Добрые люди и хорошие кони

В полдень Иван Гратюк пошел на свое поле, засеянное травами. Там «нагуливала молоко» его скотина. Тут и озимый клин, где почему-то паслись трое чужих коней. Иван решил, что это опять кто-то ему в убыток делает. «Я их погнал в сторону Криворудского леса», — вспоминает молодой единоличник.

Возвращаясь домой, Иван думал о том, как сложилось в пореформенном селе. Его ухоженное поле далеко не всем нравится. Как в старой известной песне. Одни хвастаются, что просо сеяли, а другие угрожают, что просо вытопчут. Такая вот логика. Прошлой осенью какая-то мужик из соседней Криворудки пускал на Иваново поле своих коней. Неужели снова за свое взялся? Или уже кто-то другой?..

Хата Ивана Гнатюка — возле пруда. Со двора видно три пая — десять гектаров. Его хозяйство. А вокруг — несеянные-непаханые угодья. Тот не может, то и не хочет за землей ухаживать. «В первый раз я вышел на свои паи с лопатой. Уже потом трактор, комбайн купил», — вспоминает Гнатюк. Итак, на следующий день он еще со своего двора заметил, что кони пасутся на посевах озимой пшеницы.

«Думал, что мои отвязались. Как раз дети, Владимир и Анна, из школы вернулись. Вот и пошел на свое поле. На месте вижу: мои пасутся там, где привязал, на траве, а эти, чужие, снова на пшенице. Те же, что и вчера. Сильно навредили мне. Стою и думаю: что же с ними делать? Сегодня нагоню — завтра снова вернутся. Набросил на одного уздечку, а еще двое, кобыла и жеребенок, за ним идут. Веду в село. Как раз дождь холодный моросит. Это был один из последних дней ноября. Кони не виноваты... Сосед Мефодий Войцещук смотрел за свиньями на ферме. Свиней вывезли, он остался сторожем там же, на ферме. Благодаря ему здания поддерживаются в должном состоянии. Может, когда-нибудь еще будут использоваться по назначению».

Иван обратился к своему соседу Мефодию Войцещуку: «Как бы это поставить чужих коней на ферму? Найдется хозяин, отдадим».

Ни он, ни Мефодий еще не знали, что это вторжение трех чужих живых существ в их устоявшийся быт, наполненный в эти холодные дни хлопотами о своих животных, лишит их покоя. «Скотина — немая. Она молчит. Не скажет, что есть-пить хочет», — высказывает простую житейскую истину Иван. Прибились кони — нужно их накормить, напоить. «Будем возить силос, солому, свеклу, воду из колодца», — продолжает селянин.

Возят день, возят два, возят три дня — хозяина этих трех коней нет. «Животных грех обижать», — считает. Но, заготавливая на зиму корм для своих животных, ни Гнатюк, ни Войцещук, конечно же, не предусмотрели, что им придется кормить еще трех коней. Прибившиеся животные были, так сказать, внеплановым поголовьем.

История с поисками хозяина этих животных растянулась почти на три недели и закончилась аж в декабре. И заинтересовала меня, автора этих строк, прежде всего, тем, что у Ивана ни разу не промелькнула мысль о том, чтобы как-то иначе избавиться от этого «груза». Вон в криминальной хронике края не проходит и дня, чтобы не случилась какая-то кража коня, коровы или откормленного бычка. И заготовщики-аматоры по селам идут, скупают домашних животных. Спрос на мясо не уменьшается и в пост. Идет очень активная «зачистка» свинины, говядины, конины, курятины. А здесь, считай, 10—11 тысяч гривен, овеществленных кобылой, конем и жеребцом, прибавилось, и никто не ищет.

Заготовители и воры в постоянных поисках мясного ресурса не проходят мимо Трусиливки — села из 80 хат на краю Красиловского района. «Как раз кража на территории сельсовета произошла. Приехал участковый инспектор милиции. Я ему сказал, чтобы объявили по райотделам, что в Трусиливку прибилось трое коней», — рассказывает Иван Гнатюк.

Это уже была последняя инстанция, в которую он обратился в поисках законного владельца этих коней. Было еще и опасение — хотя бы не пришли какие-то самозванцы и не украли животных. «Я еще на второй день поехал траву косить. Там Владимир Лежнюк из Кучмановки пахал трактором. Спросил у него, не из его ли села эти кони? Он подумал и ответил, что в Кучмановке таких коней нет. Лежнюк в конях хорошо разбирается. У одного мужика, говорит, есть кони, но у него двое, а не трое», — говорит Гнатюк.

