Цивилизационное явление и закон... «КК»

Те, кто впервые встречает Мридулу ГОШ — председателя правления Восточноевропейского института развития, правозащитницу и автора «Дня» — часто бывают удивлены — настолько она хорошо разговаривает на украинском языке. В то время как позицию государства в продвижении и популяризации в мире украинского языка можно очертить как пассивную, Мридула сама перевела и составила сборник стихотворений украинских писателей на языке бенгали «Украина альпона» — «Український візерунок» и перевела «Лісову пісню» Леси Украинки...

 В Международный день родного языка «День» пообщался с Мридулой об украинском языке и языковой ситуации в Индии.

— Прошедший год был сложным для украинского языка. Закон «О принципах государственной языковой политики», волна протестов против него, а на днях Вадим Колесниченко обвинил Николая Азарова в несоблюдении этого закона... Как вам, человеку, который отлично владеет украинским языком, в отличие от многих украинских политиков, было наблюдать за этими событиями? Речь идет не о политической оценке, а о том, как общество справилось с этим вызовом и справилось ли, с вашей точки зрения?

— Я бы не говорила о политике, но различала бы вмешательство политиков со своей скрытой или открытой целью в языковую среду (politics of language) от языковой политики (language policy). Они, с моей точки зрения, воспринимаются почти как синонимы в Украине. Принятие одного закона — это не языковая политика. Другой вопрос — языковая культура. Если языковая политика является больше государственническим вопросом и имеет стратегическое назначение, то культура речи — это цивилизационное явление. Я думаю, кроме определенного заострения, прошлогодние события ничего не дали. Украинский язык как цивилизационное явление был, есть и остается. Его не уничтожит никто. Напротив, это дает чрезвычайный культурный подъем. Много издано книжек, созданы другие культурные продукты.

Печатались и книжки на русском языке. Почему никто не хочет понимать, что по количеству носителей сфера русского языка сократится. Есть исследования, которые это подтверждают. Поэтому, вполне естественно, Россия продвигает свою языковую политику в постсоветских странах. Причем никто не мешает Украине, которая стремится в ЕС, проводить свою политику — и не только с помощью лозунгов, а конкретными бюджетными статьями. Кстати, и численность носителей украинского тоже сократится. Но общество должно справиться и в этот раз. Я в Киеве все больше слышу украинский язык, хотя здесь есть свои парадоксы. В простых магазинах часто обращаются на украинском, в бутиках — нет. Простые люди радуются, когда говорю по-украински, в «почтенных эшелонах» есть люди, которые не знают меня и до сих пор удивляются или смеются, почему я говорю по-украински, спрашивая взглядом — зачем он тебе?.. Какое-то дежавю было, когда преподаватель в университете посоветовал мне не изучать этот «провинциальный язык»! Поэтому мое пламенное желание увидеть интеграционные курсы украинского языка для этнических меньшинств и иностранцев остается нереальным для воплощения. Значит, есть работа. Сохранение и обогащение языка — это больше общественно-цивилизационный призыв, чем партийно-политический.

— По-видимому, самым большим вызовом для языка — любого  — являются не столько законы или ограничения, сколько деградация его носителей и контекста употребления языка. Эта «схема» отрабатывалась на украинском языке столетиями. По-видимому, тогда, когда вы активно изучали украинский язык, и контекст его употребления, и носители были иными. Как они изменились, с вашей точки зрения?

— Совсем нет. Когда я самостоятельно (иногда тайно) искала пути к украинскому языку, было трудно. Большой словарь канадского издания подарил знакомый американец. Не было сайтов, гугл, вики, яндекс и т.п. Сейчас столько возможностей! Что такое деградация носителей? Не соглашаюсь. Почему современные молодые люди должны быть хуже нас? Мы всегда хотим, чтобы дети жили и были лучше, чем мы. Общаясь с молодыми журналистами, студентами, я слышу красивый язык, вижу желание научиться. Если вы под деградацией имеете в виду упрощение, использование неологизмов, то это естественно, ведь язык — это живой организм. Стиль общения моих родителей был иным, у деда — тоже. Это не всегда означает потерю качества.

— Вам принадлежат переводы многих украинских поэтов на язык бенгали. Кого еще вам интересно было бы перевести? Поддерживает ли посольство Украины в Индии ваши проекты?

— Сейчас немного в расширенном формате работаю. Готовы переводы с других языков Восточной и Южной Европы. Также перевожу с русского. Давно начала, кое-что завершаю. Пишу свои произведения. Экземпляры антологии и диск с переводом «Лісової пісні», которые сделала для Украины, оставила Послу Украины в Индии в качестве подарка. Знаете, я не жду помощи от государственных структур на мои творческие инициативы. Поэтому все проекты в рамках Центра Тагора в Украине были осуществлены без какой-либо финансовой или иной поддержки правительственных структур Индии, даже празднование 150-летия Тагора. В речи во время визита Президента Украины Президент Индии вспомнил об этом праздновании, но не вспомнил наш институт. Есть ли надежда на 200-летие Шевченко? Жизнь покажет.

— В Индии — более двадцати официальных языков. Два национальных — хинди и английский. Но, мне кажется, единственным родным для вас все же остается бенгали... Я ошибаюсь?

— Да. Родной у меня бенгальский. Но это не значит, что я не знаю или не пользуюсь английским или хинди.

— Кстати, об английском языке. С одной стороны, он в вашей стране можетвосприниматься как язык колонизаторов, а с другой, известно, что парламент проводить заседания как раз английском языке, англоязычным в Индии является делопроизводство. Есть ли для интеллектуальной Индии определенная дилемма в восприятии английского языка?

— Никаких дилемм нет. Язык как средство, а не самоцель. Поэтому можно пользоваться любым языком, испытывать уважение ко всем языкам, не допуская при этом унижения своего. Есть известные писатели в Индии, которые пишут на английском.