Другие танцы

Я — дитя прощального всплеска тех романтических времен, когда люди с энтузиазмом отдавали себя круглосуточной работе и с не меньшим энтузиазмом пели с друзьями под гитару у костра. В том времени (и в том кругу, который по праву рождения был моим) нельзя было даже представить себе взросления без чтения Грина и Кассиля, Паустовского, Хемингуэя и Ремарка, Брэдбери и Сэлинджера, а потом — Цветаевой и Булгакова… Когда я сама стала мамой, на дворе уже было куда более прагматичное время, но я не хотела и не хочу сегодня, чтобы моя дочь выросла прагматиком. При всем этом я понимаю, как ей будет трудно, если он не будет вписываться в свое время.

Пожалуй, я всегда стремилась сделать так, чтобы рядом с моим ребенком были мудрые учителя и хорошие книги (это потом я поняла, что и тем, и другим можно чадо «перекормить»). Году в 93-м (дочери шел третий год) только-только стали создаваться разнообразные экспериментальные группы в типовых детских садиках. А новые ветры дули отовсюду, и так сладко и тревожно было читать о вальдорфской педагогике и школах Монтессори… Вместе с такими же родителями-энтузиастами мы создали экспериментальную группу на 12 человек. Чтобы избежать традиционного у нас «перекоса» воспитания в женскую сторону, приглашена была воспитателями семейная пара, которая как бы согласилась принимать на «дневку» к собственному сынишке еще 10-12 сверстников. И их сменщики — замечательная, незабываемая наша Люся и ее партнер, — тоже держались этих ролей. И получалось ведь!..

По вечерам, дожидаясь нас, вечно занятых и опаздывающих родителей, никто и не думал скандалить, — пекли в электродуховке простые пироги или картошку или, собравшись в уютный кружок, слушали бесхитростные добрые Люсины сказки. Уникальный частный врач-педиатр очень многому научила и нас, родителей, и детей. Меня, в частности, именно она, мудрая наша Полевна, избавила от постоянного страха за здоровье собственного ребенка. Оказалось, что в критической ситуации можно и нужно не дрожать и бежать, а — сосредоточиться и понять причины, заставить себя выстроить логику помощи своему чаду так, чтобы первым звеном в цепочке оказался сам родитель. …В той светлой комнате с большой деревянной горкой и множеством уютных уголков, где над каждым окном было аппликацией вышито свое солнышко, наши любимые дети рано поняли, что нельзя быть любимым за счет кого-то, они рано узнали кайф отношения к себе как к равным и самоценным. И до сих пор у них сохранилась очень трогательная система взаимоотношений.

Пока дочь росла в садике, она была, как и положено, талантливой во всех своих проявлениях. Она рисовала, лепила и придумывала сказки (система мудрого педагога Юрия Красного, названная им «Азбукой чувств», нынче известна далеко за пределами Украины). Она осваивала связь музыки и движения, и тут тоже была своя система. Я взахлеб окуналась в каждый новый праздник, который старалась сделать необычным и запоминающимся для Маши и ее друзей. Она ходила в театр кукол, спектакли которого могли рассмешить и тронуть до слез и в котором она чувствовала себя не просто зрителем, потому что я в этом театре работала завлитом.

…До сих пор у нас в методиках занятий по музыкальному развитию в детских садах проповедуется маршевое обучение, которое направлено, прежде всего, на то, чтобы научить детей двигаться совместно, в марше и синхронно выполнять одинаковые движения. К чему это приводит — думаю, хорошо известно. Мы все вышли из этого изначального умения (и стремления!) ходить строем.

Шесть лет я работала в театре и хорошо представляю себе значение пластики, внешности, умения держаться для успеха в жизни. Это очень значимо именно в нынешней системе взаимоотношений. Я привела своего ребенка в школу современной хореографии именно потому, что понимала: у нее с пластикой в жизни будут проблемы, так как она с детства не очень уклюжа и довольно рослая девочка. Это уже потом вдруг выяснилось, что у Маши есть и слух, и голос, и чувство ритма. Довольно быстро она осознала, что это — немалые козыри, даже если шпагат и мостик не даются. Она получила главные роли в первых учебных мюзиклах — и, конечно, это не могло ей не нравиться.

А мне нравилось, что в школе «Другие танцы» детей учили весело и свободно, несмотря на довольно жесткую внутреннюю дисциплину. И в мюзиклах полагалось прочувствовать и передать изображаемый характер, обходясь без костюмов, внутренними творческими резервами и пластикой. Преподаваемое (или проповедуемое?!) в школе contemporary направление в хореографии — это свобода, просчитанная европейской логикой, помноженная на американский демократизм и проверенная восточными философскими течениями. Это осознание себя и своего места и движения в мире через пластику своего тела и соотнесение Себя и Другого, Себя и Всех…

…На каждый свой танцевальный проект дочь приглашает друзей из класса. Они с явным желанием приходят поддерживать ее и трогательно дарят ей цветы, фрукты. Однако дома нам приходится проходить через преодоление непонимания. Дедушка с бабушкой, видя, что быстрых успехов Маша там не достигает, считают, что не нужно вкладывать столько сил и времени «просто в танцы», что у внучки по мере взросления должны выходить на первый план другие занятия, возможно, менее приятные, зато более полезные для ее будущего. Постепенно это стало дома довольно острой темой…И однажды Маша твердо сказала, что собирается стать хореографом, это будет ее профессия. Но тут же, чтобы успокоить деда, она начала по воскресеньям серьезно заниматься компьютером. Таким образом, остроту конфликта она сняла сама. Остальное — покажет будущее…

…Наверное, по роду своих сегодняшних занятий, бывая на многочисленных телефестивалях или подготавливая массовые детские праздники, я слишком часто вижу, как долго и трудно выстраиваемые какие-то добрые и конструктивные системы, легко рушатся под влиянием массового детского деструктива. Того самого деструктива, который способен охватить всех в тот момент, когда сообщество превращается в толпу. Очень хочется, чтобы дети вообще и мой ребенок, конечно, тоже — были устойчивыми к влиянию каких-то разрушительных движений извне. Чтобы у Маши был собственный стержень (в меру сочетающий и прагматику, и романтику!), который ее удерживал бы, даже если все вокруг имеют противоположное мнение.

Как любая мама, я очень бы хотела, чтобы она не просто выживала, а получала удовольствие от этой жизни и умела ценить радость общения с друзьями, с природой. А самое главное — испытывала удовлетворение от достижения поставленных целей и преодоления препятствий. Все равно лучше этого никто ничего не придумал.