Человек — не винтик

Благодаря «Дню» мы постоянно узнаем о ранее неизвестных (но заслуживающих внимания!) хороших, умных и духовно богатых людей, которые являются главным сокровищем Украины. Вот и в № 52—53 от 25 марта 2011 года было напечатано письмо русского из Херсонщины В.Ягупова: «Павел, благодарю за позицию!». Бывший выпускник Ленинградского политеха поддерживает позицию крымчанина Павла Казарина, который, оставаясь русским патриотом, пытается понять стремление украинцев. К сожалению, я не знаком с Павлом, но выступления его отца в Севастополе слышал, как говорят: «вживую», потому могу только порадоваться, что у мудрого отца такой же умный и толерантный сын. Конечно, теплее становится на душе от таких писем в «Дне», а главное — приходит уверенность: в хороших делах есть на кого опереться. Однако тут именно настало время для национальной самокритики.

О том, что в Украине живут десятки, сотни тысяч русских, которые своим честным, самоотверженным трудом преумножают ее богатства (а, следовательно, и благосостояние миллионов украинцев) и служат примером для людей других национальностей, знают все. Здесь, надеюсь, никого агитировать-убеждать не нужно. Однако гораздо меньше есть тех русских, которые понимают стремление украинцев сохранить свою самобытность. Или тех, которые готовы жертвенно работать на ниве украинской культуры. Еще меньше тех, которые отважатся заполнить собой поредевшие (в результате голодоморов, депортаций и ассимиляционных процессов) шеренги деятельных украинских патриотов. Именно поэтому и «Свобода», и другие радикальные организации в своей аргументации скорее будут опираться на привычных, хрестоматийных 78% этнических украинцев, чем на несколько порядков меньшее количество русских, готовых пойти нам навстречу. Но последние — это тоже значительная сила. По-видимому, излишне говорить о безразличии к национальной борьбе львиной доли из тех наших 78% украинцев. Иначе — не дожились бы мы до такого позора на 20-м году независимости, когда для того, чтобы сохранить родную школу, придется грозить самосожжением! Независимой Украине в свое время немного не хватило «ауры сотрудничества», потому и зазвучали впоследствии голоса о насильственной украинизации. Которые, к тому же, было кому ретранслировать... Досадно, что мы без боя отдаем свое информационное пространство, но, давайте согласимся, что иногда и есть основания для обид. Одно лишь переименование во Львове улиц, названных именами русских писателей и поэтов чего стоит... Может, это делалось во имя сохранения национального целомудрия украинского «Пьемонта»? Да нет, что-то не похоже. Когда походите теми же переименованными львовскими улицами и послушаете, каким «суржиком» говорит львовская молодежь (пусть спрячутся Кировоград и Полтава!), то мысль о Пьемонте отпадет сама собой. Что-то не то мы делали на протяжении последних двадцати лет. Слишком много было нелюбви, слишком мало конкретных дел. Сталинская концепция «человеческих винтиков» нетронутой перекочевала в просвитянскую среду и наделала немало беды. Мы не привыкли искать «золотые зернышки» (как бы это делали на нашем месте евреи, немцы, японцы), а полагались лишь на добрую волю вождей и мессий. А еще на чиновников. Но ни одной нации в мире не удалось таким образом возродить свой язык! То почему мы должны быть исключением? Следовательно, нужно что-то менять, и «День» нам постоянно предлагает, подсказывает точки оптимального приложения силы. Поиск и активное использование друзей — это более благодарное дело, чем поиск врагов. А поскольку сейчас идет речь о благосклонных к украинству русских, то я отмечу: такие люди, как Казарин или Ягупов, встречаются значительно чаще, чем мы привыкли думать. А теперь задумайтесь на минуточку об исторической ценности вот этих воспоминаний русского с Кубани (если копнуть глубже, то корни у него калужско-воронежские) Анатолия Долгалева:

«...Я с ужасом понял, что из двенадцати тысяч жителей станицы Шкуринской в 1932 — 1933 годах вымерло шесть тысяч этнических украинцев (казаков). Вымерли Корниенки, Дриги, Сергиенки, Пилипенки... А русские Тумановы, Мастеровы, Тегины, Золотухины и другие (в том числе и семья моей матери) остались живыми! Потому что все русские получали какие-то пайки, потому и выжили...» Да им же, этим воспоминаниям, цены нет! Но знает ли о них обычный украинский историк? Знают ли фамилию Долгалева рядовые «свободовцы» из Львова или «тризубовцы» из Ивано-Франковска? Слышали ли о кубанском русском школьники Подолья, Волыни, Житомирщины? Если бы услышали хоть раз, то не страшными были бы для их потомков те новые учебники по истории, которые готовит для школ «вся табачникова рать». Да и русофобы в такой, хорошо осведомленной, среде не плодятся... Здесь уместно процитировать отрывок стихотворения русского Андрея Куликова, которое храню в своей папке свыше двух десятилетий. Оно посвящено украинскому языку:

Тебя калечат будто бы шутя,
Ты жертва под секирой
бюрократа...
Но тихо и естественно дитя
Мне утром шепчет:
«Хочу спати, тату!»
Как ей легко дается этот звук
Как засверкали озорно
глазенки!
Язык моих друзей
мой добрый друг
Теперь ты — радость
моего ребенка.

