересные вещи, но на обобщенную тематику. Часто оторванную от реальности. О чувстве мужчины к женщине, или какие-то мировоззренческие или философские вещи. Но это абстракции. Почему-то Лысенко писал то, что люди слышали и понимали? А сегодня понимает творчество композиторов очень узкий круг людей. И потому люди понемногу отворачиваются от профессиональной музыки. Вы только подумайте, какая замечательная тема в настоящее время — Майдан! Симфония... «Майдан». Там все — все темы и проблемы. Жизнь, смерть, борьба. Европа, весь мир приезжают в нашу столицу и чуть ли не табунами ходят по местам противостояния в 2014-ом. А композиторы пишут для скрипки... о любви. Почему нет такой темы? А Лысенко с этого как раз и начинал. Он стремился, чтобы профессиональная музыка была понятна и доступна.

Давайте играть современную музыку. Лисенко об этом мечтал. Чтобы Украина создавала большую музыкальную историю.

ВОЙНА...

— У нас Украина русифицирована. Это была сознательная политика Москвы. Конечно, прямо об этом не говорят и не пишут. Но я могу делать выводы по консерватории. Понимаете, там почти все педагоги говорят на русском. Даже я иногда с дочкой начинаю говорить на русском... а затем говорю, стоп, мы уже на чужом языке говорим. При советской власти нас ассимилировали. Никто уже не помнил о казаках, о свободе и стремлении к борьбе за свою свободу, за Украину. Украина есть, зачем за нее бороться, говорят некоторые. Можно удобно и легко говорить на русском. А говорить на русском — это значит, Чайковский. Конечно, Чайковский — один из лучших композиторов. Все советские — лучшие: и Шостакович и другие. Если лучшие, то зачем что-то свое развивать? А что вы знаете, что слышали свое?

У украинского народа убили украинское сознание. Донецк — украинский город, но насильно русифицированный. Идет речь не только о языке. Они хотят почувствовать родство с Украиной, но это слабо получается, потому что все годы именно это ощущение единства сознательно убивали. В настоящее время на востоке много погибло людей. Смерть, как бы это трагически не звучало, наконец, заставила людей думать. Уже нет — западные и восточные украинцы. Просто одна нация.

Я не против россиян — Боже сохрани! Я приклоняюсь перед талантами из соседней страны, их величием, но путинская жадность, эта мысль о каком-то мифическом возвышении над другими — это уже как вирус. Он поразил многих, и вылечиться будет очень трудно. Думаю, что все это пошло от царизма. Им просто нужен царь-батюшка, с которым они будто бы везде будут первыми. И могут «сжирать» всех других. Я сейчас читаю в «Дне» о ситуации в Сирии... Волнуюсь. Не знаю, чем все это закончится.

Украинцы — слишком добрые, иногда, сонные. Мы тянем в правильную сторону. Но еще очень далеко от цели. Нужно гордиться самостоятельностью своей, бороться за нее. И за свою культуру. И ежедневно решаться на поступок. Еще и еще раз перечитаю книгу об Иване Дзюбе, о Лине Костенко. Вот пример для всех нас.

УРОКИ ЛЫСЕНКО

— Классика есть классика. Когда классика завоевала первенство, она осталась на многие годы. Лысенко только начинал. Его уважают, в том числе и за его основные принципы. Человек из «другого теста», не крестьянин, как поэты-хлопцы из села. А знал по-французски, дома с мамой общался. Имел хорошее образование. Но переступить, стать на сторону народа, стать сознательным — это поступок, можно сказать, подвиг. Если бы он был, например, пианистом, то достиг невероятных высот. Я в этом убеждена. Но ему нужно было одновременно быть дирижером, учителем, организатором общественного движения, мужем, отцом.

Но думаю, что главный урок — иметь позицию. Лысенко ее имел. И относительно взгляда на украинский язык, на развитие украинской музыки, культуры в целом. Иметь позицию — знаете, сегодня это многого стоит.

ЛЮБИМОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ДЕДУШКИ...

— Всегда знала, что я внучка Лысенко, но мы никогда не подчеркивали это в семье, никогда и полслова не говорили, что мы какие-то особенные. Конечно, на меня влияла семья, наше окружение. Мама пела народные песни, и я с ней распевала. Чувствовала хорошо полифонию. В школе играла Шопена, Бетховена. А Лысенко — при случае... Даже уже мою фамилию стали использовать в консерватории под разным соусом, а я еще не решалась играть Лысенко. Потом стала больше его играть. Играла сознательно много чего. Сегодня я не скажу, что не хочу играть Шопена, потому что играю Лысенко. Но я теперь знаю, на старости дошло, какой это феномен — Мыкола Лисенко. И чем ценно его творчество. Поэтому — мой голос — его увертюра, которая дает нам возможность гореть и бороться.