Объявили по всем соседним селам — никто не обращается: «В ответ — тишина. Тогда решили, что эти кони из соседнего района. Однажды ехали на ферму, чтобы накормить животных, по дороге встретили почтовую машину — дали знать водителю и сопровождающему».

И на этом не остановились в своих неутомимых благородных поисках: «Отправился на мельницу в Поляховое Теофипольского района. И туда со всех сел съезжаются, чтобы крупу сделать. И там люди пообещали, что расскажут об этом в своих селах. А мы с Мефодием продолжаем кормить и ухаживать за этими лощадьми. Держим на ферме за тремя дверями. Жена моя, по имени Татьяна, — медработник. Была на совещании в Антонинах, объявила среди своих коллег, чтобы спросили, не ищет ли кто коней...»

«Мы не те люди, чтобы украсть, продать и так далее. Это — большой грех. Никто не должен этим заниматься, — продолжает Иван Гнатюк. — Потом поехал в Красилов, чтобы дать объявление в райгазету. Там, в райцентре, обратился к адвокату, расспросил, что делать в таком случае. Он посоветовал: если кто-то скажет, что его кони, то пусть привезет справку из сельсовета, расписку оставит».

Весь этот период Гнатюка беспокоила мысль: «Семья пострадала и плачет. Кони — это не просто движимое имущество...»

Когда он вернулся из Красилова, в Трусиловку как раз приехала семья, у которой пропали кони. Назвали «особые приметы» — не совпали. «Женщина плакала горькими слезами, просила, чтобы разрешили посмотреть на тех коней хотя бы через щелочку. Открыли одни, вторые, третьи двери, потому что Мефодий серьезно к этому относится, показали. Нет, не их».

Наконец приехали люди из Изяславского района: «Мужчина постарше и помоложе. Говорили, что им в милиции сообщили, чтобы искали своих коней в Трусиловке. Говорю им: рассказывайте. Начал старший о своей кобыле: каштановой масти, широкая лысина аж на нижнюю губу. Три ноги белые до колена — задние две и передняя левая. Все именно так, как рассказал. А жеребенок? — спрашиваю. Дед приехал на конях. Говорит: этот конь, что в упряжке, как жеребенок, за которым приехал. От этого коня он, жеребенок. Хорошо, говорю, дальше рассказывайте. Младший приехал с этим дедом, он рассказал — все совпало. Тогда я потребовал от них, чтобы привезли справку из сельсовета. О том, что ищут лошадей, и каких именно. На следующий день привезли справки, оставили расписки, взяли своих коней и распрощались».

Иван Гнатюк хранит эти справки из Лищанского сельсовета Изяславского района и расписки словно свидетельство своей чистой совести. Пытается выяснить, как трое коней бросили своих хозяев и, преодолев более 30 верст, оказались в Трусиловке Красиловского района. Те хозяева говорили, что вечером оставили на пастбище животных, а утром пришли и обнаружили пропажу. «Бывает же такое, что кони, как говорится, сами убегают», — выдвигает гипотезу. Хотя не опровергает и ту версию, что была попытка украсть чужих животных. «Конь был сильно побит — аж глаза заплыли. Может, неизвестным конокрадам что-то помешало, отпустили «добычу», — предполагает Иван. Похоже, что эта, вторая версия, ему не нравится. Человеку, у которого искренние намерения, тяжело понять, что кто-то способен на такие поступки.

Но Гнатюк почему-то не нашел полного душевного равновесия после того как неутомимые поиски успешно завершились. И не может объяснить это свое настроение. «Поеду в то село, взгляну, в чьи руки отдал коней», — планирует.

А у Ивана — свои кони: Ромашка и Лиска. «Трудолюбивые», — хвалит. Говорит, что еще в его единоличном хозяйстве две коровы, свиньи и табуны птицы: «Поэтому я не тоскую о колхозе. Тогда работал на тракторе, пошел в контору — ничего, оказывается, не заработал. Скотина на ферме была на голодном пайке. Я себе так спланировал севооборот, чтобы была возможность обеспечивать полноценный рацион животному миру. У меня скотина не обижена. То есть имею возможность повышать плодородие своих гектаров. Одним полем не проживешь».

И смотрит из своего двора вокруг. Отсюда Трусиловка, словно на ладони: «От Криворудки улица — там две семьи трудоспособных: Марчука Анатолия, казака Александра. Вот улица, где три семьи трудоспособных — Остапчука Володи, Полищука Руслана и Кузьминчука Николая. В 64 из 80 дворов — пенсионеры. Так и живет наше село».

И так живет он, Иван Владимирович Гнатюк. В полном согласии с собой, со своей семьей, с Трусиловкой, со скотиной, со своим полем. «У меня скотина не обижена», — повторяет он.