Здесь нет и доли конъюнктурщины, потому что тогда писать о таком было немодно. И, возможно, именно это стихотворение уберегло автора этих строк от чрезмерной радикализации (а было же от чего радикализоваться: тогда едва ли не ежедневно узнавал о закрытии последних украинских школ в Донецке, Харькове, Одессе, Запорожье). Да и во Львове украинского языка становилось все меньше... Но и во Львове находились русские, которые не слишком охотно выполняли возложенные на них ассимиляционные функции и льнули к украинской культуре! Вот как отозвался на смерть Назария Яремчука талантливый львовский поэт Виктор Мачальский:

Словно стяг малиновый
песенное зарево,
Словно стяг малиновый —
прямо в облака!
Песни не кончаются.
Только нет Назария...
Как же потеряли мы
брата-казака?
Небо ли высокое
поманило сокола?
Море ли ответило
крепости весла?
Или запорожская
конница процокала
И в степное марево
душу унесла?

В свое время львовские русские пробовали вести диалог с украинскими патриотическими силами, но он не был продолжительным. Мы тогда мечтали об украинизации Кубани и Дальнего Востока, что нам какой-то «тыловой», давно отвоеванный, Львов? Время показало — это была ошибка. Мы умеем загораться, как солома, но не умеем работать системно. Какими бы сложными ни были идеологические контакты с русскими Западной Украины, но именно с них и нужно было начинать продвижение вперед. Достичь консенсуса было бы значительно легче, если бы мы смогли преодолеть свою лень и начали интересоваться этой неоднородной средой. Поверьте, в ней только ленивый не нашел бы настоящих друзей! Для примера расскажу об украиноязычном поэте Василии Мартынове, которого я знал лично. На Западную Украину он переехал из Ставрополья после войны. Сначала пытался учить язык по вывескам и не сразу понимал значение таких слов как: «Перукарня», «Лазня», «Взуття». Помогло то, что украинский язык, как предмет, он изучал в старших классах (хоть школа была и русской). Со временем начал печатать свои стихотворения на русском, но попробовал писать и на украинском, печатался в Золочивской районной газете «Серп і молот». Кто-то мудро похвалил, потому юноша решил повторить попытки. А со временем стал исключительно украиноязычным поэтом. Если бы вы знали — каким патриотом Украины был Василий Мартынов в последние годы своей жизни! Будучи по-русски смелым и коммуникабельным, он достаточно активно брался «украинизировать» Крым во время своих ежегодных поездок туда. Мог, например, угощать пассажиров троллейбуса львовскими конфетами и разговаривать при этом на украинском языке. Людям такое нравилось — они и сами в разговоре с ним переходили на украинский! Василий Иванович впоследствии подробно опишет свой крымский «просвітянський» опыт в поэтической форме:

«І на серці — все тепліш,
тепліш
В тісноті тролейбусній
ставало...
Диктувати свій майбутній
вірш
Місто Сімферополь починало!»

Памятник этому светлому человеку украсил бы Львов не меньше, чем памятник Степану Бандере. А в масштабах Украины он был бы даже более полезным, более эффективным. Я думаю, на все сто процентов прав Владимир Лесной, автор статьи «Какие они — наши русские?» («День» от 18.03.2011) когда пишет: «Лучшее оружие против украинофобии — это не эмоции, не злоба, не обиды в ответ, а сдержанность, вежливость, терпение, стремление понять мотивы оппонента и найти умные и понятные контраргументы, ежедневный настойчивый труд, то есть все то, что можно обозначить одним словом — мудрость». А мудрость, безусловно, предполагает внимательное отношение к каждой личности, потому что человек не является винтиком... Объединять проукраинских русских, поддерживать их, защищать в случае необходимости, можем только мы, украинцы. А еще нужно позаботиться об увековечении хорошей памяти тех, кто уже ушел от нас.

Такая политика была бы эффективной (отношения с Россией улучшились бы даже без заигрывания с ней!), а главное — освободила бы нас от необходимости долго ждать очередного украинского мессию, который сам решит все наши проблемы.