Четыре чернобыльских мифа

— Как вы считаете, мы уже привыкли жить с радиацией?

— Сейчас мы не можем говорить о том, что у нас существуют хорошо отработанные модели поведения в аналогичных (не дай Бог) Чернобыльской катастрофе ситуациях. На протяжении 10 лет никто даже не задумывался о том, что эти модели можно и нужно специально создавать. Поэтому они складывались стихийно и в подавляющем большинстве случаев оказались неадекватными радиационной угрозе. И самое печальное, что и на уровне государства нет банка поведенческих моделей. Я не уверен в том, что население стоит готовить к такого рода катастрофам, но то, что на законодательном уровне должны быть отработаны информирующие и предписательные модели на разные случаи — это очевидно. Сейчас политика в области ликвидации последствий аварии осталась на уровне десятилетней давности, и, соответственно, абсолютно не отвечает нынешним требованиям. Население нужно информировать не только о фактах, но и способах жизнедеятельности в новых условиях. Ведь пережив аварию на ЧАЭС, мы уже не можем вернуться к прежнему образу жизни — его нужно менять. Но как — никто не знает.

— Возможно, после аварии мы не знаем с научной точки зрения, как себя вести, но находим решение на исключительно интуитивном уровне?

— Мы недавно провели исследование, и результаты подтвердили наше предположение — люди не пользуются существующими отработанными способами защиты от радиационного загрязнения. И это понятно. Используя различные приборы, тем самым мы признаем, что живем, мягко говоря, в плохих экологических условиях. А знать это страшно. Основная масса людей отгоняет от себя мысли о возможных негативных последствиях и пользуется лишь государственными льготами, которые выплачиваются по чернобыльским программам. Есть данные, что в Черниговской области из относительно чистых территорий отток населения за последние 10 лет вдвое превысил миграцию из радиационно загрязненных районов. Некоторые, как оказалось, наоборот: приезжают на «грязные» территории, чтобы государство им выплачивало за это компенсацию. И это уже неадекватная форма поведения. Сейчас люди создают себе мифы о радиации, поскольку ничего другого им не остается. Возьмите литературу по радиационной медицине, ведь не имея специального образования, понять что там написано, просто невозможно. К тому же, нужно учесть, что у каждого специалиста свое мнение: кто-то говорит, что малые дозы радиации нисколько не сказываются на здоровье, кто-то считает наоборот. Страдает же от этого лишь население, которое не знает, кому верить. И как результат — представления людей абсолютно не соответствуют действительности, создаются мифы, позволяющие выживать.

— Можно ли их как-то классифицировать?

— Я выделил четыре основных мифа, которые родились сразу же после аварии. Первый — это миф «невредности» или «полезности» малых доз радиации. В свое время пресса активно писала о том, что повышение радиационного фона благотворно сказывается на здоровье и продлевает жизнь. В качестве примеров приводились истории жителей горных районов Кавказа, Тибета, где при повышенном радиационном фоне самая большая продолжительность жизни, а также исследования, проведенные среди врачей-рентгенологов. Этот миф очень серьезно воспринимался людьми старшего возраста. Для них это было существенным основанием, чтобы не выезжать из загрязненных территорий или туда вернуться. Примечательно, что в той же степени был раскручен и противоположный этому миф — всепроникающей радиации. Идея заключалась в том, что если поражение является комплексным, то в природе не существует защиты от радиационного облучения. Мол, если будем каждый день мыть полы, то «заразимся» от продуктов питания, а если не будем открывать форточки, то радиация просочится с помощью одежды и т.д. Начиная с 1986 года и практически до недавнего времени в СМИ перманентно появлялись истории о двухглавых чернобыльских коровах и зубасто-клыкастых электрических рыбах. А шутки по поводу того, что после 1986 года Украину стоило бы переименовать в Великую Померанию, а украинцев — в двухглавых хохлов! Нагнеталась эта тема еще и за счет неправильной интерпретации существующего роста заболеваемости. Ведь отделить заболеваемость, связанную с проживанием на загрязненных территориях, от той, что вызвана общим и резким снижением качества медицинского обслуживания, крайне сложно.

Сейчас этот миф, правда, уже не имеет той окраски, что была раньше — он приобрел форму болезни. Среди ликвидаторов и переселенцев существует очень распространенное представление: что ни делай, а болеть все равно будешь; то есть они не болеют, а готовы болеть. Недавно было проведено масштабное социологическое исследование среди подростков, проживающих на территориях с высоким радиационным фоном. 40% опрошенных в иерархии страхов ставят вопросы, связанные со здоровьем, на лидирующие места. В то время как по всем канонам возрастной психологии они вообще не должны об этом думать.

Третий психологический конструкт, сложившийся в сознании людей, — это случайность. Ведь только специалисты знают, скажем, что цезий откладывается только в костях, а стронций — в костном мозге. Обычные же люди считают, что в данном случае основополагающий фактор — везение. Укрепляет устойчивость этого мифа то, что радиационное загрязнение имеет форму пятен. Тут и появляются «замечательные» истории о том, как вся компания вышла на берег реки, со всеми все в порядке, а один попал в пятно и получил сильное облучение.

Последний значимый миф — это защита. У многих идея постоянно защищаться от радиации стала доминирующей, что позволяет строить такие модели поведения, которые бы создавали хотя бы иллюзию защищенности. Ведь до сих пор довольно много киевлян, которые после катастрофы еще ни разу не ходили в лес, а на Новый год ставят искусственные елки. Сейчас некоторые специально заказывают себе металлопластиковые окна без форточек именно для того, чтобы не проникала радиация. Но так или иначе, однажды возникшие мифы, как правило, не исчезают. Их жизнь очень долгая, и для их искоренения должны смениться поколения. Они могут колебаться лишь по степени своей распространенности.

— А стоит ли вообще их искоренять?

— Любой миф выполняет несколько функций. В первую очередь, это жизненная установка, позволяющая мириться с существующей ситуацией. И действовать так, чтобы они исчезли, не нужно. Стоит постепенно рационализировать сознание. Экологические катастрофы имеют одну важную особенность — они очень длительны по воздействию. Мы, например, можем кое-как собрать вылившуюся в море нефть, но не сможем восстановить природную ситуацию. Но в то же время на отдельно взятого человека они воздействуют в гораздо меньшей степени, нежели катастрофы, связанные с активными агентами, которые не просто изменяют условия жизни, а являются более значительным риском для самой жизни человека. Дело в том, что нас, украинцев, экологические катастрофы ничему не учат — степень информированности не улучшается, и мероприятия, уменьшающие угрозу, ведутся не так активно, как хотелось бы. Поэтому, очевидно, что мы еще не смогли ни на государственном уровне, ни на уровне отдельно взятых людей формировать позитивные модели поведения в данных ситуациях.