Человек дела

Иногда уход человека из жизни сопровождается (из ритуальных соображений) несколько преувеличенными оценками сделанного им. Но здесь — совсем другое дело. Преувеличить наследие, которое оставил Украине академик Борис Евгеньевич Патон, выдающийся электросварщик, материаловед, металлург, директор Института электросварки НАН Украины (с 1953 года по нынешнее время), Президент Национальной академии наук (с февраля 1962 года и до сих пор) — просто невозможно.

И когда читаешь, как прокомментировал эту потерю и масштаб этой фигуры глава государства Владимир Зеленский («В возрасте 101 года от нас ушел великий украинец. Академик. Гений. Легенда. Это была грандиозная личность. Трудно писать о нем в прошедшем времени») — здесь все вполне справедливо и никаких лишних слов нет. Люди, понимавшие масштаб личности Бориса Евгеньевича, говорили так: «Он — это поистине общенациональное достояние Украины».

Лидер украинской науки имел, среди множества других, одно исключительно ценное качество, которое, к огромному сожалению, становится у нас все более редким: он был Человеком Дела. Человеком реального, большого дела, а не пустых, пусть красивых слов («звонких» фраз не любил). И этому делу — развитию науки в Украине, всего комплекса наук, от математики, физики, химии, биологии до социогуманитаристики — отдавал все силы.

Неоспоримая заслуга Бориса Патона в том, что отечественная наука, несмотря на крайне тяжелый кризис 90-х годов, все-таки выстояла. Поистине трудно сказать, что произошло бы, если НАН Украины возглавлял бы в такую неопределенную (мягко говоря) эпоху человек иного масштаба. Критики (есть и такие) упрекали Президента Академии в чрезмерном, по их мнению, умении находить общий язык с каждой властью, каждой политической системой. А он, очевидно, просто понимал: наука как важнейшее, самое крупное общегосударственное дело не может существовать без поддержки государства.

Борис Евгеньевич был гарантией того, что украинская наука — что бы не происходило в ней и вокруг нее — имеет достойное будущее. Сейчас же, разумеется, растет чувство тревоги за это будущее. Однако будем оптимистами — учитывая исключительную роль научной и интеллектуальной сферы в жизни общества (это прекрасно понимал Президент НАН Украины), иного просто не дано.

«День» выражает искренние соболезнования родным и близким Бориса Евгеньевича.

Очень важной чертой Бориса Евгеньевича всегда было его умение выстраивать реформы стратегически, продуманно, а не скрывать полное непонимание реформ красивыми фразами, что в конечном итоге приводит к хаосу. Это не консерватизм, в чем обвиняли Б. Е. Патона оппоненты, а ясное понимание — прежде чем проводить реформы, необходимо четко представлять их смысл, направленность и конечную цель. В результате такой конечной целью должно быть сохранение научного потенциала Украины, а не его разрушение. Некоторые модели «реформ», настойчиво предлагавшиеся, неизбежно вели именно к этому. И Борис Евгеньевич это четко понимал.

Важно отметить, что, несмотря на возраст и состояние здоровья, Борис Евгеньевич продолжал руководить НАН Украины до последнего времени. Мотивом здесь было чувство ответственности — «никто, кроме меня». Добавим к этому, что академик Б. Е. Патон имел колоссальный жизненный опыт, который трудно сравнить с кем-либо в Украине. 67 лет руководства Институтом электросварки и 58 лет — НАН Украины говорят сами за себя. Невероятно интересно было бы почитать его воспоминания, если бы он их написал.

Следует заметить, что Борис Евгеньевич был постоянным читателем газеты «День», ведь всегда разделял с нашим изданием его ценности и мировоззренческое видение. Более того, газета часто посвящает материалы украинской науке и образованию, что всегда было ценно для выдающегося академика.

«День» выражает искренние соболезнования родным и близким Бориса Евгеньевича.

Игорь СЮНДЮКОВ, «День»

ФЕНОМЕН ПАТОНА

Юрий Костюченко, ученый, специалист по теории рисков и прикладных вопросов безопасности:

— Конечно, исторические периоды определяют социальные явления, но в некоторых случаях отдельные личности и их судьбы ярко отражают присущие определенным периодам социальные и исторические процессы, почему, собственно, и бытует расхожий термин «человек-эпоха». Но в феномене Патона есть еще нечто, на мой взгляд, непосредственно связанное со спецификой нашего общества. Это человек, социальный авторитет которого длительное время на много порядков превышал суммарные рейтинги всех временных политиков, промелькнувших за его творческую жизнь. Человек, как немногие понимавший институциональную ценность и стоимость науки и прилагавший по-настоящему действенные усилия для ее защиты и воспроизведения в любых, даже самых непростых социальных, экономических и политических условиях. Человек, которого безусловно уважали и любили все, кому посчастливилось его знать и работать рядом...