«Дело Литвинова»: как победить абсурд

Восемь лет и шесть месяцев колонии строгого режима за разбой – такой вердикт вынес Тарасовский районный суд Ростовской области украинцу Сергею Литвинову 20 апреля этого года. Потерпевшего, которого вместе с двумя неустановленными сообщниками якобы избил и у которого украл две машины, украинец впервые увидел во время следствия. Впрочем, ранее действия российских правоохранителей были еще более дикими: Сергея Литвинова обвинили в убийствах 39 человек. Даже странно, что среди этих «жертв» не было легендарного распятого мальчика. Правда, Литвинову приписали убийство 12-летней девочки. Обычного сельского парня с задержкой умственного развития в РФ назначили «карателем из батальона «Днепр», этот образ растиражировали пропагандисты вроде Дмитрия Киселева. Но адвокат украинца Виктор Паршуткин сумел сделать так, что обвинения сняли и даже признали пытки в отношении его подзащитного. Правда, Сергея сразу же обвинили в разбое…

Борьба за украинца продолжается: адвокат подал апелляционную жалобу на недавний приговор, а после вступления вердикта в законную силу защита обратится в Европейский суд по правам человека. Кроме этого, Виктор Паршуткин готовит иск на имя председателя Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина о материальной компенсации в сумме одного миллиона рублей – возмещение вреда за ложные обвинения в убийствах. Также адвокат подаст иск против телеканала «Россия-1» и в частности Дмитрия Киселева – о защите чести и достоинства Литвинова. «День» расспросил Виктора Паршуткина, как удалось добиться уникального – того, чтобы следствие отказалось от своего же обвинения. Также мы говорили о дальнейших действиях защиты и о том, почему суд присяжных часто является единственным шансом на справедливость в России.

«НА СУДЕ СЕРГЕЙ СТАЛ СМЕЛЫМ»

- Каковы ваши ожидания от рассмотрения апелляции на приговор по разбою?

- По процедуре на это уходит около полутора месяцев. Думаю, ее рассмотрят до конца мая. Особых ожиданий нет, но нужно пройти все предоставленные законом процедуры, с помощью которых можно достичь облегчения участи Сергея.

Большие надежды на Европейский суд по правам человека, но жалобу признают неприемлемой, если не исчерпаны национальные способы защиты – таковы нормы. Поэтому апелляция необходима.

- Какое сейчас состояние Сергея?

- Физическая форма у него великолепная: он сельский парень, работяга. На еду не жалуется, ему предоставляют книги. Практически до конца процесса он находился в камере один, потом к нему подселили еще одного человека. На отношение администрации он не жалуется.

- Кто поддерживает вашего подзащитного?

- Когда Сергея задержали, на нем были поношенные спортивные брюки, какая-то кофта. Когда приходил к подзащитному во время следственных действий, на нем всегда была одежда кого-то из сокамерников. Так было, когда о нем мало кто знал. Олег Сенцов, когда уезжал на этап, какие-то свои вещи передал Литвинову. Поэтому на суд Сергей приезжал чистенький, опрятно одетый. Надежда Савченко передала со своего счета на счет Литвинова 5000 рублей. Геннадий Брескаленко, руководитель консульского отдела Посольства Украины в РФ, регулярно передает что-то: туалетные принадлежности, фрукты, конфеты. Когда Сергея содержали в Ростове, его поддерживали местные правозащитники. Так что, необходимые вещи у Сергея есть. А вот внимания со стороны родственников – никакого. Тщетно выходить на связь с ними. Но Сергей – украинец, поэтому Украина должна его поддерживать, независимо от его уровня умственного развития.

Мой подзащитный держится молодцом. На суде стал смелым, делает политические заявления. Когда судья зачитал ему приговор, ответил матом. Вообще, иногда допускал в суде нецензурные выражения. Интересный парень.

- За такое поведение против него принимали какие-то меры? Ведь, например, против Станислава Клыха, еще одного украинца, которого незаконно судят в России, возбудили уголовное дело за обиду прокурора.

- Никаких мер не принимали. Во время судебного разбирательства мы все отдавали себе отчет, кто такой Сергей, поэтому, когда слышали от него нецензурные выражения в адрес потерпевшего, одного из свидетелей, прокурора, судья просто говорил ему, что нельзя ругаться матом. Я тоже говорил: «Сергей, нельзя». «Хорошо, отец», - отвечал он. Сергей уже называет меня отцом. 

«СНАЧАЛА ЛИТВИНОВ БОЛЬШЕ ДОВЕРЯЛ СЛЕДОВАТЕЛЮ»

- Как устанавливали контакт с Сергеем?

- Когда мы впервые увиделись – а было это в конце апреля прошлого года – конечно, он воспринял меня как нового человека, нервничал. Но консул Геннадий Брескаленко уже предупредил Сергея, что я буду его защищать. Литвинов подписал заявление, что он просит меня осуществлять его защиту, и уже ждал меня.

Сначала парень произвел на меня удручающее впечатление. Во-первых, мне сразу стало ясно, что у него проблемы с развитием. Я попросил его написать небольшой текст, и он не смог этого сделать. Тогда я дал ему текст прочитать. А читал он бегло – это меня удивило. Несколько раз во время первой встречи я спрашивал у него об обстоятельствах пыток. Сергей излагал разные версии, поэтому у меня сразу сформировалась позиция, что он – жертва манипуляций, и надо его вытаскивать из заключения. Причем, советоваться с ним нет резона, потому что он часто не совсем понимает последствия тех или иных действий. Так что я во всем полагался на свой опыт, интуицию, адвокатский долг. Еще всегда советовался с консулом.

Сперва Сергей больше доверял следователю. Видимо, есть традиционный пиетет перед властью. У нас даже были недоразумения из-за этого. Но чем дольше мы работали вместе, тем больше у него ко мне было доверия. И когда Литвинову предъявили обвинение в разбое, а это было 8 июля 2015 года, он уже действовал под моим руководством. Позиция Сергея по новому делу проста и последовательна: никакого отношения к разбою он не имеет, потерпевшего впервые увидел во время очной ставки, никаких машин не похищал.

«УКРАИНСКАЯ СТОРОНА ПРОВЕЛА БОЛЬШУЮ РАБОТУ»

- Как получилось, что с Литвинова все-таки сняли обвинения в убийствах?

- В деле о массовых убийствах других доказательств, кроме как признаний Литвинова, протоколов, которые он подписывал, нет. Когда прочитал материалы дела, сразу понял, что необходимо добиться дополнительных допросов Сергея по всем обстоятельствам преступлений – с моим участием и с использованием видеосъемки. Два дня мы допрашивали Сергея. Я – больше, чем следователь. Когда получили эти материалы, заявил ходатайство о проведении психолого-лингвистической экспертизы в отношении протоколов, полученных до меня, где Сергей якобы признавался в зверствах. Эксперты выясняли, принадлежит ли Литвинову речь, зафиксированная в многочисленных признательных протоколах, и речь, запечатленная на видеосъемке и стенограмме допросов с моим участием. Конечно, эксперты признали, что речь в протоколах с признаниями в убийствах не принадлежит Литвинову.

Кроме того, украинская сторона по моему настоянию провела большую работу. Я сам приехал в Киев и договорился о встрече в департаменте консульской службы Министерства иностранных дел Украины, чтобы согласовать позицию защиты. Также я попросил содействия в сборе материалов. Сформулировал вопросы в виде адвокатского запроса и передал их через Геннадия Брескаленко. К работе подключились Министерство обороны, СБУ, Генеральная прокуратура и прокуратура Луганской области, пограничники.  

- То есть, украинские власти активно участвовали в деле?

- Да. Я всем разъяснил, что это надо сделать. Еще правозащитница Мария Томак сама проявила интерес к делу. Она даже поехала в село Камышное, где жил Сергей, и провела ряд интервью: с его мамой, женой, местным фельдшером, секретарем сельского совета. Эти материалы мне очень помогли.

Доказательства, собранные украинскими структурами, оформили в виде письма, подписанного консулом Брескаленко. Их передали мне, а я – российскому Следственному комитету. Доказательства были получены законным путем, процедурой, предусмотренной российским уголовно-процессуальным кодексом. Поэтому вопроса о невозможности приобщения их к делу, как в ситуации с Надеждой Савченко, не возникало.

Напомню, Сергея обвиняли в 39 убийствах, и приговор должен был выносить суд присяжных. Я заявил Следственному комитету: если будет суд присяжных – камня на камне на этом деле не оставлю. Позор будет вселенский! Тогда они начали обсуждать со мной, как выйти из ситуации, попросили обговорить с украинской стороной, в частности, вопрос передачи Литвинова в Украину до направления дела в суд. Все убийства совершены на территории Украины, все якобы потерпевшие – не граждане России, то есть, это дело – не под нашей юрисдикцией. Поэтому я предлагал собранные материалы передать в Украину, и туда же этапировать Сергея, чтобы местные правоохранители сами оценили, что произошло. В итоге ничего не вышло. Но различными методами удалось добиться прекращения уголовного преследования Литвинова по реабилитирующим основаниям.

«В РОССИИ «ДЕЛО ЛИТВИНОВА» ЗНАЮТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ В УКРАИНЕ»

- Сергей имеет право на возмещение вреда вследствие незаконного обвинения в убийствах. На какой результат рассчитываете в этом вопросе?

- В России граждане, которых на стадии следствия держат в изоляторах по обвинениям, по которым потом их оправдывают по реабилитирующим основаниям, всегда получают материальную компенсацию. Вначале нужно обратиться с заявлением о возмещении вреда к руководителю органа, который прекратил уголовное преследование – в данном случае, это председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин. Если он не удовлетворит это заявление, или начнется какая-то волокита, дело пойдет в суд, который всегда принимает сторону невинно пострадавшего. Так что, дело о возмещении морального ущерба очень перспективное.

«Дело Литвинова» - единственное среди всех «украинских» дел в России, где мы имеем законную возможность для такого обращения. Сергей практически год содержался в следственном изоляторе исключительно по обвинению в убийствах. Именно за этот промежуток времени – с 20 августа 2014 года по 8 июля 2015 года будем требовать компенсацию. Затем появилось обвинение в разбое, по которому Литвинова признали виновным.

- Канал «Россия-1» как-то отреагировал на то, что вы готовите против него иск о защите чести и достоинства Литвинова?

- Молчание полнейшее! Но ряд российских СМИ, особенно газет, сейчас изменили свое мнение о Сергее и благожелательно к нему относятся. Вскоре после приговора в трех крупных российских изданиях – «Московском комсомольце», «Новой газете» и «Коммерсанте» - появились большие благожелательные публикации, где говорилось о том, что человека с проблемами в развитии решили сделать карателем, да промахнулись. А обвинение в разбое тоже не терпит никакого беспристрастного анализа. И сейчас в России «дело Литвинова» знают даже больше, чем в Украине. Мне удалось переломить общественное мнение в России, все относятся к Сергею с сочувствием. Но поразило, что в Украине интереса к этому делу нет. 

«НАДЕЮСЬ НА ПОЛНОЕ ОПРАВДАНИЕ СЕРГЕЯ»

- Сейчас украинские структуры продолжают сохранять интерес к ситуации с Сергеем Литвиновым?

- Да. Накануне у меня была встреча с руководителем департамента консульской службы МИД Украины, и там отношение к Сергею очень доброжелательное. Мне обещали оказывать необходимую помощь. Я просил, чтобы Украина как государство помогло при рассмотрении жалобы Литвинова в Европейском суде. Это – уникальный случай: есть доказанный факт фундаментального нарушения статьи 3 Европейской конвенции по правам человека – речь идет о применении пыток.

Обсуждал недавно с украинской стороной то, что после апелляции, когда приговор вступит в силу, украинскому Министерству юстиции целесообразно отправить в Россию запрос в отношении Литвинова с просьбой о передаче его Украине. Иски в Европейский суд и о защите чести и достоинства этому не мешают, Литвинов даст письменное согласие. Но это – компетенция Министерства юстиции и МИД Украины.

Подчеркиваю, что не прекращу свою работу по доказательству необоснованности приговора за разбой. Надеюсь на полное оправдание Сергея.

- Как сейчас можно поддержать вашего подзащитного?

- Письмами. Всегда приятно получать доказательства, что кто-то о тебе заботится, тебя помнит. Можно переводить ему на счет какие-то деньги, чтобы он покупал в тюремной лавке что-то из еды. Передавать крем для рук, сигареты. Мне денег за его дело не надо – мне платит украинское правительство. 

- Вы говорили, что в «деле Литвинова» следователи опасались суда присяжных. Защита украинцев Николая Карпюка и Станислава Клыха, которых тоже абсурдно судят в России, большие надежды возлагает именно на присяжных. Почему сформировалось такое отношение к этому механизму?

- Эта система в современной России является единственным реальным шансом получить справедливый приговор. Это – самый эффективный способ защиты. Потому что если ты талантливый адвокат, то всегда сможешь повести за собой других людей. Даже при очень хороших доказательствах обвинения, можно акцентировать внимание на несправедливости судебного разбирательства. Присяжные – непрофессиональные судьи, они принимают решение, основываясь на внутреннем чутье, своих житейских принципах, понимании справедливости. Если бы Литвинов предстал перед ними – единогласный оправдательный приговор был бы обеспечен.

P. S. Написать Сергею Литвинову можно по адресу: 346408, Новочеркасск, Ростовская область, ул. Украинская, 1, ФКУ СИЗО-3, Литвинову Сергею Николаевичу, 1983 г. р. Писать нужно на русском языке. Если вы хотите помочь Сергею Литвинову материально, можете связаться с адвокатом Виктором Паршуткиным через активистов кампании Let My People Go (страница инициативы в Facebook).